Когда ее не стало - Михаил Март

Через двадцать минут Бартеньев вернулся домой. Он очень устал, разболелась голова, ныла рана. Его же предупреждали о постельном режиме! Но о каком режиме можно говорить, если жизнь начинает выкручивать тебе руки, а вокруг происходят необъяснимые вещи.

Сергей лег на кровать и уставился в потолок. Заснуть он так и не смог, всю ночь проворочался, а утром продолжил свои странные поиски, хотя и не знал толком, что ищет. Умом понимал, но сформулировать задачу не мог.

9

В кабинет майора Балабанова позвонил дежурный.

– К вам пришел Сергей Бартеньев, сможете его принять?

– Да, конечно. Пропустите.

Дежурный положил трубку и глянул на посетителя.

– Четвертый этаж…

– Я знаю, спасибо.

Сергей пошел по лестнице пешком. Воистину, в движении – жизнь. После вчерашнего он ждал ухудшения, но все вышло наоборот. Сегодня рана вовсе не давала о себе знать, так что он решил удвоить физические нагрузки.

Секретаря на месте не оказалось. Лейтенант был скорее курьером, чем секретарем, мальчиком на побегушках. Сергей сразу прошел в кабинет. Балабанов сидел за столом, заваленным грудой бумаг. Он что-то просматривал и подписывал.

– Привет, Сережа, заходи. Как здоровье?

– Лучше не придумаешь.

Сергей пересек кабинет и присел на стул напротив майора.

– Извини, я долго тебя не задержу. Всего пара вопросов.

– О чем речь? Никаких проблем.

– Вот и ладненько. Ты участвовал в опознании тела Светланы?

– Да. Я же веду дело по факту убийства, а точнее – розыск подозреваемых. На место происшествия приехал одним из первых, потом вызвал Андрея Борисовича.

– Мне на глаза попались старые газеты. Там пишут, будто на Светлану напал маньяк и нанес ей множество резаных ран. Ее похоронили в закрытом гробу. Почему мне об этом ничего не сказали?

– А что это меняет, Сережа? Наносить лишние раны тебе? Смерть есть смерть. Зачем же уточнять изуверские подробности?

– Я могу увидеть фотографии трупа?

– Снимки засекречены и лежат в сейфе генерала. Есть такое понятие, как тайна следствия. Маньяк – это миф. Убийц было двое, они только косили под маньяка. Мы уже вышли на их след. Но говорить об этом я не могу.

– Ладно. Тогда как ты мне объяснишь вот такую вещь? – Сергей протянул майору конверт. Балабанов взял его, вынул большую фотографию на полный лист и начал разглядывать. – Посчитай, Тимур, сколько человек ты видишь. По моим подсчетам, двадцать один.

Вошел лейтенант с папкой в руках. Сергей оглянулся и поздоровался с ним.

– Привет, Сережа, – ответил тот и подал папку Балабанову. – Я принес материалы на подпись.

– Клади на стол.

Балабанов положил снимок отпечатком вниз.

– А что тебя смущает в этой фотографии, Сережа?

– Взгляни как следует. Кого ты видишь в коридоре за дверью? Она стеклянная.

Балабанов остановил лейтенанта:

– Погоди. Не уходи.

Он взял ручку со стола и подал Сергею.

– Распишись на обратной стороне.

Сергей поставил свою подпись. Балабанов передал снимок секретарю.

– Это фотография коллектива нашего уважаемого Сергея Филипповича. Степан, сколько человек ты видишь на групповом портрете?

У лейтенанта зашевелились губы, он долго считал и, наконец, ответил:

– Двадцать.

– Да вы что, ослепли, что ли? – возмутился Сергей, выхватил снимок из рук лейтенанта, положил на стол и ткнул пальцем в дверь, ведущую в коридор. – Да вот же она!

На секунду он замер. Коридор был пуст. Светлана со снимка исчезла.

По телу пробежала дрожь. Офицеры смотрели на него как на сумасшедшего. Сергей схватил снимок, конверт и выскочил из кабинета, выкрикнув одно лишь слово: «Иллюзионисты!»

На работу он приехал сам не свой. Неужели у него и впрямь крыша поехала? Подменить снимок дома никто не мог, он бы заметил, так как ночью ни на минуту не сомкнул глаз. Балабанов? Исключено. Где он взял бы такой же, но без «привидения» в коридоре. Мало того, у него не было времени подменить фотографию. Он знать не знал о приходе Сергея и не ждал его. Ясно было одно: все ему сочувствуют, но помогать никто не станет. Положив перед собой снимок, он очень внимательно изучал его. Все то же самое, один к одному, но коридор-то пуст.

В кабинет зашел Саша Девяткин с образцом каких-то ниток, намотанных на обычную палочку от эскимо.

– Привет, Сережа. Вот первый образец волокна, утонченного до волоса. Не рвется, сволочь. Мы – гении!

– Я это и без твоих экспериментов знал.

Парень подошел к столу и увидел снимок.

– А, это вчерашний выпендреж! Ну что же, все получились прекрасно. Главное – глаза никто не закрыл.

– Вчера Фима дал мне другой снимок. Я в этом уверен.

– Да брось, Сережа, не выдумывай, – Девяткин взял фотографию и перевернул ее. – Впрочем, ты прав, это не наш снимок. Но проблема-то в чем? Качество отличное.

– А как ты определил, что снимок не наш? – нахмурился Бартеньев.

– Ну это же просто. У меня возле принтера лежит бумага «Эпсон», по плотности такая же, но у «Эпсона» на задней стороне водяные знаки. С другой бумагой не перепутаешь. А эта чистая. Скорее всего, «Ломонд», если судить по структуре.

– Ясно. Фиме ничего не говори.

Саша усмехнулся:

– Соображаю.

Сегодня Сергей решил уехать на дачу и побыть в одиночестве. Казалось, будто весь мир лжет ему. Всеобщий заговор. Что он делает не так? Почему ему не хотят говорить правду? Кому и чем он помешал?

Остановившись у калитки, он долго сидел в машине и думал. Ни одного ответа на свои вопросы Сергей не находил.

Зайдя в дом, он прошел на кухню и включил чайник, но тут же отдернул руку – обжегся. Чайник был горячим. Опять галлюцинации? Сергей снял крышку, из чайника шел пар. В доме кто-то был. Может, тесть приезжал? Ну а кто же еще? О привидениях думать не хотелось.

Он положил в кружку заварку, добавил мяты… Ждал, когда заварится чай. Но тут позвонили в дверь. Сергей неохотно пошел открывать. На пороге стояла соседка из дома напротив. В руках она держала ветровку.

– Привет, Сережа. Я должна извиниться за своего охламона. Вот возьми. – Она протянула ему ветровку и круглый алюминиевый жетон с выдавленной цифрой 224.

– А где вы ее взяли? Это же ветровка Светланы.

– Да. Женька признался. Они с ребятами играли в партизан у оврага. Сидели в засаде и увидели женщину. Решили ее арестовать. Женька клянется, что это была Светлана. Будто она сняла с себя ветровку и велела ему надеть. Он-то из дома в одной футболке убежал. Сказала, что заберет, когда будет уходить, а ему надо бы пойти домой и переодеться. Но больше он ее не видел и пришел в этой ветровке домой. Жетон я в кармане нашла. Это от камеры хранения на вокзале. Я ему, конечно, всыпала за вранье. Вы уж не гневайтесь на пацанов, дурачки еще. И дом запирайте, когда уезжаете. Хорошо, я вас в окно увидела. Вы уж простите их.

Она направилась к калитке потом перешла дорогу, все бормоча и бормоча свои извинения. Расстроенный Сергей не мог выговорить ни слова, застыв с ветровкой в одной руке и жетоном в другой. Он прислонился к стене, потом сполз по ней на пол и долго так сидел, в той же позе, что и за шторой в кабинете профессора.

Через полчаса соседка опять увидела Сергея в окно. Он сел в машину и уехал.

Камера хранения ручной клади находилась в полуподвальном помещении вокзала. Автоматических камер на всех не хватало, да и кладовщики бунтовали. Столько лет проработали, таская чемоданы, а теперь пошли вон? Нет, так не пойдет. Хлебные места никто не хочет терять. Никакая зарплата не сравнится с чаевыми.

Решетчатая перегородка, окно и морда спившегося мужика ханыжного вида… Сергей подал ему жетон. Кладовщик бросил на него изучающий взгляд.

– Э… приятель, а чемоданчик-то барышня сдавала. Такие крали не забываются. У меня глаз востер. Тридцать лет без малого за стойкой. Умыкнул жетончик-то?

– Хватит чушь молоть, папаша. Вещи моей жены. Ей некогда. Можешь ментов вызвать.

– Ну-ну, не хорохорься, дружок. На щипача ты, конечно, не похож, тем более я их всех знаю. Но для порядка спросить обязан. Какого цвета чемоданчик-то?

– Отродясь с чемоданами не ездила. Она любит спортивные сумки.

– Вот это другое дело.

Кладовщик приволок сумку. Сергей забрал ее и тут же ушел. Сев в машину, он не сразу решился ее открыть. Сам факт наличия сумки казался невероятным. Сдавала «дамочка», да еще хорошенькая, и не чемодан, а сумку. А жетон найден в куртке Светланы. Двенадцатилетний мальчишка ее видел. А если не ее, то кого? А горячий чайник? У Сергея голова шла кругом.

Если анализировать случившееся, точно свихнешься. Надо стать беспристрастным наблюдателем и проверять все факты, но не пропускать каждое событие через себя.

Можно по-разному относиться к приведениям, фотографиям и жетонам. Можно доверять или не доверять интуиции, но он не мог найти ответа на свои вопросы. Будь Светлана жива, она не пряталась бы, а связалась с ним и все объяснила. Но ничего подобного не происходит. А значит, кто-то затеял эту идиотскую игру и, наблюдая со стороны, подсмеивается над ним. Не для него же профессор Крылов писал медицинское заключение, да еще копию в мэрию отправлял.