Путь Инкуба - Энди Чамберс

Снова минуло время. Таинственная фигура по-прежнему сидела над лежащим Иллитианом, и постепенно вырисовывалось все больше деталей ее облика. Бледное размытое пятно лица, осиная талия, узкие плечи, металлические штифты толщиной в палец, торчащие из конечностей и позвоночника. Длинные белые руки уверенно ощупывали его тело, останавливаясь то здесь, то там, чтобы убрать пластинки черного стекла. По рукам и лицу Иллитиана начало медленно расползаться покалывание. Внезапно на него нахлынуло узнавание, и он снова попытался заговорить.

— Б-б-хронсс, — удалось прохрипеть Иллитиану.

— А, прекрасно, мой архонт, подвижность возвращается, — ответила тощая как веретено фигура. — Это действительно я, верный Беллатонис, прибыл на выручку в ваш час нужды — факт, который я попрошу вас запомнить до тех времен, пока мы не окажемся в более счастливых обстоятельствах.

— В-в-в… — Иллитиан с трудом добивался звуков от своих застывших губ. Положение было настолько унизительным, что грозило свести его с ума, но он с маниакальным упорством продолжал попытки. Беллатонис наблюдал за ним с плохо скрываемым весельем. — В-в-лечил? — наконец произнес он.

— Ах. Не совсем, ибо в настоящий момент чума временно затихла благодаря антигенам, которые я, по счастливому совпадению, держал при себе. Боюсь, что за полным исцелением нам нужно отправиться в мою лабораторию или то, что от нее осталось. А пока что, как ни жаль, вы будете испытывать значительный дискомфорт, ибо необратимо трансформированная ткань отслаивается с тела.

— Т-т-ты… — слово вырвалось изо рта приятно низким, угрожающим рыком. Иллитиан про себя порадовался своему маленькому триумфу, Беллатонис же выглядел не столь впечатленным.

— О, перестаньте, архонт, не надо со мной спорить. Если бы вы действительно винили во всем этом меня, то вряд ли стали бы предупреждать меня об этом, не правда ли? А в особенности в такой момент, когда ваша жизнь буквально находится в моих руках. Мы оба знаем, что вы не глупец. Пожалуйста, удостойте меня такой же милости.

Дальнейшие попытки Иллитиана сформировать слова стали нечленораздельны, ибо стеклянная чума достаточно ослабила свою хватку, чтобы он смог кричать. Только одна мысль помогала ему сохранить рассудок в раскаленной плавильне боли. Неважно, насколько умным, насколько любезным мнит себя Беллатонис, он познает те же страдания, усиленные в тысячу раз, когда Иллитиан наконец свершит свое возмездие.

Аэз'ашья помчалась по узкому серебряному мосту, позабытая коса Сибрис трепыхалась сзади, зажатая в одном кулаке. Мост выгибался и предательски извивался под ее стремительными ногами от содроганий, пробегающих по крепостным стенам. Сверху доносились пронзительные потусторонние крики и чудовищный звук чего-то разрываемого, который казался бесконечно повторяющимся, как гул вращающегося колеса. Она не смотрела вверх.

Ядовитый свет Илмей стал невыносимо ярким и превратил серебряную дорожку в раскаленную полосу белого света. Аэз'ашья прищурила глаза и припустила со всей силы — теперь, покинув зону повышенной гравитации, она преодолевала метры с каждым скачком. И все же она двигалась недостаточно быстро, чтобы достичь безопасного места до того, как произошло первое настоящее сотрясение. Сам воздух вспыхнул свечением, словно неожиданно ударила молния, и тут же налетела ударная волна опустошительной силы. Мост раскололся, и Аэз'ашья с криком рухнула в бездну вместе с ярким дождем обломков.

От чистого отчаянья она продолжала двигаться, бежала, прыгала, карабкалась сквозь воздух то по одному, то по другому крутящемуся куску. Остались считанные секунды, прежде чем ее полет прервут моноволоконные сети.

Что-то промчалось вверх мимо Аэз'ашьи — крылатая летящая фигура, за которой устремились еще одна и еще. Стая бичевателей поднималась в небо и хлопала мощными крыльями, отчаянно пытаясь уклониться от остатков моста, валящихся сверху. Аэз'ашья, не раздумывая, бросилась вперед, оттолкнувшись ногами от очередного обломка, чтобы приземлиться на замыкающего бичевателя с распростертыми руками и загнутыми клинками, полностью выпущенными из перчаток гидры.

Крылатый воин в последний миг мельком увидел ее силуэт, летящий навстречу, и попытался увернуться, но тщетно. Аэз'ашья поймала бичевателя в усеянные лезвиями объятья и притянула к себе, как давно потерянного возлюбленного. Крылья бешено забились, колотя по ее телу, однако все трепыхания бичевателя были бесполезны против ее хватки. Летучее создание уже умирало, оставляя за собой шлейфы артериальной крови, истекающей из ран, но его инстинктивных попыток остаться в воздухе было достаточно, чтобы замедлить падение Аэз'ашьи. Она немилосердно оседлала крылатого воина, используя свой вес, чтобы направить дергающийся комок из двух падающих тел к внутренней стене крепости. Повинуясь инстинкту, крылья бичевателя продолжали хлопать вплоть до того момента, как Аэз'ашья выпустила его и спрыгнула, а сам он врезался в стену.

Она приземлилась на покатую поверхность из рифленого металла и вонзила клинки гидры, чтобы зацепиться. Тело бичевателя упало рядом с ней, скатилось и исчезло из виду за краем. Вскоре после этого кристаллические лезвия перчаток откололись, и она сползла на несколько метров по склону, повторяя его путь. Аэз'ашья отчаянно ударила по металлу, клинки заскрипели и заскрежетали, но смогли-таки остановить ее падение. Ее положение по-прежнему казалось невероятно шатким. Она сделала паузу, чтобы собраться с чувствами. Сердце все еще сильно колотилось, руки дрожали от адреналина, струящегося по жилам. Аэз'ашья с удовольствием отметила, что не чувствовала страха, только пульсирующее возбуждение.

Она осмотрелась, пытаясь понять, куда приземлилась. Небо наверху выглядело, как круг белого пламени, давящий на раскаленные стены крепости. Мимо нее с ревом проносились падающие обломки. По металлу, на который она опиралась руками и ногами, пробегала дрожь и сотрясения. Воздух казался наполненным летящим мусором и крошечными силуэтами бичевателей, геллионов, разбойников и других, пытающихся спастись от бедствия. Где-то в двадцати метрах над ней покатая металлическая поверхность переходила в вертикальную стену с рядом узких окон. Аэз'ашья попыталась вскарабкаться к ним, но едва не утратила опору и начала постепенно сползать вниз. Хрупкие кристаллические лезвия перчаток плохо подходили для этой работы, и Аэз'ашья пожалела, что не взяла с собой обычные ножи.

Но тут она с легким весельем заметила, что на ее руке все еще трепещет коса Сибрис, зацепившаяся за крючковатые кристаллы. При взгляде на трофей у нее появилась идея, и она осторожно отцепила одну перчатку от склона, чтобы схватиться за болтающийся кончик. К нему все еще был прикреплен клинок, зазубренный клык длиной в ладонь из заточенной до мономолекулярной остроты стали. Аэз'ашья ухмыльнулась и вонзила клинок в металл. Острие толщиной в молекулу с легкостью вошло внутрь, словно в податливую плоть. Теперь, с прочной опорой под рукой, она начала медленно продвигаться вверх, к безопасности.

Безиет могла сразу сказать, что находится на грани смерти. Она чувствовала, как жизнь и тепло быстро уходят из тела через нанесенный собственным мечом глубокий порез в бедре, а вместо них остается ужасная парализующая слабость. Где-то вдали она ощущала присутствие зловещих сил. Они как будто наблюдали голодными глазами за ее медленным умиранием, с нетерпением ожидая, пока душа выскользнет из тела. Клинок-джинн все еще лежал неподалеку на растрескавшихся камнях и слабо вибрировал. Похоже, никто не хотел подбирать его после того, что он сделал с Безиет.

На краю угасающего зрения возник встревоженный архонт Наксипаэль, не желавший унижаться, помогая ей самостоятельно, но и не хотевший бросать одного из немногих выживших союзников. Узкие глаза змеиного архонта вдруг уставились на одного из маленькой группы уцелевших, стоящего неподалеку.

— Эй, ты! — резко окликнул Наксипаэль. — Да, ты, что в маске развалины. Надеюсь, ты и есть развалина, иначе тебе же хуже. Немедленно займись ее раной, я хочу, чтоб она могла сражаться! Всем остальным — мы выдвигаемся через пять минут. Обыщите павших, заберите все полезное.

Какая-то часть сознания Безиет одобрительно кивала, в то время как другая планировала, как выжить в дальнейшем. Наксипаэль взял руководство на себя и занял остальных делом, чтобы они не думали о том, что происходит, но Безиет понимала, что прямо здесь и сейчас формируется новый кабал, возглавляемый архонтом Наксипаэлем. Он собирался отправиться на поиски других уцелевших, чтобы принять их в свою наращивающую силы группировку. Они, по большей части, наверняка будут рады присоединиться к нему, что увеличит их шансы на выживание, и любой, кто окажется достаточно несговорчив, чтобы отказаться, просто станет еще одной жертвой катастрофы. В зависимости от того, как выпадет жребий, архонт Наксипаэль, вероятно, выйдет из всего этого бедствия куда более могущественным, чем прежде. Может быть, в хаосе он даже сможет пробить себе путь в Верхнюю Комморру.