Колокола - Орландина Колман

– Не считая того, что я заляпана грязью с ног до головы, я в полном порядке и очень рада, что вы пришли и вытащили меня из этого… жалкого положения.

– Я тоже рад, – ответил он, и Мариса не знала, радоваться ей или нет. Вероятно, нет, наверняка он сделал бы то же самое для любого другого. Просто он был таким – не мог видеть, когда другие страдают.

Когда Мариса увидела перед собой здание старинного монастыря – туман как раз немного рассеялся, – она невольно замедлила шаг. Гленн хорошо понял ее и с улыбкой сказал:

– Будет лучше, если вы зайдете через черный ход, если не хотите, чтобы вас увидели в таком виде.

– А вы? – неуверенно спросила она. – Ваш костюм тоже пострадал от болотной грязи.

– Ничего страшного. Такое случается далеко не впервые, и полагаю, что в этом доме никто не обратит на это внимания и слова не скажет.

Мариса кивнула и с виноватым видом скрылась за углом. Когда она подошла к маленькой лестнице, скрывавшейся в глубине огромного холла, то резко остановилась, услышав голос Дэйзи. Такой голос кого угодно мог вывести из себя.

– Гленн! – воскликнула она. В ее голосе слышалось осуждение, недоумение, даже возмущение. – Гленн, ты только посмотри на себя! Как ты выглядишь?

– А что ты тут делаешь в такое время? – задал Дартинг встречный вопрос. Видимо, это сбило Дэйзи с толку, и мужчина не стал дожидаться ее оправданий. – Такое впечатление, что ты вообще сегодня не ложилась. Это странно, учитывая, что ты любишь поспать.

– Я даже не знаю, меня что-то беспокоило. В конце концов я оделась и стала смотреть телевизор. А потом собралась пойти на кухню, чтобы налить стакан теплого молока. Говорят, оно помогает уснуть.

– Скажи-ка, ты случайно не была сейчас на улице, а точнее говоря, на болоте? – настойчиво поинтересовался Гленн. Мариса сжалась, когда услышала смех Дэйзи.

– Что означает подобный вопрос? Разумеется, я никуда не выходила! Я – сожалею, что вынуждена это утверждать, зная, что ты об этом думаешь, – слышала ночью звон колоколов. Думаю, сегодня они звучали особенно угрожающе, хотя не было никакого ветра и в помине.

– Я уже не верю в эти жалкие отговорки по поводу ветра. Это чушь.

– А как же еще ты это объяснишь? – спросила она удивленно.

– Этого я пока не знаю. Но уверен, что на свете нет ничего такого, чего нельзя объяснить.

– Ну, об этом мы можем продолжить разговор завтра утром, – голос Дэйзи зазвучал ласково. – Пойдем лучше спать. Кажется, все и так уже спят. Мариса к таким вещам относится особенно чувствительно и наверняка перепугалась бы опять, услышав этот звон. Вероятно, сегодня она его не услышала, раз ее не видно.

Гленн сказал еще что-то неразборчивое. Видимо, Дэйзи расценила это как пожелание спокойной ночи, потому что ее голос стал еще более елейным.

– Сладких снов, Гленн! Ты действительно выглядишь ужасно. Костюм испорчен, боюсь, его даже Молли не спасет.

– Полагаю, есть вещи похуже, чем испорченный костюм, – проворчал Гленн и направился вверх по лестнице. Мариса быстро поднялась по черной лестнице наверх и оказалась перед поджидавшим ее Гленном. Он наклонился к ней и заговорщически прошептал:

– Я направлю к вам Молли. Она наверняка обидится, если я этого не сделаю. Потом постарайтесь уснуть, Мариса. Недаром говорят, что утро вечера мудренее.

– Спасибо вам за все, что вы сегодня сделали для меня. Я вряд ли выбралась бы из болота без вашей помощи, ведь я и так была уже на пределе сил.

– Выспитесь, а завтра мы поговорим обо всем остальном, договорились? – сказал он, а потом вдруг поднял пальцем ее подбородок вверх к себе и поцеловал девушку в губы. – Спокойной ночи, моя маленькая бедолага. Завтра мы пройдемся по болоту и сможем все тщательно осмотреть.

Он улыбнулся своей спокойной, утешающей улыбкой и пошел дальше по коридору, не оглядываясь. Мариса смотрела ему вслед, осторожно ощупывая губы, словно не веря тому, что только что произошло. Она все еще чувствовала вкус его губ…

«Все будет хорошо! – подумала она, и ее сердце радостно забилось. – Все будет просто отлично, и мои мечты исполнятся именно здесь, в старом монастыре, ставшем мне родным домом. Надеюсь, Дэйзи не удастся меня отсюда выжить».

Мариса была уверена, что именно Дэйзи заманила ее в болото в надежде, что та никогда оттуда не выберется. И ее расчет почти оправдался, только вот Дартинг спутал все ее планы и вовремя спас Марису.

Девушка сняла с себя грязное белье и собиралась уже пойти в душ, как в комнату к ней постучалась Молли. Она выглядела так, будто и не собиралась ложиться спать.

– Мистер Дартинг велел мне принести вам хорошего шотландского виски. Лучше выпейте два, мисс Мариса. Судя по вашему внешнему виду, вам это сейчас просто необходимо.

– О, Молли! – воскликнула Мариса и вдруг заплакала. Она чуть было не бросилась искать утешения в объятиях по-матерински заботливой Молли, но в этом не было нужды, поскольку чуткая служанка сама притянула девушку к себе и погладила ее по волосам, в которых застряли комочки грязи.

– Поплачьте, дитя мое, – понимающе сказала Молли. – Слезы могут смыть с души много ненужного, того, что слишком нас тяготит.

Присутствие Молли успокоило девушку; ее слабость длилась всего несколько минут. Затем она отстранилась от служанки и с улыбкой посмотрела на нее.

– Теперь мне гораздо лучше, Молли. Хотя я, наверное, сейчас не похожа на человека, верно?

Та утвердительно кивнула.

– Вы можете не торопиться, мисс. Я охотно подожду вас у себя, а затем налью виски. После этого вы сможете спокойно уснуть.

Через двадцать минут Мариса сидела в своей комнате с Молли. Пока девушка купалась, служанка растопила камин, чтобы Мариса могла согреться и почувствовать себя комфортно.

Сначала запинаясь, но постепенно расслабляясь и чувствуя себя лучше, Мариса поведала Молли о своем приключении. Та ни разу ее не перебила.

Наконец, Мариса сделал последний глоток, поставила стакан на стол и посмотрела на Молли.

– Вы тоже слышали звон колоколов?

Молли кивнула. Да, она слышала. Она сразу же оделась, поскольку колокол звучал особенно зловеще. И ночь подтвердила, насколько звон действительно был пугающим. Мариса в точности описала все, что случилось с ней с того момента, как она вышла из дома. Она подробно описала мерцающий свет и уточнила:

– Это были не огни святого Эльма, Молли. Скорее, штормовой фонарь, возможно, очень старый. И огонь в нем колыхался именно так, как будто бы человек нес этот фонарь. То есть с определенным ритмом, в такт шагам. А в темноте все еще выглядит по-другому…

– В этом есть доля правды, – согласилась Молли, хотя и неохотно. – И вы последовали за этим светом, не так ли? Если честно, у меня бы вряд ли хватило смелости на такое. Меня бы ничто не заставило, скорее, я бы умерла от страха.

Мариса снова рассказала о своем паническом страхе, который охватил ее, когда она не обнаружила на болоте указателей и когда ощутила под собой зыбкую почву. И описала чувство облегчения, когда к ней неожиданно пришли на помощь.

– Думаю, – произнесла она с тяжелым вздохом, – в своей жизни я еще ни разу не испытывала такого смертельного страха, как этой ночью. Такого я даже своему злейшему врагу не пожелаю.

– Это может быть только она, мисс Мариса. Она на удивление хорошо ориентируется на болоте. Раньше они с Джулией часто туда ходили, и Джулия всякий раз удивлялась, насколько хорошо она знает окрестности.

– Молли, вы хотите сказать, что это Дэйзи убрала стрелки-указатели с тропы? – спросила девушка и содрогнулась.

Но Молли спокойно кивнула и пояснила:

– Это проще пареной репы, мисс. Указатели деревянные и неглубоко воткнуты в землю. Их легко можно вытащить. Мы же так делаем каждый год, когда подкрашиваем деревянные дощечки.

– Но во мне все сопротивляется, когда я думаю, что Дэйзи способна на такое, – Мариса чувствовал, что Молли права, но не хотела бездоказательно обвинять Дэйзи.

– Я знаю, что она меня терпеть не может, – продолжила девушка. – Но ведь она не может быть настолько жестокой, чтобы заманить меня на болото, чтобы там утопить?

– Я этого не утверждаю, но я в это верю, мисс Мариса. Она даже свою собственную сестру ненавидела лютой ненавистью за то, что господин выбрал именно Джулию, а не ее.

Девушка удивленно посмотрела на Молли.

– Я этого не знала.

– Охотно верю, потому что, кроме меня и Джона, об этом никто не знает. Даже Гленн Дартинг. Он всегда видел в Дэйзи только сестру Джулии, и никого другого. После ее смерти Дэйзи оживилась и стала возлагать на Гленна новые надежды. Она не понимает, что господин ее не любит. И ей его любви не видать как своих ушей. Мистер Дартинг – хороший, добросердечный мужчина. Он никогда не сможет понять людей, признающих лишь собственное «я» и неуважительно относящихся к другим.