Вороток и балерина (СИ) - Миллер Тони

Так что именно тут, на дне, среди гоблинов, я более всего свободен, поскольку ниже мне уже не упасть. Мой распорядок предопределен, кой-какой быт налажен, а расщепление сознания спасает меня от негативных сторон такого существования, так что «выхожу наружу» я крайне редко. Только если вижу что-то, что привлечет моё внимание.

— Я, что-ли? — спросил совершенно запутавшийся Василий.

— Именно! Плюс в карму за сообразительность! — произнес Кудым и рассмеялся. — То, как ты вел себя сегодня… Было очевидно, что ты впервые в малом аркоме. Я тогда ещё удивился, как можно за пятьсот лет впервые оказаться на лесоповале, но решил, что чего только не может быть. А вот сейчас я решительно не понимаю, что мне думать. На всё то, что я тебе говорю ты реагируешь так, как-будто слышишь это в первый раз. Но как такое может быть?! Тебя что, всё это время, жизнь за жизнью держали под замком? Вдали от людей?

— Пару дней назад… — начал осторожно Василий. — Я очнулся в лесу. И я понятия не имею где я, и как я тут оказался…

— Восхитительно! — исренне удивился Кудым. — А что до этого было, помнишь?

— Был атомный взрыв, я бежал, много людей бежало, потом что-то мигнуло и вот я тут.

— Да… жаркие тогда были денёчки… Мало нам было одной только Чумы, что к тому моменту пожрала уже почти всю Евразию, так еще и эти… разного рода фундаменталисты, что сочли кощунственным нашу попытку спасения и объявили нам войну.

Само по себе строительство Филактерии, да еще и в сжатые сроки — нетривиальная задача, а делать это под атакой наседающих армий, не брезгающих к тому же и ядерным оружием? «Прославим же Конец Мира, братья! И да приблизим его!»

К концу строительства в живых оставались едва ли один из десяти. Всем остальным, выжившие, отрезали головы и подключали к системе. Нечто подобное, видимо, произошло и с тобой. Вот только по какой-то причине ты вошел в этот мир только сейчас, пятьсот двенадцать лет спустя…

— Еще я помню какую-то пустыню, посреди которой виднелся огромный зеркальный купол, с гору размером. — поделился Василий.

— Снаружи область фазированного пространства и в самом деле выглядит как зеркальный шар. По крайней мере согласно расчетам. — произнес Кудым задумчиво. — Но во-первых, в пустыне находится эльфийский «Ковчег», а наша «Филактерия» расположена у подножья Скалистых гор, ну и во-вторых, ты никак не мог видеть её снаружи, поскольку после активации установки ни один материальный объект извне не может попасть вовнутрь. В этом-то весь и смысл.

— Хм… я тогда ещё задыхался…

— Вероятнее всего это были галлюцинации из-за нехватки кислорода. Вот и вспомнил образы из сенсив-промо. Там было что-то похожее, то, как будет выглядеть со стороны наш новый дом.

— Ммм… Может и так.

— Мне трудно представить, насколько, вероятно, чудно выглядит наш мир на свежий взгляд… Но это ведь лучше, чем небытие?

— А есть ещё какие-то альтернативы?

— Ну, лекцию по истории мира я сейчас тебе читать не буду… Подавляющее большинство из почти двух с половиной миллиардов спасшихся, составляют общество Красного Зиккурата и свыше семидесяти пяти процентов из них это гоблины и производные от них — орки. Примерно пятьдесят с небольшим миллионов — это отщепенцы, значительная часть которых — наследие прошлой эпохи этого мира ну и некоторое количество беглецов, которым удается выживать в одиночку или малыми группами. Можно ещё упомянуть эльфийские резервации, но они существуют в рамках соглашения с Красным Зиккуратом, а вернее даже с Небом и населяющими его Высшими, так что их тоже можно рассматривать как часть этой системы. Да и уж больно они нас недолюбливают… Брезгуют.

Из темноты, шатаясь и еле волоча ноги вышел Митрук, молча зашел в землянку, и, судя по звуку, рухнул на свою лежанку и веток и листьев.

— И в самом деле, заболтались мы с тобой. — произнес Кудым. — Уникальный, конечно, случай… Завтра еще поговорим вечером, если получится. А пока пора спать.

Сказав это он встал, и на его лицо опять вернулось отсутствующее выражение. Развернувшись, он так же отправился в землянку, вслед за Митруком.

Василий был слишком возбужден, чтобы даже думать о возможности сна. Сидя на деревяшке он уставился на догорающие угли костра и думал, думал… Его колотило…

* * *

Поселок затихал. Постепенно прекращались песни, громкие разговоры и ссоры. Гасли костры. Праздник, как и все праздники — закончился, а завтра всех ожидал новый рабочий день.

Вдруг, где-то неподалеку Василию послышался странный звук, то ли хрип, то ли всхлип. Через несколько секунд после этого, ему показалось, что в проходе между расположенными неподалеку землянками что-то мелькнуло. Даже не силуэт, а… какой-то контур, марево, тень.

Прошло ещё секунд двадцать и снова похожий, жуткий звук, а вслед за ним ещё.

— «Ложись на землю!» — шепотом закричала в голове Туля. — «Ложись, если жить хочешь!»

Василий уже успел сообразить, что происходит что-то странное и поэтому послушно завалился на бок, и, стараясь производить как можно меньше шума, откатился от догорающего костра.

— «Он практически невидим, убивает всех, одного за другим. — продолжила она. — Я смогла перехватить… в общем, я могу попробовать повторить на тебе его способность, но ты, главное, замри и не издавай звуков!»

Удивленный Василий увидел, как его рука и одежда меняют цвет и рисунок и становятся неотличимыми от земли, на которой он лежал. Ему даже захотелось поднять руку и провести по ней пальцами, рассмотреть поближе это чудо, но вспомнив предостережение он сдержался.

Мимо него, в полутора метрах, промелькнул полусогнутый силуэт, словно изготовленный из стекла, и скрылся и землянке. Снова два хрипа и выскочивший силуэт помчался дальше.

«Так себе праздник получился…» — подумал Василий.

* * *

Между высокими горами и развалинами большого города высилась огромная зеркальная полусфера. Впрочем, в одном месте земля рядом с ней осела и было видно, что её поверхность уходит дальше, вниз, и представляет собой не купол, а погруженный наполовину в землю зеркальный шар, диаметром около двух километров.

Ветер поднял, и гнал пыль по пусты улицам того, что осталось от большого некогда города. Даже остатки домов, кое-где поднимались на двадцать-двадцать пять этажей над землей. Да и под землей этажей хватало.

На четвертом подземном этаже одного из таких зданий, посреди пустой комнаты стояла, как её называли в свое время — капсула. Более всего она напоминала из себя большой открытый гроб с плавными обводами, и полупрозрачным колпаком, накрывающим изголовье.

Светодиоды на контрольной панели перемигивались зелеными и желтыми цветами, по экрану бежали строки игровых логов. Сама капсула была доверху наполнена черной, поблескивающей жидкостью, по поверхности которой, время от времени, пробегали волны.

Глава 4

Глава 4.

Как, оказывается, удобно лежать на земле! Да он к Машке своей так не прижимался, как сейчас прижимается к земле. И если бы можно было ещё тихонечко погрузиться в неё и дышать через трубочку, он бы обязательно так и сделал. Всяк лучше так, чем лежать с перерезанным горлом, истекая кровью, как остальные жители посёлка.

Наложенная на него Тулей маскировка давно сошла, её и хватило всего-то секунд на двадцать, так что теперь его единственной защитой оставалась тишина, ради сохранения которой он и дышать-то старался через раз, медленно вдыхая и выдыхая через широко открытый рот, чтобы с перепугу не шмыгнуть носом.

Тишина в посёлке стояла мертвая. От подобного сравнения Василий еле удержался от нервного смеха. Он сейчас, как тот поручик, что лицом бел, а калом бур. Впрочем, отдать должное, до второго дело не дошло, хотя бабочки в животе точно устроили поножовщину и теперь там ощущалась легкая резь и расслабленность.

Внезапно, на некотором отдалении послышался негромкий скрип и скрежет, после чего снова наступила тишина.

От движения прямо перед его лицом сердце Василия пропустило удар, а кожа покрылась холодным потом. Впрочем, уже через секунду он разглядел крохотные ножки в светлых рейтузах, обутые в черные, сливающиеся с ночью сапожки, а крохотная ручка потрепала его за щеку.