Паразиты - Рю Мураками

Кроме того, на внутренней стороне овечьих черепов Шанке нашел нечто напоминавшее сегменты тела какого-то паразита. Впрочем, он не стал делать из этого факта далеко идущих выводов, хотя и предположил, что этот неведомый паразит мог послужить непосредственной причиной столь серьезных нарушений аминных связей. Зато это открытие стало важной вехой в истории изучения червя хослокатерия.

Я убежден, что нарушения в аминных цепочках (которые непосредственно относятся к синтезу эндорфинов) может вызвать вещество, содержащееся в выделениях червя. Попробую приблизительно описать сам процесс.

Функции эндорфинов не сводятся к какой-либо одной, да и вряд ли их можно выразить двумя-тремя словами. Я не стал бы утверждать, что смог до конца разобраться в этой проблеме — мне трудно привести логическое обоснование даже тех выводов, которые я сумел сделать.

Для примера можно взять наркотическую интоксикацию, благо наименований наркотиков столько, сколько звезд на небе. Что вам — счастья? горя? Но сперва подумайте вот над чем: по каким причинам морфий или героин захватывают всю власть над нашим сознанием и волей? Размышляя над этим вопросом, люди и открыли эндорфины. Короче, секрет действия морфия заключается в том, что человеческий организм вырабатывает схожие вещества. А поскольку наши клетки — существа довольно-таки упрямые и независимые, они сохраняют при своем делении только те элементы, которые непосредственно будут обеспечивать их жизнедеятельность. Да, но как так получается, что в клетку проникают только полезные ей вещества? Очень просто — это задача рецепторов. Феномен биологической жизни зиждется на этом факте. Только благодаря действию рецепторов-привратников опасные вирусы поражают наш организм не полностью, а в каком-нибудь одном месте. Грипп, например, поражает клетки, находящиеся в районе горла, но это вовсе не означает, что сам вирус проникает в наш организм только через нос или рот. А ВИЧ, о котором сейчас только все и говорят?.. Он воздействует только на клетки иммунной системы и ни на какие другие! И лишь то, что мы в просторечии именуем гормонами — вещества, вырабатывающиеся в хорошо нам известной точке тела, — продукты деятельности эндокринных желез, которые мгновенно попадают в лимфатическую систему, короче, лишь гормоны способны прошить весь организм. Кстати, деятельность эндокринной системы никогда не прекращается, гормоны вырабатываются постоянно и попадают даже в самые отдаленные уголки нашего тела.

Но и гормоны проходят не через все клетки — вообще, если подумать, это же величайшее чудо! — ив этом опять заслуга рецепторов. В этом плане гормоны и рецепторы часто сравнивают с пенисом и влагалищем — одни гулянки на уме! Возьмем лучше иную аналогию — ключ и замочная скважина. Если ключ подходит, то замок отворяется без проблем, и наша клетка, что называется, открыта. Ну, далее наступает состояние эйфории или, наоборот, полнейшего пофигизма. Вот таким вот образом и действует морфий. Ну а зачем, спросите вы, появились эти рецепторы? Да потому что наш организм вырабатывает много чего такого, что по своему составу напоминает наркотические вещества.

Теперь перейдем к процессу выработки нейронами эндорфинов. В этом процессе нельзя обойтись без своего рода передаточного механизма — эдакого акционерного общества «Нейроперевозчик и сыновья». Ну ладно, пусть будет энкефалин. Вначале мы видим клетки, которые вырабатывают адреналин (сами они состоят из норадреналина). Все нервные клетки находятся во взаимосвязи — приблизительно в такой же, как курильщик и владелец табачной лавки. В самом конце мы видим нейроны-возбудители и нейроны, выполняющие контрольные функции. В принципе и те и другие находятся под управлением главного нейрона, который отдает им приказы и вообще регулирует их деятельность. Но вот в организм попадает героин. В качестве заменителя энкефалина он возбуждает рецепторы, которые не способны отличить его от настоящего энкефалина. Иначе говоря, героин так изменяет поведение нейронов-возбудителей, что они уже не могут передавать никаких сигналов. При этом прекращается выработка норадреналина, и следующий нейрон уже не получает ничего. Все, мертвый штиль. Нервная система бездействует. Чрезмерная доза героина, таким образом, сводит к нулю мышечный тонус, подавляет сердечно-сосудистую систему, снижает частоту дыхания — и все, кранты, наступает смерть. А нормальная доза, наоборот, снимает излишнее напряжение и вызывает только положительные ощущения. Результат — неземное блаженство. А в это время настоящий энкефалин, будучи так злостно обманутым, теряет свои функции, как ненужное организму вещество. И если с биологической точки зрения постоянные инъекции героина несомненно вредны и опасны, то, с другой стороны, удовольствия они доставляют куда больше. Я, разумеется, слишком упрощаю, но ручаюсь — все так и есть.

Периферийные области нашего мозга отвечают за управление эмоциями. Именно здесь обрабатываются и корректируются наши с вами чувства, настроение, сознание. В этой части мозга находятся так называемые голубые точки, которые выполняют функции своего рода службы безопасности. Наше внимание, бодрствование, чувство тревоги, страха или удивления напрямую зависят от них. Посмотрим теперь, что происходит при гиперсекреции норадреналина в состоянии наркотической ломки. Энкефалин больше не вырабатывается. Действие героина закончилось. Но норадреналин продолжает возбуждать нейроны, и то же делают голубые точки… Ну и что получается, как вы полагаете? Конечно, человек начинает испытывать тревожное состояние, переходящее в панику, которое и зовется наркотической или героиновой ломкой.

До сих пор я строил свои объяснения, исходя из посылки, что деятельность эндорфинов происходит по единой модели. Но открытие, сделанное доктором Шанке, свидетельствует о том, что присутствие червя в организме тем или иным образом ведет к полному расстройству всей системы нейронов, что вырабатывает эндорфины. Одна из гипотез утверждает, что такие вещества, как эндорфины, просто-напросто исчезают из организма. Другая гипотеза стоит на том, что в процессе жизнедеятельности червя-паразита действие эндорфинов становится просто неуправляемым. Но что бы ни утверждали все теории, вместе взятые, несомненным остается только факт воздействия червя на человеческое поведение и волю. Поэтому не забывайте, пожалуйста, о старом докторе Шанке!

Уихара прочитал этот текст раз десять и только на десятый раз смог произнести такие слова, как «эндорфины» или «энкефалин». Что это такое, он не знал. Поначалу у Уихара сложилось впечатление, что перед ним не нормальный человеческий текст, а какой-то идиотский ребус, составленный к тому же на иностранном языке. Удивительно, но этот факт его ничуть не расстроил. Уихара чувствовал себя как турист в гостиничном номере в чужом, незнакомом городе, лениво листающий утреннюю газету. Правда, он ни разу не был за границей, но тем не менее живо представлял себе городской пейзаж за окном, фасады домов, небоскребы. Ему чудилось, что он стоит у окна и разглядывает прохожих, спешащих по своим делам, различает черты их лиц, их одежду… Впрочем, окажись Уихара на самом деле за границей один, он здорово испугался бы, но все равно эта мысль возбуждала его. Чего стоила только лишь утренняя газета на столике! Уихара часто испытывал эти два чувства — страх и возбуждение одновременно… Смысл прочитанного оставался недоступен, но это только заставляло учащенно биться его сердце. Конечно, такое чтение никак не могло наскучить.

Но после нескольких повторных прочтений произошло следующее. Уихара показалось, что все незнакомые слова, значения которых он не понимал, запрыгали у него перед глазами и превратились в какие-то абстрактные знаки. Нет, не то чтобы в знаки… впрочем, Уихара мало волновало, как это можно назвать. Накачанные героином эндорфины и бараны (они были одинаковых размеров) принялись кусать и мучить друг друга. Они заполнили все видимое пространство и завертелись в диком танце в поисках замочных скважин. Потом непонятно откуда возникла девственно-белая стена, вся испещренная мельчайшими скважинами, в которые стремились попасть эндорфины, принявшие форму пениса. Вслед за ними устремились энкефалин, диацетилморфин и норадреналин. Уихара затрясло от страха. Еще бы — даже внутри нашего тела все насыщено эротическими коннотациями!

Мистер VX-gaz, ваш стиль, как всегда, четок и ясен. Меня зовут Сальваторе Атама. Я, к сожалению, не так хорошо владею словом и поэтому прошу вас, дорогие читатели, великодушно простить меня.

Так вот, каким же образом хослокатерия попадает в человеческий организм? Загадка, да и только. Может быть, через кровеносную систему, а может, и через мышечную ткань… Хотя по большому счету это не так важно — кровяной поток и деятельность органов внутренней секреции помогают этому паразиту проникнуть в любое место нашего организма. И пусть место, где таится этот червь, неизвестно, зато область, где вырабатываются эндорфины, можно указать с легкостью. Эта область находится внутри клетки. ДНК копируется на передающую молекулу РНК, которая, оказываясь вне клеточного ядра, провоцирует протеиновый синтез внутри рибосомы. Таким образом получается пептид, означающий, что начался биосинтез протеинов. Когда этот аминокислотный синтез прекращается, пептид оказывается уже снаружи рибосомы, проникает сквозь мембрану из цитоплазмы и просачивается через капиллярную систему. При этом прекращается и синтез протеинов. Как только пептид проник сквозь мембрану в так называемый аппарат Гольджи, цепочка из аминокислот разрывается. В этот момент и происходит разрушение протеинов ферментами.