Женщина из прошлого - Диана Машкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Учился на «Боинг-737» Антонов в Америке. Иностранцы, которых на учебу присылали авиакомпании со всего мира, сидели на тренажерах год. Особенно чудили китайцы, засылаемые огромными группами. У них была своя, неофициальная, система мотивации: не сдал, например, китайский курсант аэродинамику, друзья-товарищи в наказание кушать ему не дают. И будущий летчик, вместо того чтобы набираться знаний и навыков, от истощения теряет сознание на тренажерах.
Андрею ерундой заниматься некогда было, да и жизнь в Америке – удовольствие не из дешевых. Он прошел программу, сдал все экзамены за три месяца и вернулся домой. В авиакомпанию его теперь уже приняли.
Стажер, второй пилот, командир. Он не шагал, а взлетал вверх по служебной лестнице и наконец-то, впервые за долгие годы, был счастлив. А потом на его голову свалился тот самый литерный рейс.
Областные шишки собирались на саммит в Иркутске, ожидался визит президента. Самолет с администрацией края доверили пилотировать лучшему летчику местной авиакомпании Андрею Антонову. Только вот под конец полета вышла гнусная ситуация. Над Иркутском сгущался туман, видимость приближалась к минимальной. Зная особенности взлетно-посадочной полосы аэропорта, которая была, мягко говоря, недостаточно длинной и не оставляла возможностей для маневра, Антонов принял решение идти на запасной. Как только он сделал объявление по салону, в кабину прорвался помощник главы края.
– Немедленно, – верещал он, тряся напомаженными волосами, – меняйте решение! Сам требует посадку в Иркутске!
Антонов повернулся к помощнику и окинул его презрительным взглядом.
– «Сам» пусть в своей администрации распоряжается, – жестко осадил он, – а здесь я командир.
– Как… вы… смеете? – внезапно позеленевший помощник задыхался от злости: первый раз в жизни имя его шефа не произвело магического действия.
– Покиньте кабину, – миролюбиво предложил Антонов, – посторонним здесь находиться запрещено.
– Что?!
– Прошу занять свое место в пассажирском салоне, – уже жестче произнес он.
– Вы… – глаза напомаженного вылезли из орбит, – вы пожалеете! Считайте себя уволенным! Шеф так не оставит!
– Я понял, – отрезал Антонов, – выйдите вон!
Помощник с видом оскорбленной невинности вылетел за дверь. Второй пилот, перепуганный отказом Антонова главе края, сидел в правом кресле бледный, как простыня.
– Работаем подход, – бросил ему Андрей спокойно и, улыбнувшись, добавил: – Ничего, Степка, прорвемся.
Степку действительно не тронули – Антонов настоял на том, что решение не подчиниться приказу главы принимал он один. А вот Андрея от полетов отстранили. До тех пор, пока этот самый глава не попался на махинациях с бюджетными деньгами и не сел в тюрьму. Как знать, если бы он в тот день свиделся с президентом, может, и сложилась бы его судьба иначе. Но до интересов главы Андрею не было никакого дела: он отвечал за жизни людей…
– Привет!
Николаев, погрузившись в чтение, не заметил, как к нему подошла Даша.
– Привет, – моментально вскочил он, от волнения роняя листы, – что-то случилось?
– Нет, – Дарья улыбнулась смущенно, – до начала регистрации пятнадцать свободных минут. Я не мешаю?
– Конечно, нет!
Он и сам все утро думал о том, чтобы подойти к ней, но потом благоразумно решил – не стоит рисковать и раздувать огонь, который и без того нелегко потушить. Странная эта Даша. Когда он заигрывал с ней и давал понять, что она ему нравится, убегала, а теперь вот сама пришла.
– Что ты читаешь? – спросила она.
– Записки Антонова. – Кирилл бережно собрал разбросанные листы и спрятал их в папку.
– Интересно?
– Очень! – кивнул он. – Главный герой нового сценария оживает перед глазами.
– Уже скоро, – Даша печально вздохнула, – сегодня вечером, будешь в Москве. Начнешь писать.
– Да… – Он глупо обрадовался тому, что Даша расстроена его отъездом. – А ты здесь надолго?
– Не знаю, – еще больше погрустнела она, – пока аэропорт в Бангкоке не откроют.
– Вы молодцы, – Кирилл ободряюще улыбнулся, – не бросаете пассажиров.
Даша робко улыбнулась в ответ.
Не в состоянии дольше сдерживать желание прикоснуться к ней, Кирилл взял девушку за руку. Она не вырывалась. Медленно, опасаясь ее спугнуть, он поднес руку к губам и поцеловал прохладную, чуть влажную ладонь. Как тогда, в Москве. Дарья вздрогнула.
– Не надо. – Она осторожно высвободила руку, которую он все еще держал у своих губ. Повисла долгая пауза.
– Дашенька, – Кирилл наконец заговорил, – поверь мне, я очень упорный. Если что-то вбил себе в голову…
Они помолчали.
– Что же ты вбил?
– Не что, а кого, – он решился, – тебя…
– Почему? – Даша отвела взгляд.
– Потому, – Николаев подыскивал ответ, – потому что хочу быть с тобой.
– Кирилл, – растерянно прошептала она, – а как же твой принцип «жизнь – короткая штука, и на искусство, и на любовь ее не хватит»?
– Не знаю, – голос его прозвучал глухо.
– Так не получится.
Она замолчала. Стояла перед ним беззащитная, теребя тонкими пальцами край своей юбки. И что он в ней такого нашел?!
Николаева изматывала ее близость. Ему нужно было одно – сжать ее в объятиях, сделать своей. Что будет дальше, он понятия не имел, даже не пытался об этом думать.
– Почему? – дрожащим голосом спросил он.
– Господи боже мой, – Даша рассердилась, он это видел, – потому что я не терплю лицедеев!!!
Кирилл ничего не ответил. Что это с ней? Почему она его так? Какое мерзкое слово – «лицедей». А ведь он больше пятнадцати лет в профессии, сниматься начал еще во время учебы в ГИТИСе и на собственной шкуре убедился в том, что это самое «лицедейство» – тяжелый труд. Конечно, у творческих людей бывают сложные характеры, они часто вспыльчивы, непостоянны…
Только сейчас, совершенно внезапно, Кирилл начал догадываться о том, почему Даша его обидела: уж он-то знал, что такое ненависть – родом из детства! Любая девушка на ее месте была бы счастлива получить в любовники известного актера. Любая – да. Но не дочь знаменитой актрисы Анны Морозовой!
Он вспомнил, как недавно читал интервью с ней в каком-то журнале. Судя по рассказам примы столичного театра, характер у нее был не просто сложный. Ужасный. И она, что хуже всего, гордилась своей деспотичностью и склонностью к капризам. Видимо, считала эти качества внешними признаками таланта.
Был еще тот факт, что Анна рано развелась с первым мужем, отцом Даши. Остается только догадываться, что пришлось пережить ребенку. Отец – драматург – бросил их и забыл, мать скорее всего полностью переключилась на карьеру и новые романы. У чересчур темпераментных и страстных женщин – этой своей особенности старшая Морозова от прессы и не скрывала – любовь к мужчине редко преобразуется в любовь к детям. Если он прав, можно себе представить, каково было маленькой девочке в такой творческой семье! Возненавидишь тут «лицедеев» до конца своих дней. А он просто попал в общий список.