Мстительный дух - Грэм Макнилл

— Не все, — произнес Русс. — До этого безумия Гор был лучшим из нас, однако даже лучшие не безупречны.

— Гора можно победить, — добавил Малкадор. — Он фанатик, и поэтому я знаю, что его можно победить. Какими бы кошмарами не руководствовались фанатики, они всегда скрывают тайные сомнения.

— И вы думаете, я знаю, что это?

— Еще нет, — отозвался Русс. — Но я уверен, что узнаешь.

Убежденность Волчьего Короля наполнила Локена, и тот встал. Он почувствовал дыхание кого-то, стоящего рядом. Близость призрака, который, в конечном итоге, убедил его ответить на вызов Малкадора на Терру.

— Очень хорошо, лорд Русс, я стану вашим следопытом, — произнес Локен, протянув руку. — Возможно, ваша цель — Магистр Войны, но в рядах сынов Гора есть те, кому я обязан смертью.

— Будь осторожен, Гарвель Локен, — ответил Русс, пожимая ему руку. — Я отправляю тебя не путем отмщения или казни. Предоставь подобное Стае. С этим мы справляемся лучше всех.

— Я не смогу сделать это в одиночку, — сказал Локен, поворачиваясь к Малкадору.

— Нет, не сможешь, — согласился тот, потянувшись и взяв Локена за руку. — В этом деле можешь командовать Странствующими Рыцарями. Выбирай, кого пожелаешь, с моего благословения.

Сигиллит бросил взгляд на ладонь Локена, заметив тускнеющие следы кровоподтека в форме второчетвертной луны.

— Рана? — поинтересовался Малкадор.

— Напоминание.

— Напоминание о чем?

— О том, что мне еще нужно сделать, — ответил Локен, подняв глаза к разрушенной цитадели высоко на склоне утеса. Скрытая капюшоном фигура человека, о смерти которого ему было известно, отступила в тень.

Локен отвернулся от Русса с Малкадором и двинулся по змеящейся тропе, ведущей обратно в долину. Когда он ушел, собравшиеся под куполом облака расступились.

И в Гегемон полился теплый дождь.

Кроваво-красный рыцарь длинными размашистыми шагами пробирался по скалистым каньонам и вечнозеленым горам плоскогорья Унтар. Механическая громада высотой почти в девять метров просто крушила те нижние ветки огромных деревьев-горьколистов, которые не удосуживалась обходить. Некоторые разламывались от удара, некоторые начисто срезали жесткие кромки ионного щита рыцаря. Чудо древней технологии, рыцарь являлся меньшим сородичем легионов титанов, грациозным хищником на фоне грохочущих боевых машин.

Он назывался «Бич погибели», и на одном из его плечевых креплений извивался потрескивающий кнут. На другом завывали от энергии топливных блоков сгруппированные ряды стволов тяжелых стабберов.

Пластины корпуса рыцаря были окрашены в багрянец и цвет слоновой кости. Они были сегментированы и накладывались друг на друга, будто полированные чешуйки наги. Он совершал набеги на границы между воюющими государствами Молеха за тысячу лет до прихода Империума. Рыцарь был хищником, бродящим по горным лесам в поисках дичи.

Находившийся в кабине пилота Рэвен Девайн, второй сын имперского командующего Молеха, предоставил сенсориуму окружать его ступенчатыми проекциями ландшафта. Он был подключен к «Бичу погибели» посредством инвазивной технологии Механикума Трона, и руководил каждым шагом и движением.

Его конечности были конечностями машины. Что ощущала она, чувствовал и он.

Порой, когда он отправлялся в потаенные каньоны присоединиться к Ликс и ее одурманенным последователям, сердце рыцаря захлестывали воспоминания предыдущих пилотов. Призрачный парад войн, в которых он никогда не участвовал, врагов, которых не убивал, и крови, которую не проливал.

Энергетический кнут принадлежал прапрадеду Рэвена, которому приписывалось убийство последней великой нагагидры в далеком Офире.

Золотой значок орла на сенсориуме отображал рыцаря его отца, который находился в тысяче метров внизу. Киприан Девайн, имперский лорд-командующий Молеха, быстро приближался к стодвадцатипятилетию, но до сих пор управлял «Адским клинком» так, словно считал себя ровней омоложенному шестидесятичетырехлетнему Рэвену.

«Адский клинок» был древним, гораздо древнее «Бича погибели». Говорили, что это одна из первых ваджр, которые шли по Фульгуритовому пути вместе с Владыкой Бурь тысячи лет тому назад. Рэвену это казалось маловероятным. Сакристанцы еле-еле могли обслуживать боевые машины знатных домов Молеха без указаний своих мрачных надсмотрщиков из Механикума.

На что же они могли надеяться раньше?

Вокруг отцовского рыцаря двигались мечущиеся значки, отображающие вассалов, загонщиков и хускарлов дома Девайн, но Рэвен уже давно оторвался от них, уйдя к туманным пикам гор.

Если кто-то и убьет зверей, так это он.

Следы пары необычных маллагр вели в самые верхние области плоскогорья Унтар — остроконечный горный хребет, который фактически делил мир пополам. Огромные звери — некогда столь распространенные на Молехе, но ныне почти истребленные — редко показывались на глаза людям, однако вместе с численностью сократились и их охотничьи угодья.

Три последних зимы выдались суровыми, а весны — немногим лучше, и снег завалил горные проходы. Хищные звери были вынуждены уйти в более теплые низины, так что неудивительно, что и проснувшимся от спячки маллаграм пришлось спуститься из своих логовищ в разломах.

Притаившиеся у подножия плоскогорья Унсар поселения — разрозненные ульи открытых разработок и перерабатывающие блоки-конурбации теперь оказались на охотничьей территории голодной маллагры и ее спутника. Уже погибло триста людей, и примерно тридцать пропало без вести.

Рэвен сомневался, что кто-то из схваченных жив, а если и так, то вскоре они бы пожалели, что не умерли сразу. Рэвену доводилось слышать истории о маллаграх, которые пожирали своих жертв несколько дней — по одной конечности за раз.

В город Луперкалия — исключительно безвкусное название для этих дней восстания — пошли жалобные петиции, умолявшие рыцаря-сенешаля выступить и убить зверей. Невзирая на большую тревогу, которую вызвало на Молехе предательство Магистра Войны, отец Рэвена решил повести охотничью команду на плоскогорье Унсар. При всей ненависти к отцу, Рэвен не мог отрицать, что старик знал цену своему слову.

Хотя Ликс принесла Змеиным Богам бесчисленные дары, чтобы те прервали жизнь Киприана, они пока не помогли. Рэвен никогда по-настоящему не разделял приверженность сестры-жены к старой религии, потакая ее верованиям лишь ради развратных и пьянящих развлечений, которые давали отдохнуть от ежедневной скуки.

Тропа, по которой он шел, пролегала по краю отвесного утеса. Через просветы в тумане и облаках Рэвену были видны равнины в тысячах метров внизу. Тянувшиеся почти до самого обрыва деревья были переломлены там, где прошла чудовищная маллагра.

По следу было несложно идти. Землю пятнали кровавые полукружья, тут и там постоянно попадались раздробленные куски брошенных костей, торчащие из-под снега. Рэвен загрузил в ауспик «Бича погибели» биосигнал, полученный при последнем нападении, и теперь обнаружение зверей было лишь вопросом времени.

— Раньше, чем я думал, — произнес он, выбираясь на широкую прогалину, и остановил продвижение своего рыцаря, увидев на снегу впереди громадное растерзанное тело.

Стоя в полный рост, маллагры имели рост почти семь метров. У них были объемистые обезьяньи плечи и длинные мускулистые руки, которые могли порвать неумелого рыцаря на куски. Кошмарные конические головы с тупыми носами обладали жвалами, щупальцами и многочисленными рядами зазубренных треугольных зубов.

У них было по шесть глаз. Два глядели вперед, как у хищников, два служили для бокового зрения, а еще два располагались в морщинистой складке плоти на загривке. Эволюционная адаптация делала охоту на маллагр дьявольски сложной, однако Рэвен всегда наслаждался ее трудностью.

Впрочем, этот зверь не представлял собой особой угрозы.

Самец-подросток примерно пятиметрового роста с шерстью цвета слоновой кости лежал на боку со вспоротым брюхом. Густая красная кровь дымилась на морозе, блестящие жгуты розовато-синих внутренностей валялись около живота, словно мясницкая требуха. Вокруг тела существа лежали разбросанные трупы дюжины шахтеров.

Рэвен повел своего рыцаря вокруг мертвого зверя, поглядывая на сенсориум в поисках признаков самки. Кровавые следы уходили в лес, дальше от края утеса.

Прежде, чем он успел продолжить охоту, земля задрожала. «Адский клинок» наконец-то нагнал его. Следом появилось множество мотоскиммеров, сенсориум «Бича погибели» зашипел от помех, и на пикт-коллекторе возникло морщинистое патрицианское лицо Киприана Девайна.

— Рад, что ты смог ко мне присоединиться, — произнес Рэвен, желая, чтобы первое слово было за ним.