Обороты - София Чар

время забыли никуда не делись. Повозки, дребезжа на ухабах, все той же безрадостной вереницей, перебитой всадниками или пешими путниками, тянулась гнойным потоком к погибшему сердцу когда-то великого города.

Но не упадок Сперодиума, за годы превратившегося в Ретсит, сейчас волновал Волю. Скверное предчувствие впилось в душу, заражая сознание. Как бы ни хотелось верить, что все это лишь досадная неприятность, опыт говорил обратное. Этот мир гнил и то, что раньше было точным и определенным, сейчас превратилось в вязкую топь, готовую поглотить путника, наказать его за беспечность.

Глава 4. В погоне за шутихами

Лабиринт ходов, проложенных между прибывшими повозками, ящиками и кучами отбросов остро напомнил Бэйзи о крысиных лазах. Брезгливо морщась, он, не смотря на помощь тройки солдат из городской стражи, то и дело был вынужден останавливаться. Вездесущие торговцы и мелкое жулье не давали прохода, норовя урвать лакомый кусочек. Эту свору не отпугивали даже плащи стражников, серебристые круги на которых были заметны в отсветах огней. Только обнаженные мечи немного поумерили пыл особо рьяных.

Но и с таким сопровождением ускорить продвижение значительно не удалось и с каждым мгновением это раздражало Нагса все больше. Не так тревожила уже боль, стальными тисками сдавливающая голову и разрывающая спину, как волновало то, что он может опоздать.

– А ну пошел вон! – раздраженно оттолкнув в сторону чумазого мальчонку, что умудрился пробраться к нему с какими-то травами, Бэйзи решительно ускорил шаг, поравнявшись со стражником, шедшим впереди.

Пройдя вперед он не мог заметить, как мальчонка, неловко взмахнув руками, рухнул. Рухнул на гору мусора, странно дернулся и замер без движения. Нет, этого Нагс не заметил, но это увидел широкоплечий мужчина, что живо беседовал у стены с новоприбывшими торговцами.

Нахмурившись, он выругался, погрозив удаляющейся четверке мощным кулаком.

– Треснуть тебе, пузырь болотный! – пробасил он и быстро шагнул к мальчику. – Тэссин, я ведь говорил не отходить…

Но ответить Тэссин уже не мог. В груде мусора можно встретить много вещиц и осколки камней – не редкое явление. И ночью этого оборота на один окровавленный камень стало больше.

Последний поворот тропинки был настолько густо уставлен ящиками, что группе вооруженных стражников, сопровождающих Нагса, пришлось сбить некоторые коробки, чтобы сметливые торговцы убрали свои товары, понимая, что с этой четверкой шутить не стоит.

Мысленно приготовившись к тому, что придется снова протискиваться между узких рядов, Бэйзи не сдержал удивленного возгласа:

– Провалиться мне здесь же… Зажигающий нам благоволит!

Широкая круглая площадь выжженным пятном протянулась на много шагов вперед. Покосившиеся, закопченные колонны еще удерживали перемычки второго этажа здания. Когда-то, наверняка, величественное строение в глазах современников превратилось в груду выгоревшего камня. Сложившееся к центру, точно карточный домик, оно служило надгробием самому себе.

И хотя фатальный для развалин день давно миновал, расчищать центральную площадку в городе никто не спешил. Это заставило Бэйзи в который раз поморщиться.

– Крысиный город… – раздраженно пробормотал он, решительно щелкнув пальцами. – Вперед, срежем угол здесь!

Если бы мужчина так не спешил он наверняка заинтересовался бы, отчего никто из торговцев последних рядов не занял место ближе к развалинам. Отчего они не переступали четкой, точно проведенной кем-то, черной линии выжженного круга, за которой даже камень мостовой выгорел, обнажая пористые грани.

Но, к удивлению Бэйзи, стражники, что до этого покорно исполняли любой указ, не двинулись с места. Один: широкоплечий молодой мужчина с окладистой бородой, медленно качнул абсолютно лысой головой.

– Обойдем, господин. Здесь нельзя срезать.

На мгновение опешив, Нагс смерил лысого недоверчивым взглядом, надеясь, что тот пошутил. Но на угрюмом лице, рассеченном справа налево полосой шрама, не было и следа усмешки. И это стало последней каплей.

Грузный, нелепый, с мягкими чертами широкого лица, Бэйзи никогда не выглядел угрожающим. Мало кто замечал острый взгляд этого толстяка, ведь для этого нужно было обойти сеть внешней лености и не попасть в ловушку прекрасного голоса. Но в этот момент не нужно было даже напрягаться. Черты его лица вдруг разом заострились, верхняя губа задрожала, обнажая крепкие зубы, глаза сверкнули бешенством.

– Пошли вперед, крысы, если жить не надоело! – разъяренно прошипел он, бесцеремонно толкнув вперед молодого кудрявого стражника.

Он не мог опоздать теперь, когда ловушка почти захлопнулась и суеверный бред был последним, что могло его остановить.

В момент, когда кудрявый паренек едва не растянулся на давно выжженном камне, а толстяк уверенно ступил за границу черного круга ближайшие торговцы изумленно ахнули. Некоторые неодобрительно забормотали, кто-то заблаговременно сжал самодельные амулеты.

– Беде быть… – сипло протянул седой старик, что сидел на коробке в стороне.

И беда не заставила себя ждать.

– Убью! – разъяренный рев, казалось, сотряс и повозки, и стены.

Не успев ступить и шага дальше, Нагс привычно бросил через плечо быстрый взгляд, чтобы понять, что происходит и едва не остолбенел от изумления и досады.

Казалось, сегодня против него был весь мир. И сейчас мир воплотился в, исполинского роста, мужчине, что мощным ударом снес с пути одного из стражников, что преградили ему дорогу.

– Этого еще не хватало, – недовольно пробормотал Бэйзи, снова отвесив подзатыльник несчастному кудрявому пареньку. – Разберитесь!

Не желая терять времени, толстяк решительно направился вперед, но далеко не отошел.

Просто подвыпившего и разбуянившегося мужчину можно было остановить. Но обезумевшего от горя отца, только что потерявшего ребенка, не мог утихомирить никто. Огромные кулаки кузнеца в два счета расправились с сопровождением убийцы.

Кудрявый и подойти к нему не успел, как мощный удар сбил с ног. Куда более расторопный лысый успел выхватить меч, но пустить его в ход не успел.

Мгновенно развернувшись, кузнец выбросил кулак вперед. Удар пришелся стражнику в грудную клетку. Хрустнули кости. Из горла вырвался хриплый стон и стражник, как подкошенный, рухнул на землю.

Бросившиеся было к разъяренному мужчине торговцы замерли. Никто не хотел рисковать жизнью, связываться с безумцем, испытывать на прочность свои кости. Но мужчине не было до этого дела. Ярость и боль, наполняющие душу, требовали выхода. Пылающий взгляд остановился на толстяке.

Тот уже не бежал. Как бы Нагс не спешил, шум за спиной оказался слишком громким и был слишком тревожным, чтобы его можно было проигнорировать.

Подавшись вперед, кузнец медленно шагнул к толстяку и сжал кулаки. Не ярость и не злость заставляли его делать шаг за шагом к проклятому убийце, а смятение и странная пустота. Та пустота, что кровавой раной расцветала в душе, стоило