Принцип Отелло - Галина Романова

– А что делать с милиционерами, которые его сегодня выволокли из подъезда, Глебов? – предприняла Василиса последнюю попытку добавить ложку дегтя в бочку меда, которую выкатил перед ней Артур. – Что насчет этого скажешь?

– А ты не догадываешься? – хмыкнул тот снисходительно.

– Нет.

– Даже ваш алкаш подъездный и тот углядел полное беззаконие, а ты паришься, Васек… – Глебов походил по гостиной, звонко похлопывая ладонями по голым ляжкам. По всему было видно, что он очень доволен собой. – Во-первых, если бы произошедшее было правдой, за Саней никогда не прислали бы гаишников. «Десятка»-то была именно гаишная, так тебе мужик говорил?

– По описаниям похоже.

– Вот! Приехали двое, без понятых проникли к нему в квартиру. Скажи, впустил бы он не поймешь кого посреди ночи?

– Ближе к утру, – поправила его Василиса.

– Пусть так. Но впустил бы? Впустил бы, зная, что ему прочно прищемили хвост? Черта лысого, Васек, Саня их бы впустил! И потом, в милиции тоже не идиоты, согласись. Разве стали бы они так рисоваться, тащить Саньку в крови по ступенькам да посреди двора впихивать на заднее сиденье своей машины? Нет. В общем, сплошная лажа. Розыгрыш! Так что… – Глебов побарабанил пальцами по голому животу. – Ступай-ка ты, друг, на работу, а потом прямиком к мужу под крылышко. И не парься особо. Нет, ну если ты вдруг передумала и решила к Сане переехать, ты мне шепни. Я найду способ ему сообщить…

Вот если бы он не сказал последних слов, сомнения в ее душе все еще ворочались бы. И один на один с собой она уж точно нашла бы брешь в непробиваемой логике Глебова. И мучилась бы и страдала. А так… Коли Глебов может изыскать возможность послать сообщение Сигитову, значит, все не так страшно. Все просто в норме, раз возможность существует.

Ай да Саня! Ай да умелец! Надо же как развел ее на интерес!

Ну ладно, бог с ним. Пусть уж лучше так, чем по-другому. Теперь она хотя бы будет за него спокойна. Теперь сможет наконец думать о чем-то другом, кроме как о неприятностях, свалившихся на голову бедного Сани Сигитова. О работе, к примеру. О муже, с которым утром рассталась без привычного поцелуя и пожелания удачи. О покупке подарка свекрови, у которой день рождения грядет.

Кстати, о подарке. Что можно ей подарить? Пледами, презентованными по разным поводам свекрови за время их совместной жизни с Вадиком, можно было бы выстлать дорогу от города до дачного поселка. От хрусталя ломились полки в ее корпусной мебели, а вазами можно было украсить любой Дом культуры к празднику. Что же еще ей подарить?

И тут ее осенило: она купит Марии Федоровне набор кастрюлек, в которых та станет варить супчик своему ненаглядному Вадику. И ей в радость, и ему для тошноты. Кастрюлями она точно порадует дорогую свекровь.

Шкодливо улыбнувшись, Василиса села в машину и поехала на работу.

Глава 8

Владимир Кириллов, задрав голову, с тоской смотрел в телевизор, подвешенный в его кухне почти под потолком, и последний час только тем и занимался, что ругал себя на чем свет стоит. Себя, а заодно и Коляна Сячинова, который втянул его в дурацкую историю с гребаным, замороченным на своей гениальности компьютерщиком.

Зачем? Для кого? И было бы ради чего, черт побери, связываться! Отстегнули, смешно сказать, каких-то пятьсот долларов. Сказали – хватит. Ага, как же, хватит! А если за задницу схватят, тогда как? Ему даже на адвоката не хватит тех смешных денег в случае чего. Хорошо, если только погонят со службы без выходного пособия. А если сложится плохо?…

Кириллов вздохнул, «попрыгал» по спортивным каналам, не нашел нигде своей любимой футбольной команды и снова загрустил.

Какого черта Кольке нужно было ввязываться в эту историю? Пристал как банный лист – давай, говорит, поможем хорошему человеку. Отказать неудобно, мол. Может пригодиться, человек нужный. Ага, как же, пригодились… Сам Колян куда-то пропал – на звонки не отвечает, на последнее дежурство не явился. Начальство плечами пожимает, вроде он на больничном. Так и хотелось рассмеяться начальству в лицо. Нет, ну какой больничный? Сячинов ведь даже где поликлиника его районная находится не знает. В жизни никогда ничем, кроме похмелья, не страдал. А тут вдруг больничный! Что-то тут не так… Чем-то нехорошим отдает. Какой-то дурной запашок пошел от безобидной на первый взгляд истории.

– Вова, ты сегодня вечером чем собираешься заниматься?

Из комнаты выплыла дородная Алена, которой всевышний сподобился наградить его год назад. Неплохая вроде баба, да больно надоедливая. И в весе за последние несколько месяцев прибавила непотребно. Просто как на дрожжах плыла. Когда познакомились, такая аккуратная со всех сторон была, а теперь… Теперь вся одежда на груди трещала, подбородок третьей складкой сложился, на зад можно табурет ставить – удержался бы, как нечего делать.

– Вова! – повысила голос Алена. Двинула ногой табуретку, вытаскивая ее из-под кухонного стола, грузно уселась, с трудом разместившись, и снова завела: – Вова, я к кому обращаюсь?

– Тебе вообще чего надо-то? – Он гневно раздул ноздри, с брезгливостью отметив сальное пятно на ее халате. – К маме собралась, так поезжай.

– Я не к маме собралась, – надула пухлый рот Алена. – Я с тобой в кино собралась, между прочим.

– Куда? В кино?! Офонарела, что ли, совершенно? – Володя замотал головой. – Тебе телевизора мало? Дисков три сотни, смотри, не хочу! В кино она собралась…

А сам тут же подумал, что у него кино уже случилось. И не просто кино, а триллер самый настоящий, начавшийся с безобидного вполне желания помочь нужному человеку. Помогли, что называется.

– Телевизор… – недовольно отозвалась Алена и тут же потянула с тарелки громадный ломоть колбасы. – Телевизор надоел. В люди хочется. Мы ведь с тобой никуда почти не ходим вместе.

С такой выйдешь в люди, неприязненно подумал Володя. Ее чем драпировать-то нужно? Парашютом или чехлом на машину!

Тут же вспомнилось, как в прошлый выходной на шашлыки вырвались. Он был с Аленой, Колян с Ниночкой своей. Вот пара так пара. Ниночка хоть и не красавица, но следит за собой. Костюмчик спортивный на ней – облегающий по фигурке, а фигурка в порядке. Ботиночки в тон, куртка легкая, кепка стильная, под ней прическа – волосок к волоску. И тут Алена его из машины выбралась… Владимир чуть со стыда не сгорел, сравнив двух женщин! Вырядилась в его джинсы, еле застегнув их на животе и снизу подвернув в три «коляски». Свитер его надела с дырками на локтях. Он его даже для гаражных работ побрезговал взять, все выбросить собирался, да не находил в нужный момент, а она на пикник его надела, дура! Сапоги резиновые откуда-то достала. На голову платок. Капуста капустой! И несла потом, пригубив сто граммов, такую лабуду, что он готов был ей рот залепить прямо там куском грязи. В люди она с ним захотела…

– Слышь, Лен, – как-то неожиданно созрел вдруг Володя, – а ты бы поехала сегодня к матери своей, а?

– Зачем? – застыла она с набитым колбасой ртом.

– А затем, чтобы больше оттуда не возвращаться, – сказал, как в воду прыгнул. И тут же обрадовался, что сказал наконец, и понесло его: – В общем, я решил с тобой расстаться. Собирай свои вещи и к маме отправляйся. Не могу я больше жить с тобой.

– Почему?! – Ее огромные серые глаза, единственное, что осталось от ее прежней привлекательности, наполнились слезами. – Ты… ты больше не любишь меня, Вова? Ты бросаешь меня?

– Да, – кивнул он с удовлетворением. Даже слезы ее теперь его не трогали, как прежде. – Я не люблю тебя. И я тебя бросаю. Довольна?

Она замотала головой, брызнув на неряшливый халат крупными слезами. Начала судорожно глотать колбасу, подавилась, закашлялась, и ему пришлось молотить ее по громадной спине кулаком, чтобы кусок пошел туда, куда надлежало. И тут же, не давая ей опомниться, зачастил:

– Собирайся, Лен, собирайся. Слезы не помогут, меня ими теперь не проймешь. Я все решил. Я тебя больше не хочу. Так что съезжай. Ерепениться не советую, тебе же дороже будет. Давай по-тихому расстанемся, без истерик и шума. Нет, ну если ты, конечно, хочешь шума, то давай! Привлечем внимание общественности. Бабкам во дворе порадуем глаз твоими тряпками, которые я стану с балкона вышвыривать.

– Козел! – выдала Алена с чувством, когда смогла отдышаться. – Мент поганый! Все менты козлы!

– Па-апрашу без оскорблений должностного лица! – рявкнул он, хватая ее за руку и сволакивая с табуретки. – Вали отсюда, корова, если не хочешь, чтобы я сейчас наряд вызвал. Пошла вон!

Собралась Алена в рекордно короткие сроки. У нее и вещей-то в его доме было немного. Только сезонные, все остальное хранилось в доме ее матери. Собрала два громадных пакета, топорщившихся обувью тридцать девятого размера, байковыми пижамами и комплектом полотенец. Встала у порога, отдуваясь. Глянула на него с ненавистью и произнесла, перед тем как уйти: