Осень будет - Денис Белохвостов

Генка свернул с просеки и подошел к калитке дома, где жила Аля. Он сначала хотел просто закричать: «Аля!», позвав ее, но потом, все же толкнул калитку, решив удостовериться что она заперта. Но вопреки его ожиданиям, калитка с тихим скрипом открылась, Генка нерешительно сделал несколько робких шагов по дорожке, ведущей к дому, под ногами захрустел гравий.

«Сейчас позвоню и попрошу позвать Алю, если конечно она сама не выйдет», — подумал он, все-таки испытывая неловкость от своего визита. Генка подошел к входной двери и нажал на кнопку звонка, явно нового, поставленного в процессе ремонта. Где-то в глубине дома раздалась мелодичная трель. Но к нему никто не вышел. Генка еще раз надавил на кнопку, но теперь звонил уже дольше. Опять никакого ответа. Генка прислушался, но не уловил ни малейших звуков обычно исходящих из домов в которых есть люди: ни музыки, ни разговоров. Впрочем хозяева могли не шуметь или стены были настолько толстыми, что не пропускали ни единого шороха как снаружи так и изнутри.

«Наверно уехали, — Генку охватила грусть, — жаль, но ничего, в городе я ее обязательно найду». Он уже решил уйти, но чисто автоматически дернул за ручку входную дверь. Та, к большому его удивлению, гостеприимно распахнулась. «Они что, так торопились, то даже дверь забыли запереть? еще больше удивился он, и тут же придумал объяснение, — наверно у них что-то случилось, вот и уехали так срочно». Он стоял и думал, что теперь делать.

Оставлять дом открытым никак нельзя. Тут конечно безлюдно, но мало ли, забредет ненароком какая-нибудь пьяная компания, и вынесут все подчистую.

Генка растерялся, сначала он решил что сейчас же побежит домой и посоветуется с бабушкой что лучше предпринять в таком случае, как-то она упоминала, что в деревне живет дед, числящийся сторожем этих домов, может у него есть запасные ключи или телефон хозяев. В конце концов он может позвонить отцу. Вся беда была в том что Генка не знал ни то что телефона Али, но и фамилию ее забыл спросить. Впрочем разговаривая с ней, об этом он не задумывался, кто же знал что так все обернется. Но потом в голову пришла другая идея: «Может, у них тут есть телефонная книжка, документы какие-нибудь или вообще — если ненадолго уехали, то могли сотовый оставить, — размышлял он, — надо войти и посмотреть. В конце концов я же не вор и ничего плохого не желаю, только помочь хочу». Генка немного поколебался и решил все же зайти, а потом отрабатывать другие варианты. Миновав тесную, маленькую прихожую, Генка очутился в просторном темном коридоре. «Где у них тут свет? — подумал он, ища глазами в полутьме выключатель, но тот час отказался от затеи включить освещение, — не надо, я же на минутку зашел, если сразу ничего не найду, пойду отсюда». В этот коридор выходили три двери, скорее всего ведущие в комнаты. Генка толкнул первую попавшуюся, вошел в комнату и увидел на полу Алю. Она лежала закрыв глаза, словно спала, на груди на фоне белой блузки контрастно выделялось темно-красное пятно, а из-под тела растеклась небольшая лужица крови. Генка сразу понял, что она мертва, почувствовал это. Он словно впал в оцепенение. Не верил в происходящие. Аля не может быть мертвой. В голове наступила странная пустота и отрешенность.

Ему вдруг стало очень душно от навалившейся пустоты. Он смотрел на Алю, и не знал что делать. Чувства ушли, за ними устремились желания и мечты. А на их место пришла пустота. Генка не мог ни заплакать ни даже почувствовать боль.

Пустота выше боли. Он наклонился к Але, Генка сейчас нисколько не боялся видеть ее мертвой, страх ушел вместе с другими чувствами. Он действовал как сомнамбула, на тех остатках желаниях и стремлений, которые еще чуть-чуть теплились в нем. Генка осторожно перевернул цепочку и снял с нее медальон. Аккуратно положил его в карман. Подсознательно он понимал, что ему от Али должно остаться хоть что-то, кроме воспоминаний об их прогулках и разговорах, которые он рискует со временем забыть. Что-то материальное, предмет, который можно когда совсем ослабнешь потрогать и вызвать из памяти образ этой девочки. Не дать повседневности и пустоте стереть его.

Генка решил, что должен сделать еще одно дело. Он должен побывать в комнате Али, чтобы окончательно поверить ей, поверить что такая девочка действительно существовала, а не он выдумал ее образ. Комната, где лежала Аля — явно не ее, это Генка понял окинув обстановку затуманенным взглядом. Маленькое окно, занавешенное тюлем и с массивными тяжелыми шторами по краям, посередине комнаты стоял круглый стол, накрытый темно-зеленой скатертью. «На нем хорошо играть в карты», — подумалось Генке. Небольшой диванчик напротив окна. Старый шкаф с множеством выдвижных ящиков заканчивал обстановку этой небольшой комнатки. Но Аля здесь жить не могла.

Генка пошел искать лестницу на второй этаж. Он открыл следующую дверь, здесь на ковре лицом вниз лежал мужчина средних лет. Его тоже застрелили. Свитер, который был на нем одет успел сильно пропитаться кровью, так что теперь выглядел черным. Генка увидев это не испытал никаких эмоций. «Здесь лестницы нет», — сухо констатировал компьютер в голове, заменивший мозг. Он закрыл эту и открыл последнюю дверь. Лестница, выкрашенная в коричневый цвет находилась здесь, а около нее лежала женщина. Она лежала на боку, согнувшись и руками схватившись за живот. Она тоже была мертва. «Все убиты», — опять выдал сообщение мозг. Генка равнодушно посмотрел на женщину, которой ничем не мог помочь и стал подниматься по старым скрипучим ступенькам. Все его движения вдруг сделались спокойными и плавными, казалось что теперь тело командует разумом, поднявшись наверх он оказался перед одной-единственной дверью.

Генка открыл ее и вошел в комнату. То что он искал теперь предстало перед глазами. Комната Али. Такая же странная как и ее обитательница. Не входя, с порога, он медленно поворачивая голову огляделся вокруг. Комната была как бы разделена пополам невидимой границей. У окна, стоял современный письменный столик, больше похожий на офисный, чем на домашний. На нем в беспорядке разбросаны шариковые и гелевые ручки, фломастеры, тетрадки, детские и молодежные журналы. Около столика, на подставке стоял маленький телевизор-видеодвойка, внизу располагалась щель для видеокассет, лишь пульта нигде не видно. Самих видеокассет Генка не заметил, наверно они стояли в тумбочке под телевизором или были убраны в ящики стола. Нормальная комната современной тинейджерки, только без плакатов и постеров на стенах. Но это была лишь первая половина, вторая — резко контрастировала с ней. Там стояла старая кровать, на высоких ножках, заправленная красивым покрывалом с цветочным орнаментом. Несколько подушек лежащие друг на друге сверху лишь придавали ей сходство со старинными вещами началом прошлого века. Во времена когда электричества не знали, а девушки ходили ночью со свечами или керосиновыми лампами. Но самой интересной деталью являлся белый балдахин над кроватью, который Аля видимо сама сделала из кружев и тюлевой занавески. Он словно должен охранять сон своей хозяйки. Его конструкция отличалась простотой и в тоже время выглядела очень изящно. По краям к железным стойкам были привинчены матовые металлические трубки, материя натянута на них, а на концы надеты блестящие шарики, которые прижимали ткань и не давали ей съехать вниз. Около кровати возвышался такой же старый платяной шкаф. «У них мебель наверно как и у нас — от прежних владельцев осталась», — решил Генка. Он смотрел на предметы как на нереальные декорации. Будто их показывали по телевизору в документальном фильме. Вот взять сейчас пульт, нажать на кнопку и переключить программу, но кнопки под рукой не было. Генка вышел на середину комнаты. «Комната может много сказать о ее обитателе», — искаженные слова Али словно пришли откуда-то сзади, раздавшись за спиной.

Он не мог точно сказать, подумал ли он это или действительно услышал. Теперь он понимал, что эти слова — правда. Вот здесь вся она — Аля. В этих вещах, мебели, картине на светлых обоях, на которой изображен солнечный осенний пейзаж. Вот здесь она вся, с одной стороны современная девочка, не могущая игнорировать окружающий мир, а с другой ее внутренняя сторона, та которую не показывают другим, если им не верят или хотя бы сомневаются в их честности. Аля не врала ему ни капельки. Она была с ним такой какая есть. В комнате все было на редкость аккуратно и чисто.

Пройдя на середину, Генка только теперь заметил ночную рубашку на кровати, которую она наверно просто не успела убрать в шкаф и пульт от телевизора с видеоплеером, тоже не успевший перекочевать на свое место. Он не почувствовал ни стыда ни неудобства, когда аккуратно сложив, преложил тонкую ночнушку в шкаф, а пульт на телевизор. Теперь все в порядке. Идеальном порядке. Здесь жила Аля, теперь ее нет, но еще какое-то время тут все будет по-прежнему, пока не приедут милиция, эксперты и не переворошат тут все верх дном. А пока пусть все остается как есть. «Аля на минутку вышла, но вы тут ничего не меняйте», — мысленно обратился Генка к вещам. Те не ответили ему, но Генке показалось, что они согласны. Согласны тихо ждать свою хозяйку, которая никогда не вернется. Генка удовлетворенно кивнул и задумался.