Разведывательно-диверсионная группа. «Кабарда» - Негривода Андрей Алексеевич

Игнатьев отложил в сторону наушники и обратился к Кахе:

– Ну что, разведчик? Пойдешь с нами в десант?

– А мои?

– Мальчев дал добро! – улыбнулся капитан.

– Тогда конечно, товарищ капитан! Конечно, пойду! Как иначе?!

– Вот и ладушки!..

…10.20 АМ…

…«Вертушка» зашла на плато как-то очень резко, словно ворона приземлилась.

И в ту же секунду из открытой двери пилотской кабины раздался нечеловеческий рык полковника:

– Все вон на фуй из «вертушки»! Бегом! Вон!!! Или в братской могиле ляжете, на хрен!!!

Этот окрик подействовал обратным образом – на месте застыли все, даже командир десанта… Но это оцепенение продлилось не более двух секунд! Ровно до того момента, когда в дюралевой обшивке вертолета образовались три круглые дырки и вылетело стекло самого последнего иллюминатора – вертолет обстреливали! И счастье, что стреляли пока по фюзеляжу… Полковнику было наплевать на себя, но он боялся за три десятка молодых пацанов, которые могли запросто сгореть в вертолете, попади пуля в бензобаки…

Вот тут-то и опомнился капитан Игнатьев:

– Всем к машине! – проорал он во весь голос. – Занимать круговую оборону! Искать естественные укрытия! Первое отделение – левый фланг! Второе отделение – правый фланг!

Капитан первым выпрыгнул из винтокрылой машины и рявкнул еще раз:

– Пулеметчик – вперед!

Из нутра вертолета выпрыгнул сержант с «ПКМом» наперевес и ринулся к большому скоплению красно-бурых базальтовых валунов.

– Кабарда! Зураб! За мной! – не унимался капитан.

Он понесся вслед за своим пулеметчиком, так же как и прапорщик, а Кабарда немного замешкался…

– Отставить, младший сержант! – рявкнул на Каху полковник-вертолетчик. – Отставить!

– Я потом верну, товарищ полковник! Мамой клянусь – верну!

Каха справился наконец-то с замком, снял с крепления «ПКМ», из которого еще несколько минут назад так здорово поработал, взвалил его на плечо, а в довесок прихватил еще и две коробки со снаряженными лентами, которые были пристегнуты к борту «вертушки» здесь же, около пулемета.

– Оставь, идиот! Ведь не донесешь! – кричал полковник Кабарде.

– Я все верну! Как «духов» разобьем, Мармоль возьмем, я сам в ваш полк пулемет принесу! Мамой клянусь!

Он взвалил на себя все это «хозяйство» и…

Нет, не зря любил Каха кабардинских скакунов! И не просто любил! Он даже, если такое вообще возможно, подражал их манере поведения, даже бега, не говоря уже о гордом и непокорном характере!..

Кабарда, пригибаясь под тяжестью всего этого «железа», несся к камням, за которыми залегли капитан-десантник, прапорщик-сапер и сержант– пулеметчик.

Теперь к ним присоединился еще и младший сержант-разведчик, добровольно пожелавший стать вторым пулеметчиком…

А на «пятую площадку» уже заходил на посадку другой вертолет, доставивший сюда вторую половину десантников…

Здесь, на плато, которое возвышалось с южной стороны над Мармольской впадиной, «духами» был организован самый настоящий укрепрайон!..

Здесь, совсем недалеко, был кишлак Парваз, от которого вела тропа на перевал Шикаф и дальше, к довольно большому высокогорному кишлаку Джанбулак, который стоял на огромном «горном перекрестке» – сюда сходились несколько узких, глубоких, с отвесными стенами, ущелий, тянущихся на многие десятки километров и рассекающих этот почти круглый горный массив. Самыми большими из этих ущелий были Кафтархан и Чардара. Вот именно Чардара и являлось для наших войск основной «головной болью», потому что в одном из своих ответвлений оно выходило к огромному плато, сплошь пронизанному пещерами! Здесь был даже не пещерный город, а, наверное, пещерная республика! В подземельях можно было соорудить десятки баз, схронов для оружия, наркотиков и тому подобной требухи моджахедов и укрыть, до времени, пару тысяч «духов»…

Да и сам кишлак Джанбулак был не чем иным, как дальней высокогорной базой «духов», из которой они совершали свои набеги и где, как и в Мармоле, был их учебный лагерь… А вот добраться до него на технике, как до Мармоля, было абсолютно невозможно – сплошное высокогорье с узкими тропами, по которым могли пройти разве что только ослы или мулы! Там мог действовать только десант…

В общем… Южное направление было самым опасным! Отсюда к боевикам Забибулло могло подойти подкрепление, и сюда же могли рвануть остатки моджахедов, разбитых в Мармоле… Здесь, на южном направлении, были определены для десанта несколько «посадочных площадок» – 5, 6 и 7-я…

«Пятая точка» находилась ближе всех к Парвазу и к перевалу Шикаф, и десантникам ДШ приходилось вращать головой во все стороны… От перевала к Мармолю уже спешило подкрепление, а из самого Мармоля после нескольких часов боя уже потянулись первые отступающие, пока еще редкие, маленькие группки по 3–4 человека, но это было только начало… Цветочки, так сказать… А вот какими будут ягодки, пока не знал никто…

– Та-та-та!!! Та-та!!! Та-та!!!

Кабарда лежал за «взятым на время под священную клятву» пулеметом между двумя большими камнями и экономно расстреливал свой довольно большой боезапас.

– Та-та!!! Та-та-та!!! Та-та!!! Та-та!!!

– Ты где пулемет добыл, джигит?! – прокричал капитан Игнатьев, который залег в двух метрах от Кабарды.

– У полковника одолжил! – ответил Каха, выцеливая очередную пару «духов». – Та-та!!! Та-та!!!

– И он тебе разрешил его взять?!

– Я пообещал вернуть после операции! Та-та!!! Та-та!!! Та-та!!! Мамой поклялся! Та-та-та!!!

– Ну, ты, бля, даешь, разведка! – изумился капитан и даже привстал на локте. – Ну, даешь!

– Не мужское это дело – давать! Та-та-та-та– та-та-та!!! Мужчина должен сам брать то, что хочет!!! Та-та!!! Та-та!!! Та-та-та!!! А пулемет нам сейчас нужнее, чем ему! Та-та-та!!! Та-та-та!!!

– В-вау-ау-ау-у!!! – взвыли где-то рядом прилетевшие пули.

«Духи», которые упорно лезли на «пятую точку», где-то прошли неплохую подготовку. Они действовали очень слаженно и грамотно, накатываясь на плато снизу по склону волнами… Сначала они давали довольно мощный залп из автоматов, и под его прикрытием десяток-полтора «духов» проскакивал вперед метров на пятнадцать. Потом они падали на землю, накрывались серыми войлочными покрывалами с головой и… Словно растворялись среди больших валунов, которых здесь было превеликое множество! И неважно, что на дворе стоял день, вовсю светило солнце, а на земле лежал белый снег! Они становились невидимками, потому что засечь их передвижения в горячке боя, когда по десантникам велся массированный обстрел, было очень сложно!.. А потом они отбрасывали свои серые «шапки-невидимки» и давали по пограничникам такой же массированный залп из всех стволов, пока мимо них, вверх по склону, бежали следующие полтора десятка «духов»… И все повторялось…

– В-вау-ау-ау-у!!! – взвывали обалдевшими мартовскими котами «духовские» пули. – В-вау– вау-ва-ау-ау-у-у!!!

И стрелять эти сволочи умели…

– А-а-х-х!!! – вскрикнул вдруг командир десанта и откинулся на спину. – А-а, с-суки!!!

Бушлат на плече капитана как-то странно парил и едва ли не дымился в месте, разодранном пулей. Крови видно не было, но по тому, как Игнатьев откинулся на спину, Каха понял, что командир десанта ранен…

– А-а-а-а!!! Дэда шевэ!!![10] – взревел он раненым тигром. – А-а-а-а-а-а!!! Санитар!!! Санитара сюда!!! Та-та-та-та-та-та-та!!! Командир ранен! Санитар!!! Та-та-та-та-та-та-та!!!

К капитану, пригибаясь почти до самой земли, приблизился паренек с большой брезентовой сумкой, с нарисованным на ней красным крестом.

– Та-та-та-та-та-та-та!!!

– Что у капитана? – проорал Кабарда через минуту, заметив краем глаза, как фельдшер перевязывает руку командира прямо поверх куртки.

– Та-та-та-та-та-та-та!!!

– Не страшно! – ответил паренек. – Бицепс навылет! Даже кость не задело! Повезло!