Подставных игроков губит жадность - Эрл Гарднер

— Абсолютно не возражаю.

Он взглянул на Лоррен Роббинс. Лоррен произнесла:

— Поднимите правую руку, мистер Лэм.

Я поднял правую руку.

— Вы торжественно клянетесь, что записанное в только что подписанных вами свидетельских показаниях соответствует истине? Да поможет вам Бог!

— Клянусь.

В левой руке она держала наготове нотариальную печать, одну из тех карманных никелированных штуковин, которую, выезжая на вызов, можно сунуть в кошелек.

Подвинув к себе документ, Лоррен в том месте, где было напечатано: «Подписано под присягой в моем присутствии октября пятого дня», поставила свою подпись — на месте государственного нотариуса, оттиснула печать и вручила документ Холгейту.

Взглянув на бумагу, Холгейт кивнул, встал из-за стола и протянул мне руку для пожатия, давая понять, что разговор окончен.

— Большое вам спасибо, мистер Лэм. Как замечательно, что граждане готовы добровольно сообщать о дорожных происшествиях, свидетелями которых они были. Лоррен отвезет вас обратно в отель, если только вы не хотите посмотреть наши участки. В таком случае она готова пройти с вами и…

— Как-нибудь в другой раз, — прервал я его. — Как вам сказать… в данный момент я не расположен делать инвестиции. Нет свободных капиталов.

Он сочувственно пощелкал языком:

— Плохо. Правда, так всегда бывает. Сколько раз появляется возможность сделать вложения в абсолютно надежное дело, а свободных денег под рукой не оказывается. Мы бы взяли совсем небольшой аванс, мистер Лэм, и…

Я решительно затряс головой.

— О'кей, о'кей. Не настаиваю. Просто я хотел из чувства признательности предложить вам прибыльную сделку и, конечно, на законных основаниях. Лоррен, отвези его, пожалуйста, в отель… Да, одну минутку, Дональд. Кажется, на свидетельских показаниях нет вашего адреса.

— Он имеется в книге регистрации отеля, — сказал я.

— Все-таки дайте его мне, я запишу прямо на этих показаниях. Где вас можно найти?

Я дал ему адрес в Сан-Франциско.

Холгейт вышел из-за стола, положил мне на левое плечо большую сильную руку и, сжав мою правую руку, горячо затряс ее.

— Спасибо, Дональд. Огромное спасибо. Если заинтересуетесь недвижимостью, я в любое время к вашим услугам. Знаете, что я сделаю? Я не буду подсказывать вам, какой участок лучше, а просто придержу самый лучший, так что если надумаете обзавестись собственным домом… скажем, в ближайший месяц, просто дайте мне знать.

— Давайте внесем ясность, мистер Холгейт, — напомнил я ему. — Авария произошла по вашей вине.

— Я это знаю. Вина — на мне, — согласился он. — Виноват я. Надеюсь, бедная девушка не сильно пострадала.

— Я тоже надеюсь. Красивая девушка.

— У вас глаз наметанный, не так ли, Дональд?

Глядя на Лоррен, я подтвердил:

— Не спорю.

Холгейт рассмеялся и велел:

— Лоррен, отвези его в отель.

Она с улыбкой спросила:

— Готовы, мистер Лэм?

— Готов, — ответил я.

Мы подошли к автомобилю. Я направился к левой дверце, чтобы открыть перед ней, но Лоррен, распахнув правую дверцу, прыгнула на сиденье и проскользнула на водительское место.

Я уселся рядом, захлопнул дверцу. Она стройной ножкой выжала газ, и мы выехали на полукружье подъездной дорожки.

— Как вам понравился мистер Холгейт?

— Очень.

— Замечательный человек. С ним так хорошо работать.

— А как мистер Мэкстон? — спросил я.

Полусекундное молчание можно было объяснить тем, что она подъезжала к перекрестку. А может быть, еще чем?

— Он тоже.

— Вы, должно быть, довольны работой.

— Очень довольна.

— Вам она действительно нравится?

— Не то слово.

— Нравится все время быть в действии?

— Действовать, значит, жить, — горячо откликнулась она. — Безделье — смерть. Губит рутина. Я люблю разнообразие жизни. Чтобы каждый день, каждую минуту возникало что-нибудь новое, чтобы я могла показать себя как личность, проявить инициативу, использовать свой ум.

— Думаю, у тебя получается, — заметил я.

— Спасибо, Дональд. Тебе кто-нибудь говорил, что ты чертовски славный парень?

— Холгейт говорил, — ответил я. — Но думаю, что ему страшно хотелось продать мне земельный участок.

Лоррен от души расхохоталась:

— Дональд, ты говоришь ужасные вещи! Долго ли еще будешь в городе?

— Не знаю.

— Кого-нибудь здесь знаешь?

— Мало кого.

— Мужчин, женщин?

— И тех, и других.

— Ладно, — подбодрила она меня, — не скучай!

— Не буду, — сказал я.

— Рада, что не будешь, — поглядев на меня, улыбнулась Лоррен. — Но если что… можешь всегда позвонить мне. Мой номер телефона есть в справочнике.

— Будешь предлагать мне участок?

— Возможно, — засмеялась она.

Пару минут она молчала, потом, подъезжая к отелю, с улыбкой добавила:

— А вообще-то, Дональд, я много чего могла бы предложить.

Лоррен порывисто протянула мне руку, одарила быстрой улыбкой и, глядя перед собой, стала ждать, когда захлопнется дверца автомобиля.

Убедившись, что дверца закрыта, она мельком взглянула в боковое зеркальце и стремительно врезалась в поток машин.

Глава 4

Портье сообщил, что мне никто не звонил. Сказав, что я немного пройдусь по городу, я вышел из отеля и направился к находившейся в двух кварталах стоянке такси.

Доехал до супермаркета. Там я забрал оставленный мной автомобиль, вернулся на нем в отель, припарковался, а потом до темноты слонялся по улицам.

По всей видимости, никто не проявлял ко мне ни малейшего интереса. Ни разу не появился и тот долговязый. Всем было на меня наплевать. И никаких сообщений.

Незадолго до того как стемнело, я позвонил Дорис Эшли.

Телефон не отвечал.

Из телефонной кабины я позвонил домой Элси Бранд:

— Привет, Элси. Как делишки?

— Дональд…

— Что не так?

— Названивает какой-то человек и разговаривает… как вам сказать, угрожающе.

— Угрожать — дело несложное, — заметил я. — Что ему надо?

— Да насчет аварии, которую вы видели. И, похоже, он очень… словом, чем-то обеспокоен.

— Да ну? И часто звонит?

— За последний час трижды. Господи, я не знала, что говорить. Сказала, что не знаю, чтобы кто-нибудь давал мой номер телефона, но что у меня гостит брат, который должен вот-вот прийти.

— Скоро буду, — сказал я. — Не дергайся.

— Дональд, это что-нибудь… опасное?

— Откуда я знаю?

— Я ужасно боюсь.

— Не надо. Еду.

— Когда вы будете?

— В течение часа.

— О, Дональд, я так… Будьте осторожнее, ладно?

— Странно, — заметил я. — Обычно ты просишь меня вести себя прилично. А теперь говоришь — осторожнее.

В трубке раздался нервный смешок:

— Приготовить что-нибудь на ужин?

— Неплохая мысль, — поддержал я. — Это создаст домашний уют.

— Чего бы вы хотели?

— Шампанского и бифштекс из вырезки.

— Я — скромная служащая.

— Это, — заявил я, — в счет служебных расходов.

— Будет сделано: шампанское и бифштекс из вырезки, — отрапортовала она. — Как предпочитаете — куском?

— Куском.

— С кровью?

— С кровью.

— С картофелем?

— Печеным. Но не слишком хлопочи. Никаких салатов и десертов. Только бифштекс, печеный картофель, шампанское и, может быть, баночка зеленого горошка.

Мясо поджарю сам, когда приеду. Когда эта птичка снова защебечет, постарайся узнать, как его зовут. Скажешь, что я задерживаюсь, но обещал быть дома через час и что мы собираемся поужинать. Пускай приезжает часа через полтора, тогда и поговорим.

— Вы уверены, что успеете приехать до него, Дональд?

— Буду, — заверил я. — Покупай мясо и шампанское. Обязательно сохрани чеки — отдам Берте в качестве оправдательного документа.

— Вот уж она будет рвать и метать! — обрадовалась Элси.

— Ей только на пользу, — хмыкнул я. — Жди. Еду. — И я повесил трубку.

Транспортный поток был чуть меньше, чем я ожидал, поэтому я добрался за сорок пять минут.

У Элси шампанское уже стояло на льду, две отменных отбивных оставалось только бросить на решетку.

В духовке пеклась картошка. Была открыта банка зеленого горошка, нарезан и намазан маслом французский хлеб — оставалось его только поджарить. Не забыли и про баночку протертого чеснока.

— Ну прямо как дома! — похвалил я.

Она хотела что-то сказать, осеклась и залилась краской, видно, из-за того, что чуть было не ляпнула.

— Чеки есть? — спросил я.

Элси протянула их мне.

— Звонил наш знакомый?

— Как только я положила трубку после разговора с вами.

— Сказала ему, чтобы приезжал?

— Сказала.

— Что он?

— Сказал, что будет. Просил передать вам, то есть брату, чтобы без дураков и говорил только правду.