Рассмешить богов - Оксана Панкеева

— Вот видишь, — хихикнул Жак, — ты опять спасла королевство. Тебе еще одну почетную грамоту дадут. С портретом короля. И как это ты так здорово упала?

— Отвяжись, — мигом помрачнела Ольга. — Мало того что меня придворные дамы засмеют, так и ты туда же!

— Не посмеют! — заверил ее Жак. — Побоятся! А если окажется, что ты опять спасла королевство, они вообще себе последние волосенки вырвут от огорчения. Кстати, тут народ делает ставки, как скоро королева застукает тебя в постели с королем, — не желаешь сделать выгодный вклад? На «никогда» ставят мало, у тебя есть шанс выиграть кучу денег.

— Жак, у меня нет времени на твои похабные шуточки, — оборвал его король. — Я не дослушал доклад Кантора, поэтому посидите с Ольгой здесь и подождите.

— Потом вы послушаете доклад Ольги, — продолжил за него Жак. — А ближе к ночи дойдет очередь и до меня. Может, я лучше пойду досплю?

— А я буду еще час ждать, пока ты умоешься? Нет уж, сиди и жди. Я тут король или хрен собачий, что ты вечно пытаешься оспорить мои приказы?

Жак немедленно заткнулся. А Кантор покорно поплелся в кабинет, мысленно вопрошая небо, за что ж ему все это. Неужели злодейке судьбе показалось, что он чего-то недополучил от любознательных голдианцев?

Как он и ожидал, король вцепился в загадочную персону перепуганного лондрийца и первым делом выдавил из Кантора подробное описание объекта и список действий, в коих объект был замечен. Как оказалось, все это лишь ради установления личности загадочного труса — как только Кантор упомянул, что этот самый придворный обещал своему королю разобраться самолично, Шеллар III возрадовался и объявил, что господина этого знает. Кипучая деятельность его величества тут же изменила направление — Кантор был на пять минут забыт, зато из приемной был призван Жак. За пять минут король быстро начертал коротенькое письмецо, одновременно излагая Жаку инструкции: распинать дежурного телепортиста, немедленно мчаться в Лондру и лично кузену Элвису сие послание вручить. После чего дождаться ответа и немедленно тащить домой и сам ответ, и все, что Элвис изволит к нему приложить, включая лично лорда Сильверстоуна. Это, как добавил его величество, запечатывая конверт, дабы Жаку королевская служба не казалась скучной. И чтобы Жак расстался с иллюзиями, будто работа — это место, где спят.

Затем Шеллар снова взялся за Кантора.

Последующие часа полтора прошли в тщетных попытках доказать упрямому королю, что лорда Сильверстоуна он не встречал ни в этой жизни, ни в прошлой, и вообще впервые слышит это имя. Также Кантор тщетно надеялся, на то, что сейчас Жак приведет этого придурка и король расспросит его самого, чем его так напугал товарищ Кантор.

Жак вернулся один. Молча, чтобы не раздражать короля лишний раз и не нарываться на дополнительный кусок работы, протянул ответ Элвиса и тихонько присел рядом с Кантором.

Быстро пробежав глазами ответ, его величество бросил письмо на стол и в сотый раз повторил свой вопрос:

— Кантор, напряги память получше, это очень важно. Где ты мог видеть этого господина? Не можешь вспомнить, где видел, попробуй вспомнить голос. Повторяю, это не просто важно, это жизненно важно.

Кантор в ужасе от мысли, что сейчас весь процесс пойдет по второму кругу, возмущенно воскликнул:

— Да почему вы решили, что я непременно должен его знать? Может, он где-то обо мне слышал! А может, он вообще ошибся, может, я только похож на кого-то, кого он знал! Может, ему вообще все мистралийцы на одно лицо!

Король замер, не донеся трубку до рта, и на его лице промелькнула тень озарения. Жестом приказав всем молчать, он нашарил на столе письмо лондрийского кузена и еще раз пробежал глазами. Медленно отложил трубку и застыл, уставившись отсутствующим взглядом куда-то поверх шкафа. Жак и Кантор переглянулись, но сказать что-то не вовремя и сбить короля с мысли поостереглись — а вдруг мысль окажется особо ценная…

Судя по тому с какой скоростью Шеллар III сорвался с места, ему действительно пришло в голову что-то выдающееся. И эта замечательная мысль, похоже, не сулила ничего хорошего загадочным врагам его величества. Кантор хорошо помнил, что означает внезапный ледяной блеск в глазах короля и жесткая, безжалостная решимость в его голосе.

— Кантор, до моего возвращения вы с Ольгой свободны, сидите у нее и вместе ждите, чтобы я потом не искал вас по всему дворцу, — приказал король таким тоном, будто и в самом деле намеревался лично бегать по дворцу в поисках Кантора. — Жак, немедленно найди мэтра Истрана и срочно зови сюда. Очень быстро. Ты едешь со мной.

— Куда? — поинтересовался Кантор, провожая взглядом шута, который рванул в указанном направлении без всяких уточнений и лишних вопросов. Король поднял глаза от бумаги, на которой уже принялся торопливо что-то черкать, и холодно осведомился, почему Кантор до сих пор здесь.

«О, это серьезно…» — подумал Кантор и поспешил последовать примеру благоразумного шута. По крайней мере, теперь можно наконец спокойно уединиться и отдохнуть. Судя по размаху королевских мероприятий, Ольга понадобится его величеству не скоро.

С тех пор как его величество научился гневаться, все окружающие стали прилагать максимум усилий, чтобы впредь не доводить его до такого состояния. Однако порой обстоятельства от подданных не зависели, и рано или поздно король все равно должен был разгневаться. На счастье придворных, в тот момент когда Шеллар был во гневе, никого из них поблизости не оказалось, и под раздачу попал верный Жак, то есть единственный из подданных, у кого хватило наглости заявить своему повелителю прямо в глаза:

— Ваше величество, сто раз уже видел вас в плохом настроении, но таким противным вы еще ни разу не были! А если вас королева таким увидит, представьте себе, что она о вас подумает?

В ответ на сию непочтительную речь его величество рявкнул на шута печально известным «королевским рыком», после чего приказал сесть, заткнуться и молчать. Жак немедленно выразил готовность слушать и повиноваться, после чего нагло улегся на диван, свернулся клубочком и закрыл глаза. Король онемел от возмущения.

— Ты что, пьян? — спросил он, с трудом найдя слова.

— Ничуть, — отозвался Жак. — Просто, когда я сплю, я особенно молчалив. И никому не мешаю.

Король сердито проворчал, что пришибет паршивца, если тот вздумает храпеть, и замолчал. Подглядывать Жак не рискнул, тем более он и так прекрасно знал, что сейчас сделает его величество. Шеллар закурит, упрет подбородок в кулаки, как обычно, и надолго задумается, попыхивая трубкой, мрачно глядя перед собой. Так он будет сидеть долго-долго, прерываясь только на то, чтобы выбить трубку и набить ее заново, пока не успокоится. Или пока ему что-нибудь в голову не стукнет.