Восход тьмы - Милен Сарто
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все-все хочу! – девочка бросилась на Дьярви, обхватив его огромную шею. – Люблю тебя!
– Я тебя тоже, малышка! – Дьярви чмокнул Амалию в макушку и вышел вместе с Пиритом из дома.
Амалия никогда до этого не подслушивала разговор отца и дяди. Но в этот раз любопытство оказалось сильнее. Почему отец не радовался подарку вместе с ней? Ей хотелось узнать и это.
– Но подслушивать нехорошо… – прошептала девочка, теребя волосы, заплетенные во множество косичек.
Она вжалась в угол, боясь сдвинуться с места, чтобы ее не заметили. Голосов отца и Дьярви еще было не слышно, и Амалия стала разглядывать подаренный ей топорик. Его лезвие было разукрашено снежными узорами и магическими рунами. Амалия плохо знала фроузвильский диалект, но какие-то из них ей были знакомы: уруз, гебо и перто. Она улыбнулась, проведя рукой по друидским символам. Так, держа топорик в руках, сквозь завывания ветра она и прислушивалась к тому, о чем кричали на улице Пирит и Дьярви:
– Я не понимаю, в чем проблема, Пирит! – громогласный голос Дьярви мог перекричать любую бурю.
– Зачем ей такое оружие? Она здесь в полной безопасности! – Амалия никогда не слышала, чтобы отец был так зол.
– Она уже не маленькая девочка и должна уметь за себя постоять! – проворчал Дьярви. – Кракен тебя подери, Пирит, не ты ли мне всегда говорил о том, в какой она опасности!?
– Я уберегу ее! – прорычал отец. Амалия съежилась от этого рыка, а по телу пробежался рой мурашек. – Да, на нее ведется охота, но я…
– Ты не можешь быть всегда рядом с ней, друг. – Девочка представила, как Дьярви похлопывает ее отца по плечу. – Именно поэтому она должна уметь дать отпор, когда это будет нужно.
Долгое время было очень тихо. Отец замолчал. Даже ветер замолк. Амалия выглянула из-за угла проверить, не вернулся ли Пирит, но оказалось, что он, прижав руки к лицу, беззвучно плакал. Пытаясь поддержать друга, Дьярви похлопывал его по плечу.
– Ты прав… – упавшим голосом проговорил Пирит так тихо, что Амалия еле-еле разобрала следующие слова. – Когда я был на южном континенте, то смог выследить того, кто на нее охотится и… Мне с ним не справится… И тогда я понял, что ничего не смогу сделать. Без моей прежней силы я теперь никто.
– Да помогут тебе Первые Боги, друг мой, – пожелал Дьярви и приложил кулак к груди, как делал всегда, когда упоминал высшие силы.
Пирит хотел сказать что-то еще, но Амалия этого уже не услышала. Она задела плечом резную фигурку медведя, стоявшую на полке, и, испугавшись громкого звука, тут же скрылась в своей комнате.
Фроузвил славился тем, что здесь круглый цикл стоял холод. Правда, было несколько лун, когда снега выпадало меньше, чем обычно, и под ним можно было увидеть зеленеющую траву. Сейчас шел как раз один из таких месяцев – талиас. Но холод все равно не отпускал.
Пытаясь согреться, Амалия лежала на своей кровати под кучей меховых шкур и нервно теребила свои темные косички. Ожидая отца, она постоянно поглядывала на дверь, но Пирит не приходил.
От нечего делать девочка стала наблюдать за красками заката. На севере королевства солнце садилось очень поздно. В комнате, несмотря на небольшое окно, все равно были видны розово-лиловые цвета неба. Солнечные блики отражались в стеклах и прыгали по деревянным стенам, которые были украшены редкими черепами животных – в разное время их принес с охоты Пирит. Здесь казалось безопасно. Амалия сделала глубокий вдох и почувствовала крепкий запах можжевельника и пихты. Запах дома.
Благодаря отцу в комнате Амалии было немало дорогих и приятных глазу вещей – диковинных деревянных статуэток, ракушек, изысканных свечей. Даже часть мебели была сделана на заказ, а среди одежды можно было найти не только теплые шкуры, но и дорогие ткани или украшения. Пирит старался скрасить одиночество девочки по мере сил так, как мог.
У кровати Амалии стояла свеча, воск которой медленно плавился. Иногда капельки расплавленного воска падали на деревянный пол или шкуру, лежащую у кровати. Девочке нравилось наблюдать за тем, как легкий ветерок играл с огоньком свечи, заставляя его танцевать. Вот и сейчас она могла бы еще долго следить за причудливыми узорами свечи и загадочно улыбаться…
Пирит, войдя в комнату почти незаметно, аккуратно присел на кровать дочери. Его темные волосы были влажными от снега. В отличие от местных жителей он никогда не носил меховые одежды и предпочитал прочную кожу, которая дольше служила.
– Милая, что-то случилось? – тепло прошептал Пирит, взяв в свою руку ладонь Амалии. Вся его злость, которая была на улице, рассеялась в миг, как только он увидел девочку.
– Расскажи мне что-нибудь, – вместо ответа попросила девочка. Ей хотелось отвлечься от неприятных мыслей.
Небо покрылось маленькими искорками. Пирит верил, что это были души тех, кто когда-то покинул их мир. Где-то там сверху они смотрели на них и радовались, плакали и возмущались от происходящего в королевстве. Но Пириту хватало того, что эти души не покидали их после смерти. Они были рядом. Всегда.
– Я скучаю по маме, хотя совсем ее не помню, – внезапно заговорила Амалия, обратив внимание на то, что Пирит смотрел на звезды.
– Да, я тоже, – Пирит улыбнулся уголками губ, отчего шрам искривил его лицо. Он опустил взгляд на Амалию, которая была очень задумчива. Пириту показалось это странным, ведь за столом она была веселой, как и всегда. – Милая, хочешь, я расскажу тебе о том, как я сюда попал? – Пирит наклонил голову вбок и одна прядь волос опустилась вместе с ним. Амалия немного пофыркала, словно маленький и злой зверек, когда отец пощекотал ее по животу.
– Да-да-да! Хочу, хочу, хочу! – сквозь слезы от смеха выдавила Амалия.
Сев на колени перед деревянной кроватью, Пирит стал вытягивать из свечи магические нити. После этого он, словно паук, сплетал магические линии в причудливые формы. Огонек, послушно двигаясь, создавал в воздухе узоры и силуэты. Амалия смотрела на это с детским восторгом, сжав руки в замок около подбородка. Огненные всполохи превращались в предметы, в людей и в животных. Призрачные сорокопуты летали по всей комнате, освещая ее, словно маленькие солнца. Когда одна из птиц пролетела мимо, Амалия коснулась ее рукой. Пальцы защекотало от удовольствия, словно она касалась теплой воды. Марево растаяло, точно искорки костра в ночи. Пирит с улыбкой посмотрел на девочку.
– Наше
