Беглец (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

Пока я говорил, Вольная Лисица стала сервировать столик. Не знаю, зачем ей это понадобилось, может, в качестве дополнения к основному блюду, а может, руки нужно было чем-то занять. Но само это действие меня странным образом успокаивало — хотя по логике вещей должно было вызывать совсем другую реакцию.

— Интересная история, — высказалась она, когда я закончил и замолчал. Как мне показалось, произнесла она это равнодушно, так сказать, из вежливости. Новые ножны у вашего меча, Стратег Вэнь? Прекрасное приобретение, просто прекрасное!

— А что за технику вы использовали, когда ранили меня? Знаете, смертному уже несколько сотен лет не удавалось меня так удивить!

И это я не стал от нее утаивать. Пока мы говорили — я жил. А пока жил — мог что-то изменить. Не вполне понятно, что именно, но даже такой призрачный шанс выжить был многократно лучше, чем полное его отсутствие.

— Я назвал ее «плащ полководца». Сам создал под руководством призрачного наставника, дух которого обитал в нефритовом кольце.

— У тебя было кольцо сосредоточения? — тут же вскинулась Ноу Ниу. — Но откуда ты его взял?

Вот так, сразу на «ты». А такая вежливая была Лисица, такая воспитанная! Однако ее возбуждение сказало мне, что теперь я заинтересовал ее основательно. Богиня и ее «грани будущего» — обычное дело, а нефритовое кольцо с призраком склочного деда — чудеса? Так, что ли?

— Так богиня и подарила, — с невинным лицом ответил я. — Дала мне поручение, я его выполнил, она выдала награду.

— Кто ты такой? — мне показалось, что она чуть отшатнулась от накрытого стола. Точнее, от меня. Мне хотелось думать, что от меня.

— Я же рассказывал, госпожа Ноу Ниу. Был чемпионом богини, она мне поручала всякое, а потом награждала…

— Но… зачем?

Зачем поручала? Бросив взгляд на оборотня, я понял, что интересовал ее ответ на другой вопрос. Типа зачем меня награждать богине? Мол, получил задание от высшего существа и радуйся, что до тебя вообще снизошли? До жалкого ничтожного смертного червя, чей век короток, а бессмысленность бытия достойна жалости?

Она не охренела ли часом?!

— Гуаньинь считала, что взаимовыгодное сотрудничество гораздо полезнее и несет сторонам куда больше пользы, чем давление одной стороны на другую, — был мой ответ. — И я с ней в данном вопросе полностью согласен.

Лисица рассмеялась. Звонко так, задорно. Ох и позабавили вы меня, Стратег Вэнь, говорил мне этот ее смех, ох и порадовали! Это где же такие чудные смертные произрастают, прошу вас, покажите место! Я обязательно туда летом в отпуск слетаю.

— Вы действительно очень интересный человек! — закончив рассыпать хрустальные бусины своего смеха, проговорила госпожа Ноу Ниу. — Я была очень рада с вами поговорить. И благодарна за то, что вы смогли убедить меня не пожирать вашу ци сразу.

В том, как она строила свою речь, явно прослеживался намек на некое неприятное продолжение. Этакое «но», которое способно разрушить тонкое чувство приязни, возникшее, как мне показалось, между нами. Я очень четко такие вещи чувствовал. Научился чувствовать, точнее. Здесь.

— Очень рад, госпожа Ноу Ниу, — поклонился я.

— Что не отменяет наших с вами дел, — продолжила, как и ожидалось, Лисица. — Из-за вас я кое-чего лишилась. С вашей стороны будет правильно восполнить мою потерю.

«Ну вот! — подумал я отстраненно. — А так неплохо вроде все шло!»

— Думаю, госпожа Ноу Ниу уже смогла понять, что убивать меня было бы опрометчиво.

— Что вы, господин Вэнь! Убивать? После всего, что я о вас узнала? Нет! Если уж сама Гуаньинь вела с вами дела, то и мне не стыдно поступить таким же образом. Я сделаю вас своим источником! Ваша ци очень сильна. Вы сможете долго делиться ею со мной.

В тот же миг я понял, что ничего так в жизни не хочу, как заняться с этой красоткой сексом. Не любовью, упаси богиня, а именно сексом! Я желал сорвать с нее этот халат, обнаружить под ним обнаженное и горящее страстью женское тело. Хотел повалить Ноу Ниу на стол и оттрахать так, чтобы она после этого ходить не могла день-два. Я жаждал ее тела, ее страстных вздохов, поцелуев, впивающихся в кожу ноготков и ног, обвивающих мои бедра!

И плевать мне было на жену, которая и рядом не стояла с Лисицей! Равно как и на все последствия в виде потери духовной или жизненной энергии. Такой шанс, такая женщина — это только один раз в жизни бывает. Упустишь — и будешь убиваться все отведенные тебе до смерти дни.

И ведь она была не против! Девять ее хвостов — черт, как же это заводит-то! — метлой прошлись по столу, смахивая плошки и чашки на пол. Сама женщина каким-то невероятно изящным движением перетекла на него, потянула халат за ворот. Тонкая ткань поползла вниз, обнажая смуглое, совершенное в своей завершенности плечо. Я успел увидеть лишь ямочку под ключицей, а потом меня накрыло потоком чего-то, что люди, с присущей им недалекостью, обозначили как страсть.

Какая, к хренам, страсть? Это была жажда! Неутолимая, всеобъемлющая и законченная, как последний день творения! Человек, не испытавший этого хоть раз в жизни, можно сказать, и не жил!

Губы мои слились с ее губами и стали одной плотью. Мне не требовалось больше дышать — она это делала за нас двоих. Ее запах дурманил, нереально гладкая кожа пробивала мою огрубевшую от меча и войны ладонь сотнями электрических разрядов. Я сжимал ее в объятиях, понимая, что никогда в жизни не был так полон. Так совершенен.

Она оседлала меня, толкнув пальцами в грудь и повалив на стол. Когда я вошел в нее, а тяжелые и сочные груди качнулись перед глазами, она закричала. Я ждал этого крика, но в момент, когда Статуэтка издала его, понял, что она сфальшивила.

Крик должен быть полон наслаждения, но вышел из ее горла квинтэссенцией боли. И страха. В тот же миг тяжелый удар отбросил мою голову назад, затылок ударился о твердое дерево стола — и на долю секунды я потерял сознание.

Когда же смог снова понимать происходящее, голая Лисица уже бежала прочь, прикрывая наготу всеми своими девятью хвостами. И, кстати, росли они не из копчика. Они вообще ниоткуда не росли — просто проявлялись в этой реальности сразу над прекраснейшей из виденных мною в жизни женских попок. И выглядело это почему-то естественно.

«Куда ты, богиня?! — хотел вскричать я. — Вернись! Прости, если сделал тебе больно!»

Но мысль эта была коротка и быстро ушла на задворки разума. Следом пришло понимание, что чертова сука чарами окрутила меня и банально изнасиловала! Я, как щенок, как влюбленная институтка, отдался ей, да еще и причмокивал от удовольствия. То есть я ничего такого не хочу сказать, процесс, пусть и прерванный, был приятным, но обычно я предпочитаю участвовать в нем по доброй воле, в не в роли фаллоимитатора!

— А ну-ка вернись, тварь! — заорал я, вкладывая в этот крик всю ярость и обиду самца, которого поимели, хотя сама природа предполагала, что должно быть как раз наоборот. — Вернись немедленно!

Не знаю, чего я ждал. Не понимаю, на что рассчитывал и что собирался делать, если она вдруг подчинится моему приказу. Может быть, разложил бы на столе и закончил то, что мы с ней начали, но уже на других условиях. А может, скрутил бы «плащ полководца» в острейшее лезвие и им отрубил сучке голову. Энергии на это у меня хватило бы…

Тут я понял, что последнее утверждение не просто бравада. Во мне бурлила такая сила, что хватило бы и на бой с древним оборотнем. Я чувствовал, как она наполнила меня, почти иссушенного, омыла своими потоками, расправила смятые каналы, по которым ци раньше не текла, а едва-едва струилась.

Я стал почти богом. По меньшей мере равным оборотню, которого совсем недавно считал непобедимым. Каким-то восемнадцатым чувством чуял, что могу не просто побить ее — скрутить в бараний рог, а потом еще надругаться, как захочется. Поиметь, стерву во все…

Забавное это, должно быть, было зрелище — только сейчас дошло. Стоит такой мужик. Голый — штаны где-то в районе коленок сбились. Член дымится. А он руки в стороны развел, бицуху напряг, голову назад откинул — ни дать, ни взять новый Темный Властелин. Захохотать бы еще сейчас, закричать страшным замогильным голосом: «Теперь весь мир будет в моей власти! Му-ха-ха!»