Мой «Калейдоскоп». Пусть эти подмостки работают на нас… - Кристина Клеменко

– Звони мне! – слышу я голос мамы.

«Обязательно», – мысленно отвечаю я ей, но она итак знает мой ответ.

В вагоне душно. Незнакомые люди по большей части спят, но я слышу весёлый смех вдалеке. Сзади меня идёт Жанна, протискивая сквозь узкий проход свой гигантский чемодан, который в два раза больше моего, а впереди Юлиана с не меньшим грузом. Они еле затащили свои громоздкие ноши в поезд, и я понимаю, как мне повезло с чемоданом. Я останавливаюсь рядом со своим местом, и смех, который я слышала чуть раньше, оказывается, исходит из моей плацкарты. Группа девушек хохочет над своими шуточками. Надеюсь, эти соседки не будут проблематичными.

Сажусь на нижнюю боковушку и жду Мулюшку. Спустя какое-то время она появляется и с усталостью плюхается на соседнее место.

– Ну, что ж, вот мы и тут! – запыхаясь, говорит она.

– Но ещё не в Сочи… – тихо вздыхаю я, хотя у самой сердце готово выскочить наружу.

Все наши девочки уже в поезде, и Анна Вячеславовна носится туда-сюда, помогая убрать тяжёлые чемоданы под полки или наверх. Мы с Дашей с помощью проходящих мимо парней, запряжённых нашим руководителем, загружаем наши небольшие чемоданы в отсек над моей верхней полкой.

Я смотрю в окно и вижу наших с Мулюшкой мам. Моя что-то говорит, и по губам я плохо разбираю, что именно, но всё равно киваю, лишь бы сделать ей приятное. Мне вновь хочется плакать, но я пытаюсь держаться. Счастье не должно приносить слёзы, а я уезжаю не навсегда и скоро вновь буду дома.

Мулюшкина мама просто машет, а Даша ей улыбается. Какая же она всё-таки оптимистичная!

Вижу, что мама хочет ещё что-то мне объяснить, но не понимаю, что именно. Она достаёт телефон, и я сразу отвечаю на её звонок.

– Лиз, мы пошли тогда с мамой Даши. Поезд всё равно долго ещё будет стоять, а то потом мы не уедем с вокзала.

Я киваю.

– Как проснёшься завтра, позвони, если там ловить будет.

– Конечно. Пока.

Она убирает телефон в сумку, ещё раз машет мне на прощание, посылает воздушный поцелуй и уходит в ту сторону, с которой мы пришли. Я долго смотрю двум женщинам вслед, пока это становится возможным. Стираю невидимую Даше слезу рукавом ветровки и крепко сжимаю челюсти, стараясь сдержать последующие.

Когда поезд трогается, небо начинает плакать вместо меня.

***

Проводница ещё раз проверяет наши билеты и паспорта и раздаёт каждой комплекты постельного белья. Теперь можно подальше засунуть сумки и постелить кровати. Мы быстро расправляемся с этим и идём узнавать, как у Веры с Алиной дела.

Девчонки ещё только стелятся и болтают с едущими вместе с ними мальчиками, теми самыми, которые стреляли взглядом в сторону Юлианы и Марго и помогали загружать наши сумки.

Подруги уже представляются мальчикам. Не люблю новые знакомства, поэтому сразу же оставляю эту компанию, уговаривая Мулюшку пойти со мной и поиграть в карты или заняться чем-нибудь другим, лишь бы убраться оттуда.

– Я скоро вернусь, – бросает мне Дашка.

Закатывая глаза, плетусь обратно одна и усаживаюсь на нижнюю полку.

Читать сейчас слишком темно, а мамина электронная книга без подсветки. Можно, конечно, включить планшет, но хочу оставить больше зарядки для фильмов. А, может, достать планшет не такая уж и плохая идея?

С возвращением Даши я полна инициативы посмотреть какое-нибудь кино.

– Давай, – охотно соглашается она, – Я всё равно ещё не хочу спать.

Мы решаем оставить «Академию Вампиров» на сладенькое, и включаем «Дивергент». Мулюкина смотрит этот фильм впервые, а я попутно отвечаю на её вопросы по сюжету фильма, ведь лучше того, кто читал книгу, пересказать суть не может никто.

Мы досматриваем кино лишь в полтретьего часа ночи по московскому времени, посадив сорок процентов зарядки на планшете. Я иду спать от бессилия, а проныра Даша отправляется к подружкам и мальчикам, которые уже не первый час болтают и знакомятся. Наши соседки по плацкарте так и не умолкают, и мне приходится достать наушники, чтобы хоть как-то заглушить ночной гомон. Из соседней плацкарты Киры и компании почти ничего не слышно. Разве что лёгкий шелест пачек возвещает, что девочки уже начали поглощать вкусности. Замечаю чей-то неподвижный силуэт наверху, значит, есть и те, кто уже спит.

Включаю музыку. Как-то в Самаре на конкурсе «Встречи на Волге» мне удалось уснуть под радио, но я никогда не могла кроме того случая спать в наушниках. Видимо, усталость и волнение всё же берут верх, и я отрубаюсь.

***

Часы показывают 4:33 по времени. В вагоне ещё темнее, чем при нашем отъезде, ведь приглушённый свет выключен. Хочется в туалет.

Отключаю музыку. Мой маленький чёрный телефон всегда отличался выносливостью, поэтому зарядка по-прежнему равна трём палочкам. Я поклонница инноваций, но не могу себе позволить супер смартфон или айфон, поэтому уже не первый год пользую одним и тем же телефоном. Третьим по счёту в моей жизни. Первый достался мне от одной из бабушек, которая через пару месяцев моего пользования забрала его обратно. Не правда ли мило? А второй подарил мне непутёвый отец, который почти не платит мне алименты. Я разбила его через пару месяцев. Случайно. Он выпал из заднего кармана джинсов и попал под тяжёлые железные качели, которые расплющили его. Этот же мне купила мама на один из дней рождения.

Прячу телефон и наушники глубоко под подушку и аккуратно спускаюсь вниз. Тишина окутывает каждый закоулок этого большого совмещённого помещения. Девушки, едущие с нами, мирно спят, как и весь вагон. Мимолётом гляжу в окно, но ничего не вижу из-за собственного отражения в стекле. Такое ощущение, что я одна в этом поезде. Непривычно и даже немного страшно. Сонная бреду до заднего туалета, находящегося через две плацкарты отсюда.

Проходя мимо плацкарты, полностью заполненной нашими, слышу полуспящий голос, в котором не сразу опознаю Анну Вячеславовну:

– Ты куда?

– В туалет, – указываю пальцем направление своего пути, переводя дыхание от страха.

Женщина слабо кивает и проваливается обратно в сон. Думаю, она и не вспомнит об этом. Как, наверное, трудно всё-таки следить за детьми и брать на себя за это ответственность, даже если этим детям уже по пятнадцать-шестнадцать лет.

Возвращаясь обратно, уже не чувствую такую усталость, как раньше. Заставляю себя выпить глоток холодной минералки и лечь спать дальше, зная, что я нужна самой себе завтра бодрой.

***

Думаю, прошло не так много времени с того момента, как я уснула во второй раз. Солнце уже вышло из-за горизонта и освещает поля, мимо которых проезжает поезд. В купе уже чувствуется лёгкий запах завтрака. Мой живот сводит голодный спазм, но, смотря вниз, замечаю, что Мулюшка ещё спит. Будить её я не хочу, поэтому достаю сверху свой рюкзак, из которого вытаскиваю один горячий бутерброд. Съедаю его за два укуса, запивая минералкой и смотря в окно на проплывающую мимо местность.

Теперь остаётся только ждать, когда я смогу нормально позавтракать. Спускаюсь вниз, беря полотенце и зубную щётку с пастой. Сонная Марго с чёрти чем на голове приветствует меня лёгкой улыбкой и почти сразу исчезает в туалете вслед за вышедшей Жанной.

Жанна Карамалина.

Последняя из нашего коллектива, о ком я расскажу, это Жанна. Она солнечный человечек, но входит в компанию Киры из-за чего общение наше опять же ограничено невидимыми групповыми рамками.

Не помню, когда именно Карамалина пришла в «Калейдоскоп», но помню, что она зацепила девочек своей милостью и шутками. Она не хохотушка, но иногда может ляпнуть что-то действительно милое и наивное, невольно у каждого вызвав улыбку.

Жанна имеет азиатскую внешность в дополнении с высоким ростом. Её кожа темнее моей, молочного шоколада оттенка. У нас у обеих на левом предплечии, в одном и том же месте располагаются одинаковые родинки, но моя жизнь не походит на Санту Барбару, поэтому я абсолютно уверена, что мы не сёстры из-за этого маленького сходства. У Карамалиной длинные тёмные густые волосы, поэтому Кира часто заплетает её. Она ворвалась в коллектив и влилась в компанию так стремительно, что ей можно было бы позавидовать.

Жанна хорошая девочка. У нас вообще в коллективе со временем отсеялись все негативные личности. Да, они были, и с некоторыми из них Кира или кто-либо ещё из нас вёл тайную от Анны Вячеславовны войну. Оставшиеся же более-менее сплотились. А разделение групповыми рамками бывает в любом коллективе, и это вы сами должны знать не понаслышке. Тем более, когда надо, мы готовы горой стоять друг за друга. Такой уж у нас странный коллектив.

По пути назад уже бодрая Анна Вячеславовна вновь перехватывает меня:

– Не хочешь бутерброд с колбаской?

– У меня свои ещё есть, – вежливо отвечаю я.