Мальта и мальтийцы. О чем молчат путеводители - Ада Баскина

На полу инкрустированные мраморной мозаикой надгробья: здесь похоронены четыре сотни рыцарей из самых знатных фамилий. Изящная серебряная ограда капеллы Богоматери. Огромные канделябры со свечами размером каждая в метр… Все это великолепие невозможно охватить разом. Оно оглушает, пожалуй, даже подавляет. Я обрадовалась, узнав, что мое впечатление о соборе Сент-Джон совпало с мнением Вальтера Скотта. Побывав здесь, он в восторге написал: «Подобной красоты я не видел нигде в мире».

Здесь же в храме находятся коллекция фламандских гобеленов, картины Рубенса и других художников на евангельские сюжеты. Но главное украшение – произведение великого Караваджо «Усекновение главы Иоанна Крестителя». Полотно это огромно – пять метров в длину и три в высоту. Оно считается самым ценным живописным достоянием Мальты.

Бросающаяся в глаза роскошь собора как бы символизирует роль церкви в обществе.

– Да, церковь у нас самая могущественная организация, – сказал мне Гуидо Ланфранко. – Она очень богата, и влияние ее огромно.

До 1974 года духовная власть решительно вмешивалась в политику правительства. Критиковала, например, деятельность ведущей либеральной партии. Последние сорок лет официально она светской властью не обладает. Но в быту присутствие ее весьма ощутимо.

На любой дороге обязательно встретишь часовню, или фигурку святого, или маленький алтарь. Часто натыкаешься на простые мраморные таблички в честь пребывания какого-нибудь высокого духовного сана. В 1990 году Мальту посетил Папа Иоанн Павел II. В честь этого события в нескольких местах сделаны памятные надписи. Я, например, видела такую мраморную табличку, она была вмонтирована в садовую скамейку. Надпись сообщала, что Папа посидел на этом месте двенадцать минут в такой-то день и в такой-то час.

Религия является обязательным предметом школьной программы, так же как математика, история, химия. Надо отдать должное и изобретательности священников. Они чутко следят за изменениями в светской жизни и постоянно разнообразят церковную деятельность, вводя какие-то новшества. В одном храме я увидела объявление, что вечером состоится пение под караоке. В другом молодежь приглашалась на танцы. А около третьего храма я среди бела дня заметила группку молодежи с мячами. Что им здесь делать? Подошла, спросила. Оказывается, состоится футбольный матч между соседними приходами: молодежь должна поддержать свой церковный округ, добившись спортивных успехов. Соревновательность распространена очень широко, и церковь всячески ее поддерживает.

Однако самое большое влияние оказывает религия на семью, брак, воспитание детей. Начнем с того, что аборт запрещен, и это предписание церкви подкреплено государственным законом. Если все-таки беременность приходится прервать, то сделать это можно лишь подпольно или за границей. Брак обязательно должен быть освящен в церкви. Если же он только зарегистрирован в мэрии, то действительным не считается.

Но острее всего с церковным влиянием столкнутся супруги в том случае, если брак окажется неудачным. Развод на Мальте запрещен. Есть еще одно государство в мире с подобным строжайшим запретом – Филиппины. Однако в Европе больше такого нет нигде. Впрочем, об этом более подробно я напишу в главе «Развод».

Словом, со стороны может показаться, что на Мальте религия безраздельно владеет умами и чувствами жителей. Об этом я беседую с пастором.

– Отец Кармель, – говорю я. – В газете «Times of Malta» я прочла, что девяносто восемь процентов мальтийцев – убежденные католики, что семьдесят один процент во всем следуют религиозным предписаниям. Словом, религия занимает в жизни мальтийцев прочные позиции. Это действительно так?

Ответ его для меня совершенно неожиданен.

– Нет, – сказал пастор, – я так не думаю. Если говорить о влиянии, то оно скорее церковное, чем религиозное. Люди чаще следуют неким традициям, ритуалам, но значительно реже католической морали. Да, во многих семьях вы можете увидеть, как соблюдаются церковные ритуалы.

Чаще всего я это вижу в семье своих хозяев: Януллы, Андрея и их детей. Перед тем как приступить к еде, все четверо предаются молитве, при этом неважно, завтрак ли это, когда все спешат, или неторопливый ужин. Если кто-нибудь из мальчиков пытается в целях экономии времени молитву сократить, мать сердится и попытку пресекает.

В воскресенье все обязательно отправляются на мессу в церковь. В семье отмечают все религиозные праздники. Почти все украшения в комнате – это фигурки Христа, Богоматери, еще каких-то святых. Они, как я уже говорила, сделаны искусными руками Януллы.

После воскресной мессы семья обычно отправляется в ораторию. Так называется религиозный клуб, где есть все те же кружки, секции, оркестр, театральная студия, что и в любом другом клубе. Различие лишь в том, что здесь эта активность так или иначе связана с религией.

Я рассказываю о своих хозяевах пастору Кармелю.

– Что же, похвально. Думаю, что люди эти истинно религиозны, живут соответственно католической морали. Увы, это не всегда так.

Что мой собеседник имеет в виду, я лучше начинаю понимать, когда еще раз перечитываю статью в «Times of Malta»; она называется «Итоги социологического исследования религиозности мальтийцев».

На вопрос: «Осуждаете ли вы секс до брака?» – 65 % респондентов ответили «нет». Другой вопрос: «Поддерживаете ли вы негативное отношение церкви к абортам?» Положительно ответила только половина.

– Да, это так, – сокрушается отец Кармель. – Я вижу, как сегодня юноши и девушки иногда живут вместе открыто, не стесняясь родных и соседей. Разве истинно религиозный человек может себе такое позволить? А предохранение от беременности во время секса? Разве это не грех? Не знаю, сколько людей это делает, но их становится все больше.

– Простите, отец Кармель, но, насколько я понимаю, мальтийские супруги находятся между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, развод запрещен, а с другой – безопасный секс тоже осуждается. Тогда в каждой семье должно рождаться бесконечное количество детей…

– Не бесконечное. Какие-нибудь полвека назад среднее количество детей в семье было шесть – восемь. Сейчас в среднем два, реже три ребенка в семье.

– Значит ли это, что употребление контрацептивов теперь церковью разрешено?

– Нет, употребление средств против зачатия церковь осуждает, кроме одного: метода естественной защиты. Иными словами, супруги должны знать дни месяца, когда риск забеременеть велик, и в это время воздерживаться от секса.

Мне, однако, показалось, что сам отец Кармель не так уж и строго осуждает самые разные способы, которыми можно предотвратить нежелательную беременность. Запреты запретами, но как одеть, накормить, дать образование детям на современном уровне, если доход семьи этого не позволяет? Приходится на некоторые католические запреты закрывать глаза.

Но вот что действительно беспокоит отца Кармеля, так это консьюмеризм. В мировой социологии так называется чрезмерное потребление всевозможных товаров. Пастор, как мне показалось, придает этому распространенному социальному явлению еще и чисто мальтийский оттенок. Он считает, что товары покупаются не просто по необходимости, но и с определенной целью – выиграть необъявленное соревнование с соседями и даже с незнакомыми людьми.

Я уже писала об инстинкте соревновательности различных приходов, когда они готовятся к очередному празднику. Не в таком масштабе, но с той же целью показать соседу, что у тебя более дорогая машина, более современная мебель, более богатый интерьер дома, покупаются и вещи. Так, во всяком случае, считает пастор Кармель Табоне.

– Хвастовство друг перед другом вовсе не является мальтийской традицией и уж, конечно, никак не одобряется католической церковью, – говорит он. – В нашей религии всегда высоко ценилась умеренность, ограниченность потребления. Но вот настали новые времена, появились иностранные телепередачи и фильмы, а главное – мощным потоком хлынули туристы. И даже религиозно настроенные прихожане ринулись в консъюмеризм, неумеренное потребительство. Мне рассказывал владелец мебельного магазина. Приходит покупатель, спрашивает: «Есть ли у вас такая спальня, как в сериале “Богатые тоже плачут”?» А другой просит показать ему люстру вроде той, что висела в каком-то популярном фильме.

– А при чем здесь туристы?

– Им подражают в одежде, обуви, прическах, макияже. Но это еще не так опасно. Хуже, что им подражают в поведении.

– А что, туристы дурно себя ведут?

– Видите ли, они ведут себя так, как естественно для человека на отдыхе. Ну, может, и не так уж естественно, но хотя бы объяснимо. Тратят слишком много денег на еду, вино, что называется, сорят деньгами. Ищут любовных приключений. Завязывают случайные связи с местными девушками, а потом приезжие мужчины забывают о них, иногда оставляя их беременными. И многие наши молодые люди воспринимают этот образ жизни как норму поведения – современную европейскую норму, – совершенно не учитывая при этом, что так ведут себя люди именно на отдыхе. В этом, разумеется, тоже нет ничего хорошего. Но согласитесь, одно дело человек дома, у себя на родине, в рабочие будни, другое – он же на курорте в отпуске. Так вот, наши молодые прихожане, даже те, что считают себя истинно верующими, иногда этой разницы не понимают. Они подпадают под влияние такой распутной жизни и кутежей. При этом они молятся перед обедом, ходят на воскресную мессу, участвуют в религиозных праздниках. Но истинными католиками я их назвать не могу. Вот почему я говорю, что сегодня мальтийская молодежь не так уж сильно находится под влиянием религии. Хотя, если посмотреть на нашу жизнь глазами туриста или составителя справочника, может показаться, что Мальта чрезвычайно религиозна.