Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Историческая проза » Крест. Иван II Красный. Том 2 - Ольга Гладышева

Крест. Иван II Красный. Том 2 - Ольга Гладышева

Читать онлайн Крест. Иван II Красный. Том 2 - Ольга Гладышева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 89
Перейти на страницу:

Гоитан застыл с куском у рта.

   — Что значит везде?

   — Везде. Везде казнь на людей от Бога. И в Орде, и в Бездежи, и в прочих градах, на татар, на жидов, на абязов, на фрязов и на черкасов, и на другие многие страны. Столь силён мор, что и мёртвых некому погребати.

   — А у нас?

   — Засеки и сторожа на всех путях. Всех выпускают, обратно никого не впускают.

   — Ну и нетрог их, — уже равнодушно, успокоенно сказал Гоитан, прожёвывая пирог с капустой.

   — Дак в Орду князьям надо по делам, купцы также стремятся. Как бы не затащили. Наши-то бдят, а в других княжествах, может, в беспечности. Боюсь я. На уста, говорят, смага пламенная падает, и тело всё загорается, и в лице является огонь.

   — Знаешь, чего я ещё хочу? — ожил Гоитан. — Мёду пластового. Попроси там, в монастыре-то. Чай, борти свои есть у них?

   — Спрошу, — увял Восхищенный.

   — А к нему мяты бы заварить! — мечтал иконник. — Свеженькой, у которой словно инеем по зелени бледно пущено. Эх!..

   — Одичал ты совсем, — с неудовольствием сказал сведущий монах. — Ничто не ввергает тебя в смущение.

Гоитан засмеялся:

   — Напитался я сильно, оттого благостен. Сытое чрево всё задавило. Сам же меня пирогами и задавил. Давно не едал я горяченького. Похлебать бы похлёбочки какой.

   — Сварю, — пообещал Восхищенный. — Теперь я опять при тебе буду. Страшно мне средь мира.

   — Настранствовался? В корчемницы-то захаживал, поди?

   — Каки корчемницы при моём-то даре?

   — А какой у тебя дар?

   — Иль позабыл? — совсем обиделся Восхищенный. — Зрю иным невидимое.

   — Спишь много. Чего не сбредишь при многоспании.

   — Не грешен. Наоборот, во бдении прилежен. А ты всё смеёшься надо мной. Кичлив ты. Вот не стану сказывать боле.

   — Ну, что ты какой вередливый, — примирительно сказал Гоитан. — Чуть что: не стану! Я ведь тоже не волк в лесу. И людие мне братья. Что там ещё на Москве деется?

Восхищенный разгладил ряску на коленях, потупился:

   — Худая совсем стала, сквозь свет видать. Зима придёт, кто мне новую справит?

   — Но ряса и есть «вретище» по греческому наименованию, ей как бы и положено быть ветхой.

   — В Греции, брат, тепло, — возразил Восхищенный, — а у нас как полезет мороз во все дыры, так мысли и скукожатся, станут низкими. Отвлекает от возвышенного худоба телесная.

   — Отца Стефана попроси.

   — Придётся! — вздохнул монашек. — Да не смею. Ничейный я.

   — Сирота! — шутейно поддакнул иконник.

   — Стефан-то строг и высокоумен. У наместника Алексия и то легче попросить. Он душевней. Увижу и попрошу. Подай, мол, милостыньку. А на Москве, брат, дела пречудныя и престранныя. Константин Тверской заклевал, слышь, совсем потомков Александра Михайловича. Ни вдову его не пожалел, ни детей. Уделы зорит, под свою руку прибирает.

   — Восхапить кому не любо! — отозвался Гоитан. — Власть, она человека совершенно переменяет. Узнать невозможно. Был один — стал другой, а прежнего не бывать.

   — То-то, что не бывать. Тверские-то к Семёну Ивановичу притекли, суда искать и управы. А он пока что вдругорядь женился.

   — Вона как поворачивается! К врагам московским притекли защиты от родного дяди и деверя искать?

   — Семён же Иванович, говорю, вдругорядь женился. Отмечай.

   — Отмечаю.

   — Приезжают сын убиенного Александра Михайловича князь Всеволод с матушкой-вдовою и привозят с собой зачем-то старшую дочь, Всеволодову сестру Марью.

   — Куда ты клонишь? Не нам, монахам, сие обсуждать.

   — Что сие?

   — Девицу. Княжну.

   — Ты уши имеешь?

   — Имею.

   — Так слушай. Про девицу сию вся Москва говорит ныне. Коса у Марии тверской туга и длинна, лентою перевита. Власы волнами златыми на свету переливаются. Взгляд же устойчивый, впрозелень, даже сказать, тяжёлый в упорности своей. Очёса велики и несморгливы. Лик очень нежный, подбородок тонкий, и персты тонки, неработны, на концах продолговаты и совсем истончаются. Уряжена изрядно, молчалива и непроста. Из-под венца на лбу кольца воздушные прозрачные волос как бы розовых. И вся глава вспушена, красы невозможной. Загадочна княжна и робость в человека вселяет.

   — Как ты, однако, словесами живописуешь, — смущённо сказал Гоитан. — Соблазн вселяешь.

   — Соблазн не в нас, брат, а в князе Семёне Ивановиче произошёл. Говорят, после приезда тверских, как ляжет он на ложе супружеское, Евпраксия ему мертвецом кажется.

   — Блудны речи творишь. Замолчь! — В другое время Гоитан был бы гневен, да сытость его разморила.

   — Да уж всё про то вызнали. И тайны никакой нету. На ордынском подворье шаман татарский живёт, говорит, что княгине Евпраксии в пищу мозг сорочий подмешали, чтобы испортить.

   — Так, может, не Марья тверская, а сорока виновата? — попытался Гоитан свести всё в шутку.

   — Отец же её Александр Михайлович перед поездкой к Узбеку всё-таки мечтал живу остаться и вотчинами своими не распорядился. Константин же для виду только отговаривал его от поездки.

   — Да кто знает про то?

   — Молва знает. Она знает всё. И что для виду, известно тоже. Потом больным прикинулся, чтобы не провожать брата, занемог вроде, стыд его ел. А теперь перестал. Сам на тот свет глядит, а родню жмёт: я, мол, старший в роду тверских, и всё, мол, теперя мне одному принадлежит.

   — Вот как одно зло другое за ручку водит. Сам лишенник, а родню жмёт.

   — Хочет вторым Калитой стать. Во благо, мол, Тверской земле. А на самом деле из зависти.

   — Нам ли судить, брат! Будем же бегать мирских похотей, чтобы не сделаться рабами греха. Избегай бесполезных речей, чтоб не впасть в срамные помыслы. Смотри не солги, потому что Господь покарает глаголющих лжу.

   — Да мне кологрив княжой говорил, который при коне у Семёна Ивановича ходит на больших выездах. Он-то уж знает доподлинно. И ещё ручешник один. Они холстами тонкими занимаются, баба его по дворам боярским носит их и всего наслушамшись. И тиун один, управитель, то же самое сказывал, а уж он-то верно знает.

   — Словом, паучина паучахуся. Отвратно мне.

   — А кому не отвратно? Где правда, где смирение? Где христианские установления? Чем оправдаются князи безумные? Константин же Михайлович, лишенник, слил всё-таки колокол Божеглас заместо того, что Калита у них уволок, да и в Орду кинулся к Джанибеку-хану. А Всеволод-племянник кинулся в Москву к нашему князю: меня, мол, дядя тягостью всякой оскорбляет. Семён Иванович и его тоже в Орду наладил и подарков дал для татаров. Больно у нас уж Константина не любят. А княгиню Евпраксию взашей к отцу её обратно вытолкать хочет: не люба она, дескать, мне, бери обратно. Это каково? Что хотят, то творят. Никого не боятся.

   — Обличаешь ты гневно. А по какому, спросить, праву? На то митрополит есть.

   — А что митрополит? Он тоже не спит и всё зрит. До поры.

   — Никого не оговаривай и не слушай сластно клевещущих клеветников.

   — Кабы клеветников! Говорят люди почтенные и честные.

Восхищенный, будучи человеком неприспособленным, ни к какому делу жизнью не приставленным, смысл существования своего полагал в многоглаголании на высокие темы и любил это до страсти. Доискиваясь смысла в неопределённых своих видениях, он не чужд был и жизни мирской, по преимуществу господской, считая её высшим проявлением человеческого бытия, и по-своему прав был в том смысле, что тихие толчки внутрисемейной княжеской жизни потрясениями доходили до простолюдинства, беспомощного и безответного по причине малосильности, малознания и происходящей от того робости.

   — И всё-таки бесовство это, брат, — тихо обронил иконник. — И ты, мню, в прельщении. Чудо на могиле Петра-святителя то же нам указывает. Столь явное проявление силы его святой не есть ли остережение, что времена бесовства приблизились?

   — У тебя всё — бесовство, — с неудовольствием проворчал Восхищенный. — Везде ты их видишь. Знать, почитаешь?

   — Поевши брашна, тобой принесённого, лаять тебя не буду. Но душою отвращуся.

   — А ты смирись! — в свою очередь лукаво пошутил Восхищенный.

   — Смирюсь, если перестанешь, — примирительно улыбнулся Гоитан.

   — Я для разговору просто начал... Ты меня ни о чём не пытаешь: как, мол, ты да что, да где побывал, что повидал? Отпусти уж грех-то мой, суесловие моё, а?

   — Самый краткий путь к прощению всех грехов в том состоит, чтобы никого не осуждать. Судить есть похищение сана Божья.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 89
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Крест. Иван II Красный. Том 2 - Ольга Гладышева торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит