Конец здравого смысла - Анатолий Шишко

Примите и проч.

P.S. По совершенно очевидным соображениям лишен удовольствия приложить адрес.

Совершенно секретно

Лорду канцлеру хранителю печати

Герцогу Эльсинор Готтентотскому

Препровождая при сем письмо французского «ученого» д-ра Каннэ, должен присовокупить, что с точки зрения здравого смысла нахожу его нелепым, а посему жду резолюций Вашей Светлости.

Совершенно секретно

Министру Д. Пиксу

Сэр!

Благодарю за сообщение. Принял к сведению. Дело о самозванце (как и он сам) в моих руках. Выслал агентов в Париж для установления места жительства д-ра Каннэ. Дальнейшую переписку считаю опасной.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВВЕРХ НОГАМИ

Глава первая

Едва кончался день, полный тревог и неожиданностей, как уже летела ночь, и Марч напрасно мечтал об отдыхе. Менялось освещение — события шли. Он пробовал записывать, но всегда действия неутомимого Лавузена обгоняли карандаш. Кадры реальности сливались с необузданной фантазией, пировавшей в черепной коробке Лавузэна, пожирали всякое понятие о здравом смысле, клубились лавиной, увлекая в бездну горы установившихся понятий.

Мир, как определенное явление, перестал существовать. Предметы и живые индивидуумы громоздились в мозгу без порядка и смысла. Теперь паровоз мог свободно пить чай с бисквитом, стулья танцевать фокстрот на куполе собора св. Павла, а крупный фабрикант отдать свое имущество безработным. И если Марч не бросался на спину шофера, то исключительно благодаря Лавузену, в нужную минуту объяснявшему, что шофер еще не автомобиль. В таких случаях Лавузен руководился скрытой интуицией, не позволявшей ему смешивать епископа с бифштексом.

Теперь Марчу определенно казалось, что они не возвращались во дворец после путешествия по ночному Лондону, но вместе с тем он был уверен, что его глаза пили дневной свет букингемских зал. Марч выгладил щеки бритвой и погрузился в газету.

На первой странице «Дейли-Мейль»:

АНГЛИЯ НУЖДАЕТСЯ В ТВЕРДОЙ ВЛАСТИ

Марч опустил лист. В дни, пока они с Лавузеном ткали нить изумительной сказки, черные, всегда спокойные джентльмены готовили жуткое дело. Теперь лицо герцога Эльсинорского смотрело с первой страницы.

Только вчера его сгорбленная фигура посетила приемную короля, а сегодня…

Удивительная газета! Она может рядом с описанием бала у лорда Пульвера сообщить, что воздушный флот его величества в боевой готовности.

Она может…

Но что это? Шум, поспешные шаги. Двери хлопали сильнее, чем разрешал этикет.

— Странное возбуждение, лихорадочные румянцы и чересчур много оружия, такими словами Лавузен встретил Марча.

— Да? В чем дело? Уж не…

— Молчи! Смотри и слушай! — Лавузен держался бодро, но был одет как-то рассеянно.

Их окружала толпа придворных и военных чинов. Сыпались фразы:

— Страна напряжена.

— Мы нуждаемся в ответственном министерстве.

Лавузен кланялся, прижимая руки к груди.

— Благодарю вас. Конституция, джентльмены, вы забываете! — Лавузен шаркнул ногой и, повернувшись, столкнулся со свеженадрезанным куском лососины. При рассмотрении лососина оказалась лицом человека, грузно ворочающего глазами.

Лавузен поклонился.

— Какая честь, ваша светлость!

— Да-а, — прохрипела лососина, хватая воздух губами, — я явился напомнить вам, что здесь не по-ли-ти-че-ский салон. Я еду в парламент, чтобы свалить правительство. Да здравствует диктатура!

Бурные крики.

Лососина пошевелила носом и выплыла из расступившейся толпы. Это был герцог Эльсинор Готтентотский.

День раздвинулся в бесконечный коридор, в глубине этого коридора суетились лакеи, военные, держа подмышками кивера. Ежеминутно рычал громкоговоритель, и гул шаркающих ног сливался с рокотом толпы, бурлившей вокруг дворца. Из окон было видно, как люди карабкались на деревья, перебегая газоны.

Лондонское солнце, скосив огненный глаз, скупо цедило золото лучей. К главному подъезду подкатила карета, запряженная шестью лебедиными, завитыми конями.

Пронзительные фанфары герольдов.

Оттиснутый Марч едва успел различить в массе лиц седые усы короля, чуть приподнявшего цилиндр.

Бич кучера вонзился в серебряную подставку — стальные вожжи натянулись. Два засахаренных лакея подхватили с подножки бархатную подушку, и шестерка лошадей плеснулась пеной в резные ворота. Вслед за ними покатили ландо свиты.

За изгородью чей-то густой бас пел «Типперари». В грузном небе дрожали аэропланы. Издалека глухо бились трубы, сверля медью воздух; флаги трепались из окон дворца.

Шум, гуденье, раскаты — все это звучало в голове Марча джазбандом Лавузеновского безумья.

Марчу хотелось плакать, смеяться, боксировать. В его глазах продолжал мчаться вихрь экипажей, несущих в каком-то судорожном парадоксе Лавузена к победе над здравым смыслом.

АЛЛО! АЛЛО!

Король, королева и младшие члены королевской семьи сегодня днем отбыли в Плимут, для дальнейшего следования в Италию. На вокзале их величеств провожали: принц Уэльсский со своей высокорожденной супругой принцессой Августой, аккредитированный посол Италии, члены кабинета, правые депутаты парламента, лорд-канцлер — хранитель печати, герцог Эльсинор Готтентотский, лидер рабочей партии лорд Ахдональд и духовник королевской семьи его преподобие сэр Гульби. Ровно в 12.30 по среднеевропейскому времени главный церемониймейстер, баронет Кеннези отдал знак отправления. Специальный поезд в составе двенадцати королевских вагонов плавно отошел от дебаркадера. Охрану несли шотландцы I, II, III лондонских полков. С трех часов дня движение будет открыто для всего южного расписания.

АЛЛО! АЛЛО!

Сегодня вечером ожидается прибытие в Лондон поезда обезьян типа горилл и орангутангов на адрес «Академии омоложения».

АЛЛО! АЛЛО!

Италия. Премьер Дучелинни, в память годовщины чудесного сохранения собственного носа от врагов диктатуры, сказал речь по поводу прибытия короля английского. Депутаты, пресса, духовенство и многочисленные гости, переполнявшие парламент в день национального торжества, склонны расценивать приезд высоких гостей как попытку сближения с Италией, в целях освежения основ государственности Англии по принципу фашизма.

АЛЛО! АЛЛО!

Смотрите в Сплендид-Палас новую фильму Чаплина «Поцелуй двух глупышек»!

Вошедших встретил школьный гул. С кресел сразу вскочило десятков пять девиц в голубых платьях.

Глава вторая

— Доктор калечит, инженер кутит, торговец надувает, но что делает принц Уэльсский? — возмущался Лавузен.

— Принц Уэльсский путешествует, — вздохнул Марч.

— Провались ты с путешествиями! — Лавузен взял трубку телефона.

— Алло! Дайте дворцовое ведомство. Звонят из кабинета принца, перечислите аристократические клубы. Марч, записывай. Да, я слушаю. «Клуб подагриков». «Клуб безусых». «Общество взаимного недоверия». «Жокей-клуб». «Лига родовитых безумцев». «Клуб самоубийц». Благодарю!

— Куда же? — спросил Марч.

— Никуда. Я думаю, что мы с тобой такие же жокеи, как подагрики; безумцы мы уже давно; что же касается общества взаимного недоверия, то вполне достаточно жить в XX веке, чтобы быть членом вселенского клуба. Мне вовсе не интересно бывать там, куда шляется Франция, Германия, Италия, не говоря уже о Румынии. К самоубийцам, думаю, рано.

— Я с ужасом убеждаюсь, что нам вообще некуда идти, — заметил Марч, просто коронованный тупик.

— Погоди, я забыл о филантропических учреждениях! — Лавузен взял со стола книгу. — Вот! «Общество эстетического воспитания девиц от 15 до 17 лет». Председатель лорд Гуль. «Лига удачного замужества». Вот это любопытно: положительно жизнь и здравый смысл опередили мои трюки. Адрес, Марч!

— Уайтхолл, 141.

— Едем!

С равнодушием людей, привыкших ко всему, друзья поместились в своем излюбленном моторе, и оба очнулись в тот момент, когда склоненная голова ливрейного напомнила о прибытии.

Наверху белой лестницы их встретила женщина, видом своим мало отличавшаяся от окружавших ее предметов, приличных и достаточно скучных.

— О, ваше высочество. Какая честь! Они как раз на уроке.

— Кто? — спросил Лавузен, рассматривающий потолок с надписью: «Здесь рождаются гармоничные браки».

— Леди, жаждущие счастья. Прошу убедиться, — и, распахнув двери, директрисса присела в реверансе.