Дверь в неведомое - Анатолий Лосев

Шер покачал головой.

– Молодой человек, вы у меня просто-таки хлеб отбиваете. Обычно такую информацию я добываю минуты две-три, а вы мне прямо так сразу все и рассказали!

Я обратил внимание, что он не только одет в плащ с глубоким капюшоном, но его лицо скрывает еще и широкая черная повязка, отчего голос звучит немного странно.

– Надеюсь, и дальше наше сотрудничество будет протекать так же, – заявил я доброжелательно.

– Это кстати! У меня как раз родился один вопрос, – Шер достал из рукава нечто блестящее и поднес к огоньку лампы. – Что это за предмет?

– Простите, я близорук и не вижу, не могли бы вы поднести это ко мне?

– Пожалуйста.

Он показал мне мои собственные очки.

– О! – обрадовался я. – Это мои очки – простое техническое приспособление, позволяющее людям с нарушением зрения видеть так же, как все.

– Вы их носите на лице?

– Да.

– И плохо без них видите?

– Очень плохо.

– Может быть, вы их наденете? Вам как раз сейчас придется кое на что посмотреть.

– С удовольствием, только у меня… гм… руки заняты.

– Ничего, я вам помогу.

Очки оказались ужасно захватанными, но и сквозь грязные стекла я разглядел, что блестящие штуковины, которые Шер продолжал методично раскладывать на столике, имели весьма устрашающий вид: нечто среднее между принадлежностями из зубоврачебного кабинета и столярным инструментарием. Разнообразные тонкие крючки, щипчики, спицы и тонкие штопоры. Меня передернуло.

– Следующий вопрос будет касаться нашего общего знакомого Реджо. Что вам известно о нем?

– Его должны были казнить сегодня.

Я покосился на инструментарий Шера.

– Я вам открою секрет – он умер, не дождавшись казни.

Наверное, я здорово изменился в лице, потому что Шер посмотрел на меня пристально и ничего не сказал.

– Так что вам известно о нем? Ведь вы приехали в столицу вместе?

Я ничего не ответил. Мне необходимо было переварить услышанное.

Шер отодвинул свой табурет подальше от света, достал запечатанный кувшин с вином, ловко поддел пробку и отпил прямо из кувшина, приподняв черную повязку на лице. Мне показалось, что он когда-то был сильно изуродован.

– Вообще-то это не по правилам, но вы тоже можете спросить меня о том, что вас интересует. Интеллигентные люди ко мне попадают нередко, но мало кто способен сохранять свою интеллигентность в такой ситуации. К тому же вы были знакомы с Реном.

Я промолчал. Странные методы дознания.

– Короли меняются, а я никуда не денусь. Знающих специалистов не трогают даже во время самых глобальных гражданских потрясений. Сейчас готовится как раз такое.

Я все молчал.

– Продолжим. Вам известно что-нибудь о семье Реджо, о магии племен Гор Священных Родников?

– Нет, об этом мне совсем ничего не известно, так что применять ко мне ваше мастерство – зря тратить время и силы. Единственное, что я могу рассказать о Рене, – это то, зачем он шел в столицу. Он из этого секрета не делал, возможно, вам уже известно…

– Кое-что мне и впрямь известно, но хотелось бы узнать, что известно вам.

И я честно рассказал все то, что в первый день нашего знакомства поведал мне Рен. Между делом я осмотрел ауру Шера – преобладали синие тона. Он неплохой маг. Странно. Все маги в этом мире занимают более высокое социальное положение. И что у него с лицом?

Шер внимательно слушал все, что я рассказывал про неудачный поход Рена и гибель его отряда. Что-то из этого он слышал впервые, что-то уже знал. У меня появилось ощущение, что он добывает информацию не для короля, а для самого себя. Довольно странное впечатление.

– Спасибо, – сказал он, когда я закончил рассказ, – будьте так добры…

Тут он взял со стола крючок. Мне стало очень неуютно, откровенно говоря, я боюсь даже стоматологов и не умею терпеть боль. Если он будет меня пытать, я долго не выдержу. Но Шер достал из рукава ампулу с красной жидкостью, окунул в нее крючок, а половину разбрызгал по полу.

– Будьте так добры, крикните, пожалуйста, так, как будто вам ужасно больно.

Я понял его план, и у меня отлегло от сердца. Поэтому постарался не подвести, заорал так, что стены загудели.

– Спасибо.

Шер отложил крючок в сторону.

– А тот молодой человек, что спалил весь тронный зал, он ваш друг, так? Вы из одного измерения?

– Да. Нас было шестеро.

– Катрин Озерная – тоже из вашего мира?

Я кивнул.

– Ясно. Еще один крик, понадрывней, пожалуйста.

Шер взял со столика щипцы, умело подогрел их на пламени лампы и прижал к коже своего чемоданчика. В комнате завоняло.

– Это очень болезненная процедура.

Мне понравился такой спектакль. Я глубоко вдохнул и закричал так, что даже охрип. По глазам Шера было видно, что он слегка улыбнулся.

Тут дверь открылась, и к нам заглянул воин. Возможно, из охраны. В коридоре было светлее, и он моргал, почти ничего не видя.

– Шер, ну ты и зверь! – выдохнул он. Я печально свесил голову, когда охранник заметил меня. – Ты же его угробишь!

– Горт, разве твоя специальность – мастер пыток?

– Никак нет.

– Так и не лезь с советами.

Горт хотел что-то возразить, но потянул носом воздух, побледнел и быстро захлопнул дверь. Шер вылил мне на рубашку остававшуюся в ампуле «кровь», погремел своим инструментарием и попросил меня покричать еще, потише, побезнадежней, пожалобней. Я почти слышал, как бедняга Горт за стеной стучит зубами.

Шер, мечтательно улыбаясь, собрал все свои зловещие железки в кейс, вынул еще одну ампулу с «кровью», обрызгал меня основательно, с ног до головы, достал откуда-то большой кусок белой грубой материи, накрыл им меня и распахнул дверь.

– Так я и знал, – бросил он Горту, – не выдержал, слабак.

– Торри будет недоволен, – ответил Горт, и по голосу я понял, что ему нехорошо.

– Издержки! Это бывает, и гораздо чаще, чем ты думаешь. Гораздо хуже, когда от человека почти ничего не остается – одно месиво, а он еще жив! Случается и так. Как казнить? При всем народе такое показывать – бунт будет. Таких заворачивают в простыню, иногда с головой, и казнят так. Простыня, конечно, вся в крови, но по крайней мере обломки костей не торчат и внутренности не вываливаются. У меня таких трое было.

Горт молчал. Наверное, боялся за свой желудок.

– Ну что, будешь осматривать тело? Я только в лампу масло долью, а то гаснуть стала.

– Нет! Нет! Я тебе верю! – крикнул Горт не своим голосом.

– Как хочешь, только это уже на твоей совести…

– Отвечу!

– Ну, как хочешь. Да этот еще не до такой степени. Одна рука – совсем нетронутая, честно!

Горт издал неопределенный звук.

Через некоторое время в камере раздались шаги, меня опять привели в горизонтальное положение и покатили к выходу. Когда меня пытались протащить через дверной проем, простыня начала соскальзывать. Я сделал такое лицо, какое, по моему разумению, должен иметь труп человека, погибшего столь ужасной смертью. Но едва мои тюремщики заметили, что материя сползает, ее поправили с боязливой поспешностью.

Меня привезли на место. Там было темнее, чем в коридоре. Наверное, другая камера.

– Ты его отвяжешь? – спросил Шер. Мне было ясно, что он издевается.

Горт промычал нечто нечленораздельное.

– Парень, ты переваливаешь на меня свою работу! – притворно рассердился Шер. – Это твои обязанности. А если ты боишься мертвецов, увольняйся и ступай в свою провинцию разводить овощи!

– Шер! Ты же меня столько раз выручал! Избавь меня от этого дела, я больше никогда и не подумаю о более высоком жалованье, я не хочу работать здесь! Переведи меня обратно в наружную охрану!

– У тебя семь пятниц на неделе! То тебе жалованье маленькое, то теперь работа грязная! Тебе не угодить!

– Шер, я тебе заплачу, только переведи меня обратно.

– Хорошо, на этот раз я сделаю тебе такое одолжение, но имей в виду, если еще раз ты чего-нибудь испугаешься…

– Шер, ты же знаешь, я с одной дубиной ходил на отряд копейщиков, но видеть то, что ты сделал с этим малым…

– С двумя дубинами, старина. Одна у тебя была в руках, другая на плечах. Я же сказал, договорились!

Я почувствовал, как Шер взял простыню за краешек, и тут же услышал топот убегающего Горта.

Шер запер дверь и только после этого снял с меня кусок ткани и отвязал от моего катафалка.

Все тело ужасно затекло, я чуть не упал, когда попытался пройтись по камере. Первым делом я протер очки. Они до того засалились, что в них я стал видеть едва ли не хуже, чем без них. Шер усмехнулся и сказал шепотом:

– Сейчас уйду ненадолго, вы оставайтесь здесь, только сидите тихо, как покойник. Кстати, тут один уже есть.

Шер указал на скамью, где лежал человек, накрытый такой же белой тканью, пропитавшейся кровью. Я поежился. Неприятно находиться в одном помещении с мертвецом.

– Хоть он и форменный покойник, но и для него еще не все потеряно. Хотя вы не знакомы с магией племен Гор Священных Родников…

С этими словами Шер исчез за дверью, забрав с собой светильник. Я остался в полной темноте. Вот мне загадка: Рен умер не по-настоящему? Или его можно каким-то образом воскресить из мертвых? Еще более важный вопрос – для чего я понадобился этому странному мастеру пыток, который так нахально манкирует своими обязанностями?