Под ударом - Александр Афанасьев

Ельцин выругался про себя. Так вот что раскопали…

— … вы распорядились предоставить им благоустроенное жилье в обход установленной процедуры и жилищной очереди. Почему вы так сделали, Борис Николаевич?

— Не для себя же — буркнул Ельцин — для людей.

Алиев помолчал

— Вы помните, в семьдесят девятом у вас была проверка по области.

…

— В штат проверяющих входил и психолог… не удивляйтесь, так нужно было. Он отметил одну вашу психологическую особенность. Очень низкий порог терпимости к несправедливости. Как вы сами … согласны с этим?

— Эти люди — сказал Ельцин — здоровье гробили… край строили… а мы им не можем квартиру дать. Сколько денег в землю закапываем… а люди до сих пор в бараках. Разве это развитой социализм?

— Конечно, нет. Никаким социализмом тут и не пахнет. Бардак это.

Ельцин вздрогнул. Таких слов — в этом кабинете никто не слышал… может со времен Ильича. Первого — Ильича.

А Алиев думал. Человек, который ему был нужен, должен был обладать набором уникальных качеств, но главное — он должен был быть глубоко чужим для системы и не бояться ее ломать. Он не должен был входить в положение своих коллег — таких же первых секретарей. Потому что — хватит, довходились уже. Бардак бардаком, миллиарды лежат в земле, магазины пустые, корова доится в колхозе как коза, и никто не виноват. Он должен был обладать опытом комплексного руководства крупным регионом — чтобы разговаривать на равных, и чтобы не понаслышке знать проблемы, чтобы ему лапши на уши не навешать было. Он должен быть достаточно честолюбивым чтобы не быть продажным — а предлагать будут и много.

И еще его привлек отзыв бывшего первого секретаря области о Ельцине. Любое задание начальства Ельцин расшибется в лепешку, но выполнит.

— А как думаете, почему государство, которое обладает такими строительными мощностями — не может обеспечить всех нуждающихся граждан жильем?

— Да лентяи потому что — зло сказал Ельцин — этим заниматься надо, а у нас же все бюрократия, начиная с генерального плана города. Они ж все устарели, их пересогласовывать… а линейные объекты, военные… они все по специальному порядку идут. Ну и… на показателях области промышленная стройка лучше отражается. А так…

Ельцин махнул рукой

— Ваш опыт хорошо известен по Союзу…

— Да там просто сорганизовать людей надо было. Там и комсомольско-молодежные бригады были и сами очередники выходили… год… больше трудились. И построили. А когда человек сам, своими руками строит — совсем же другое дело.

— Это да. Только как то мы забыли…

…

— Борис Николаевич. Есть мнение назначить вас главой Госстроя.

Ельцин вдруг понял, что он — в седле.

— Доверие оправдаю — сказал он

— Но мое мнение, строительством пока может заняться и другой человек

Алиев отмахнул рукой

— Как смотрите на то чтобы возглавить Министерство госконтроля?

Ельцина мало можно было чем удивить. Но он удивился. И сильно.

— Я?

— Вы — резко сказал Алиев

— Но я же не… прокурор, какой-то. В контроле никогда не работал.

— Для прокуроров есть прокуратура. Ладно… ознакомьтесь-ка с этим

Алиев достал из стола папку и бросил на стол. Приглашающим жестом показал на нее — читайте…

У Ельцина чтение заняло минут десять, он читал быстро — опыт руководящего работника сказывался. Алиев все это время сидел молча, только прихлебывал время от времени гранатовый сок — прописали после того как было плохо с сердцем. Наконец, Ельцин положил папку на стол.

— Ну? Что думаете… только честно.

— А что тут думать — дипломатично отозвался Ельцин — кругом сейчас воруют.

На лице Алиева — отразилось разочарование

— Я вас не об этом спрашиваю.

…

Алиев подвинул папку к себе. Заговорил зло, с ядовитым сарказмом

— Боитесь… по закону тут вышка… восемнадцать миллионов похищенного. А если так подойти? Не с правовой, а с государственной точки зрения?

…

— Одиннадцать подпольных цехов. Гостиница, три ресторана и кафе. Все это создал один человек. С нуля. В то время как его соседи только и делали что писали в Ташкент, в Алма-Ату, еще куда и просили прислать то денег, то людей, потому что люди разбегаются, работать некому. А почему — разбегаются? Может, потому что ты условия не создал, а? А вот тут люди не разбегались. Шестьсот человек трудоустроено. Пусть и в подпольной экономике, но трудоустроено. И продукция этих подпольных цехов — не гниет на базах, расходится. Ну и что делать? Расстреливать — или Героя Соцтруда давать?

Ельцин посмотрел на Алиева с неожиданным уважением. Алиев вдруг — первым за все годы, пока Ельцин был в системе — спокойно и открыто высказал то, что повторил бы каждый секретарь обкома, если бы не боялся. Пробивной, инициативный, горы свернуть может — но ворует. Что с ним делать? Сажать? А работать с кем? С тетями — мотями?

Вот и закрывали глаза. При Андропове— сами многие за это сели. Но проблема то — не решилась…

— Вот поэтому мне нужен на этом посту не прокурор. Прокурор не государственный человек, у него перед глазами одно только — закон. А нужно дальше смотреть, с государственной точки зрения. В теневой экономике есть не только воры. Есть люди, которые не смогли найти место в рамках системы — но делом доказали то что они могут организовывать, создавать, руководить. Сажать и расстреливать таких — правильно с точки зрения закона, но неправильно с политической, с государственной точки зрения. Таким людям мы должны давать возможность разворачиваться, работать честно. Тем более с учетом нового закона о кооперации, который вот-вот пройдет через Верховный совет.

…

— А с другой стороны, есть люди, которые на первый взгляд ни в чем не виноваты. Но и не сделали они — ничего. Занимают не свои места, расходуют без толку ресурсы, губят предприятия. Пусть они и не виновны — но таких надо вовремя выявлять, отстранять, возможно даже и сажать. Особенно, если эти люди находятся в системе власти. В обкомах, в горисполкомах, в руководстве союзных республик. И для этого тоже нужен человек с государственным подходом.

Ельцин вдруг понял, что ему предлагают. Если он согласится, то от его мнения будет зависеть судьба практически любого чиновника страны. Он будет судьей и карателем всей системы.

— Итак?

— Я согласен, Гейдар Алиевич…

— Вот и хорошо. Можете идти, вас вызовут. Пока о нашем разговоре — ни слова.

Ельцин неуклюже поднялся, пошел к двери…