Тени сна (сборник) - Виталий Забирко

Со всех эталонов, перечисленных в литерах Аль, Бис, Гем и Дель, сделать точные копии и разослать их во все провинции и области империи. Датой введения в силу новой патской системы мер считать: в Пате — со дня утверждения скрижали Сенатом, в остальных областях и провинциях империи — со дня получения посадными коллегиями копий эталонов. Запретить применение других систем мер, кроме утвержденных Сенатом: в Пате — по истечении двух фаз по новому календарю, в провинциях и областях — по истечении года со дня введения в силу новой патской системы мер. По истечении указанных сроков за нарушение скрижали штрафов не взимать, но провинившихся выставлять у стены позора с третьего перста по девятый по новому времени, не взирая на положение провинившегося — будь-то раб, сводобный человек, гражданин или сенатор».

После этих слов Кальтар многозначительно обвел взглядом Сенат, неторопливо свернул манускрипт и передал его консулу. Затем снова принялся обтирать шею свисающей через плечо полой тоги, оставляя на материи жирные пятна. Сенаторы настороженно молчали, ожидая его последнего слова, чтобы начать прения.

— Дикси, — наконец произнес Кальтар и с достоинством понес свои телеса на место.

Против ожидания, шум в зале поднялся довольно умеренный и лишь немногие сенаторы стали просить слова. Но Кикена и этих немногих лишил возможности высказаться. Он поднял жезл и встал с консульского места.

— Прения по данному вопросу считаю науместными, — сказал консул. — Он уже трижды обсуждался в Сенате, и все дополнения и поправки учтены сенатским коллегиумом и секстумвиратом Сабаторийского холма при составлении скрижали. Поэтому, волею Великого Пата и во благо его, я спрашиваю; готов ли Сенат утвердить скрижаль о введении в империи единых мер весов, объемов, расстояний и времени?

Крон поймал на себе настороженный взгляд Кикены. Консул явно передергивал. Вопрос о новом годовом исчислении в Сенате не обсуждался, и Кикене, как и всякому честолюбцу, ой как не хотелось вносить в него поправки. Кое-кто из приверженцев Крона пытался что-то выкрикнуть по этому поводу, но Крон оборвал их, первым выбросив вперед руку с раскрытой ладонью в знак одобрения скрижали.

Ни к чему ему мелкие распри с консулом.

Кикена с облегчением обвел взглядом Сенат. Противников скрижали не было.

— Волею консула, — провозгласил он, с трудом сдерживая торжество, — данной мне Сенатом Великого Пата, объявляю скрижаль о новых единых патских мерах весов, объемов, расстояний и времени законом! И да будет так с сего дня. Дикси.

И он сел под одобрительные возгласы.

«Сейчас, — подумал Крон. — Сейчас начнется». Он отыскал глазами Сейка Аппона. Тот уже тянул вверх указательный палец и даже подпрыгивал на своей подушке от нетерпения.

— Слова! — наконец, не выдержав, закричал он. — Слова!

Получив разрешение, он быстро сбежал вниз и, повернувшись лицом к Сенату, поднял вверх ладони, прося тишины.

— Сегодня Сенат был на редкость единодушен, — вкрадчиво начал он и обвел взглядом сенаторов. — Но кто из вас поручится, что завтра по городу не поползут слухи о бесчинствах, якобы творившихся здесь?

Сенат непонимающе загудел.

— Сегодня мы славили императора Тагулу, — продолжал Аппон. — Но кто поручится, что завтра о хвалебной речи в его честь в городе не будут говорить, как о бадье помоев?

Гул в Сенате начал нарастать. Многие сенаторы все еще не понимали, к чему клонит Аппон.

— Сегодня мы утвердили отчет о расходах на триумф Севрской кампании! — повысил он голос. — Но кто поручится, что завтра о каждом из присутствующих здесь не будут говорить как об отъявленном казнокраде?

Сенат взорвался негодованием. Казначей Дартога швырнул седалищную подушку, и она шлепнулась у ног выступающего.

— А кто поручится, — перешел на крик Аппон, — что закон, принятый только что Сенатом, завтра не назовут пустым и самым бесполезным за всю историю Пата?!

Он выхватил из-за пазухи свернутый в трубку «Сенатский вестник» и, потрясая им, закричал:

— А всему виной это листок, претенциозно именуемый «Сенатским вестником», который на самом деле отражает мнение только одного человека — сенатора Крона!

Негодование сенаторов неожиданно умерилось. Многие не ожидали такого поворота дела. Крон тоже, он был приятно удивлен, что «Сенатский вестник» пользуется популярностью также и в самом Сенате.

Аппон уловил изменение настроения и, поняв, что одним криком он свою задачу не выполнит, быстро переориентировался.

— Вот уже полгода мы получаем эти оттиски, — сдерживая себя, проговорил он. — Вначале в них излагались лишь голые факты: происшедшие в империи события и решения Сената. В настоящий же момент эти события не просто излагаются, но и комментируются превратно. Причем решения Совета здесь в основном ставятся под сомнение, а личное мнение сенатора Крона представляется как единственно правильное. И поэтому мне хочется спросить сенатора Крона: кто дал ему право поучать Сенат? Кто дал ему право лить грязь на решения Сената? Хорошо бы еще, если бы «Сенатский вестник» распространялся только среди сенаторов и парламентариев, но его может купить у разносчиков любой гражданин. Его читает свободный люд, рабы, знающие грамоту, подбирают за хозяином брошенные листки и затем разносят сплетни по всему городу, а заезжие купцы так вообще скупают их кипами и вывозят на периферию — говорят, это один из самых ходовых товаров в провинциях и колониях. Что думают о нас там, если все, что написано в «Сенатском вестнике», противоречит скрижалям, утвержденным Сенатом?

Аппон перевел дух и удовлетворенно обвел взглядом вновь бушующий Сенат. Ему удалось достичь своей цели.

— Поэтому я предлагаю, — пытаясь преодолеть шум в зале, прокричал он, — чтобы не вносить смуты в толпу, «Сенатский вестник» запретить, все выпущенные оттиски сжечь, а печатную машину сломать. Для спокойствия и мира и во славу империи. Дикси.

И он пошел на свое место под приветственные крики приверженцев консула. Крон резко вскочил с места и выбросил вперед руку с поднятым пальцем.

— Слова!

Кикена не спешил с разрешением. Он окинул взглядом зал, остался доволен его реакцией и лишь затем дал свое согласие.

Под яростный рев сторонников Кикены Крон спустился вниз. Кто-то пытался схватить его за тогу, но он вовремя подхватил полу, кто-то подставил на ступеньках ногу, но он, подавив желание наступить на нее, легко переступил через препятствие, не дав возможности задеть себя.

— Достойный Сенат славного города Пата! Уважаемый консул Кикена! — громко, четко и, главное, спокойно начал Крон, и это спокойствие оказало свое действие. Гул в Сенате уменьшился. — Только что мы выслушали запальчивую речь сенатора Сейка Аппона, в которой он обвинил меня и издаваемый мною «Сенатский вестник» в действиях, направленных против скрижалей и законов Сената, устоев империи. Я верю в искренность Аппона, желающего славы и процветания Пата. Однако в своем необузданном патриотизме он, сам того не замечая, готов смести те алтари и очаги, которые могут усилить и умножить мощь и величие империи. Поэтому я, уважая его патриотические чувства, без гнева и пристрастия отметаю его огульные обвинения, высказанные в мой адрес и в адрес «Сенатского вестника» как беспочвенные и не подтвержденные фактами. Хотя за фактами сенатору и не пришлось бы далеко ходить — они находились именно в том листке, которым он только что потрясал здесь. Я надеюсь, что многие из присутствующих читали сегодняшний оттиск. Интересно было бы знать, обвиняя меня в том, что в «Сенатском вестнике» я вылью на голову императора Тагулы бадью помоев, сенатор, очевидно, имел в виду сегодняшнюю статью?