Соловей и роза - Афанасий Фет

Зной

Что за зной! Даже тут, под ветвями,Тень слаба и открыто кругом.Как сошлись и какими судьбамиМы одни на скамейке вдвоем?

Так молчать нам обоим неловко,Что ни стань говорить – невпопад;За тяжелой косою головкаСловно хочет склониться назад.

И как будто истомою жаднойНас весна на припеке прожгла,Только в той вон аллее прохладнойСредь полудня вечерняя мгла…

«Давно ль на шутки вызывала…»

Давно ль на шутки вызывалаОна, дитя, меня сама?И вот сурово замолчала,Тепло участия пропало,И на душе ее зима.

– Друг, не зови ее суровой.Что снегом ты холодным счел —Лишь пробужденье жизни новой,Сплошной душистый цвет садовый,Весенний вздох и счастье пчел.

«Из тонких линий идеала…»

Из тонких линий идеала,Из детских очерков челаТы ничего не потеряла,Но всё ты вдруг приобрела.

Твой взор открытей и бесстрашней,Хотя душа твоя тиха;Но в нем сияет рай вчерашнийИ соучастница греха.

«Завтра – я не различаю…»

Завтра – я не различаю;Жизнь – запутанность и сложность!Но сегодня, умоляю,Не шепчи про осторожность!

Где владеть собой, коль глазкиВлагой светятся туманной,В час, когда уводят ласкиВ этот круг благоуханный?

Размышлять не время, видно,Как в ушах и в сердце шумно;Рассуждать сегодня – стыдно,А безумствовать – разумно.

«Роящимся мечтам лететь дав волю…»

Роящимся мечтам лететь дав волюК твоим стопам,Тебя никак смущать я не дозволюЛюбви словам.

Я знаю, мы из разных поколенийС тобой пришли,Несходных слов и розных откровенийМы принесли.

Перед тобой во храмине сердечнойЯ затворюсьИ юности ласкающей и вечнойВ ней помолюсь.

«Давно в любви отрады мало…»

Давно в любви отрады мало:Без отзыва вздохи, без радости слезы;Что было сладко – горько стало,Осыпались розы, рассеялись грезы.

Оставь меня, смешай с толпою!Но ты отвернулась, а сетуешь, видно,И всё еще больна ты мною…О, как же мне тяжко и как мне обидно!

«Ель рукавом мне тропинку завесила…»

Ель рукавом мне тропинку завесила.Ветер. В лесу одномуШумно, и жутко, и грустно, и весело, —Я ничего не пойму.

Ветер. Кругом всё гудет и колышется,Листья кружатся у ног.Чу, там вдали неожиданно слышитсяТонко взывающий рог.

Сладостен зов мне глашатая медного!Мертвые что мне листы!Кажется, издали странника бедногоНежно приветствуешь ты.

«Не могу я слышать этой птички…»

Не могу я слышать этой птички,Чтобы тотчас сердцем не вспорхнуть;Не могу, наперекор привычке,Как войдешь, – хоть молча не вздохнуть.

Ты не вспыхнешь, ты не побледнеешь,Взоры полны тихого огня;Больно видеть мне, как ты умеешьНе видать и не слыхать меня.

Я тебя невольно беспокою,Торжество должна ты искупить:На заре без туч нельзя такоюМолодой и лучезарной быть!

«Когда смущенный умолкаю…»

Когда смущенный умолкаю,Твоей суровостью томим,Я всё в душе не доверяюХолодным колкостям твоим.

Я знаю, иногда в апрелеЗима нежданно набежитИ дуновение метелиКолючим снегом закружит.

Но миг один – и солнцем вешнимСогреет юные поля,И счастьем светлым и нездешнимДохнет воскресшая земля.

«Она ему – образ мгновенный…»

Она ему – образ мгновенный,Чарующий ликом своим,Он – помысл ее сокровенный;Да кто это знает, да кто это выскажет им?

И, словно велением рока,Их юные крылья несут…Так теплится счастье далеко,Так холоден ближний, родимый приют!

Пред ним – сновидение рая,Всевластный над ней серафим;Сгорает их жизнь молодая…Да кто это знает, да кто это выскажет им?

Послания, посвящения и стихотворения на случай

Графине С. А. Толстой

Когда так нежно расточалаКругом приветы взоров ты,Ты мимолетно разгонялаМои печальные мечты.

И вот, исполнен обаяньяПеред тобою, здесь, в глуши,Я понял, светлое созданье,Всю чистоту твоей души.

Пускай терниста жизни проза,Я просветлеть готов опятьИ за тебя, звезда и роза,Закат любви благословлять.

Хоть меркнет жизнь моя бесследно,Но образ твой со мной везде;Так светят звезды всепобедноНа темном небе и в воде.

Стихотворения, не вошедшие в основное собрание

Лирический пантеон

Безумная

Ах, не плачь и не тужи,Мать родная! Покажи,Где его могила!Иль не знаешь ты того,Как я нежила его,Как его любила?

Ох, родная, страшно мне:Он мерещится во снеС яркими очами!Всё кивает головойИ зовет меня с собойГрозными речами.

Нет, родная, бог уж с ним!Не пойду я вслед за ним:Он меня задушит.Пусть он спит в земле сырой;Мой приход его покойВ гробе не нарушит.

Ох, родная, покажи,Где он, где он? – ЗадушиТы меня, мой милый!Сладко я умру с тобой;Ты поделишься со мнойТесною могилой.

Не задушишь ты меня:Обовьюсь вокруг тебяЖадными руками;Я прижмусь к твоим устамИ полжизни передамМертвецу устами.

Что ж ты смотришь на меня?Мне смешно и без тебя:Сердце лопнуть хочет!Тяжко мне среди людей!Слышишь… Свищет соловей,И сова хохочет.

Ха-ха-ха! так смех берет!То из раны кровь польет,То застынет снова;Жадно кровию напьюсь,Сладко-сладко захлебнусьКровию милова.

В чистом поле он убитИ в сырой земле лежитС раною кровавой.Кровь и слезы – слезы – кровь,Где ж ты, где моя любовьС головой кудрявой?

Вскинусь птицей, полечу,Черны кудри размечуПо челу кольцами.Улыбнись же, полно спать!Это я пришла игратьЧерными кудрями!

Признание

Простите мне невольное признанье!Я был бы нем, когда бы мог молчать,Но в этот миг я должен передатьВам весь мой страх, надежду и желанье.

Я не умел скрываться. – Да, вам можноЗаметить было, как я вас любил!Уже давно я тайне изменилИ высказал вам всё неосторожно.

Как я следил за милою стопой!Как платья милого мне радостен был шорох!Как каждый мне предмет был безотчетнодорог,Которого касались вы рукой!

Однажды вы мне сами в том признались,Что видели меня в тот самый миг,Как я устами к зеркалу приник,В котором вы недавно улыбались.

И я мечтал, что к вам закралась в грудьМоей души безумная тревога;Скажите мне, – не смейтесь так жестоко:Могла ли в вас наружность обмануть?

Но если я безжалостно обманут, —Один ваш взгляд, один полунамек —И нет меня, и я уже далек,И вздохи вас печалить перестанут.

Вдали от вас измучуся, изною,Ночь будет днем моим – ей буду жить,С луной тоскующей о прошлом говорить;Но вы любуйтеся веселою луною

И ваших девственных и ваших светлых днейУчастием в страдальце не темните;Тогда – одно желанье: разрешите,Лицо луны – или мое бледней?

Откровенность

Не силен жар ланит твоих младыхРасшевелить певца уснувшей воли;Не мне просить у прелестей твоихОчаровательной неволи.

Не привлекай и глазки не взводи:Я сердце жен изведал слишком рано;Не разожжешь в измученной грудиДавно потухшего волкана.

Смотри, там ждет влюбленный круг мужчин,А я стою желаний общих чуждый;Но, женщины, у вас каприз один:Вам нужны те, которым вы ненужны!

Вам надоел по розам мягкий путьИ тяжелы влюбленные беседы;Вам радостно разжечь стальную грудьИ льстят одни тяжелые победы.

Но ты во мне не распалишь страстейНи плечками, ни шейкою атласной,Ни благовонием рассыпанных кудрей,Ни этой грудью сладострастной.

Зачем даришь ты этот мне букет?Он будет мне причиною печали.И я когда-то цвел, как этот цвет, —Но и меня, как этот цвет, сорвали.

Ужель страдать меня заставишь ты?Брось эту мысль: уж я страдал довольно —От ваших козней, вашей простотыИ вашей ласки своевольной.

Другим отрадно быть в плену твоем,Я ж сердце жен изведал слишком рано;Ни хитростью, ни истинным огнемНе распалишь потухшего волкана.

Вакхическая песня