Бегство из-под венца - Карен Кинг

Виктор подался вперед в надежде напугать Ленарда и уловил сладкий запах мыла. Желание придвинуться ближе и вдыхать этот запах заставило Виктора отпрянуть.

– Я вам не верю.

Ленард разглядывал залитую вином манжету.

– Что ж, мне нечего возразить вам на это.

– Позвольте Милларсу заняться вашей рубашкой. Я могу одолжить вам свою, пока пятно отчистят.

Ленард убрал руки со стола и положил их на колени.

– В этом нет необходимости. Просто я неуклюжий.

Юноша мог бы поразить Виктора чем угодно, только не отсутствием грации. Его плавные движения приковывали взгляд. Черт, надо гнать эти мысли. Не следует принуждать молодого человека идти к нему в спальню, а самому наблюдать, как тот будет переодеваться.

– Да, вы действительно неловкий. Пожалуй, вы и мою рубашку испортите.

Виктор поставил на стол пустой бокал и не сводил с него глаз. Если он намерен исповедовать культ Гиацинта, то крепкие напитки только ускорят процесс. Никогда в жизни он не ощущал подобного влечения к мужчине.

Или только этот прелестный юноша, подобно Гиацинту, который зажег любовь в самом Аполлоне, вызывал у Виктора противоестественное чувство?

Ему не следует оставаться с Ленни наедине. Но мысль о том, что стоит оставить юношу, как он неминуемо будет избит, беспокоила Виктора. Американец слишком молод и неопытен, чтобы оставаться одному.

Почему юноша в возрасте Ленарда бежит из дома, да еще через огромный океан, в чужую страну?

– Отец бил вас? С вами дурно обращались? – Ленард покачал склоненной головой. Огоньки свечей бросали золотистые блики на его белокурые волосы. У Виктора было такое ощущение, что он мучает невинного херувима.

Неожиданная мысль посетила вдруг Виктора. А может быть, собственные наклонности Ленарда вызывают у него столь странное чувство? И его влечение к мальчику вызвано тягой Ленарда к мужчинам? Оставалось надеяться только на это.

– Есть что-нибудь такое, о чем вы не могли бы рассказать даже отцу? Какие-нибудь наклонности, которые он счел бы… нежелательными?

Ленард поднялся.

– Благодарю вас за гостеприимство, но лучше я пойду.

– Сидите, Ленни. – Виктор одним глотком осушил второй бокал портвейна. Он полагал, что сформулировал вопрос весьма осторожно и тактично. – Вы уедете, когда я велю подать вам карету.

«Что-то тут не так, и если парень хочет уйти, отпусти его», – говорил ему внутренний голос, но Виктор знал, что не сможет этого сделать. Он помнил, что Ленни не ответил на его вопрос.

– Не знаю, что с вами делать. Чем больше я смотрю на вас, тем больше меня беспокоит, что вы вступите на дурной путь. Вы слишком молоды для самостоятельной жизни. Мне следует отправить вас домой или по крайней мере сообщить вашим родителям, что вы находитесь под моим присмотром.

– Отцу. У меня только отец.

Волна сочувствия захлестнула Виктора. Стремление утешить Ленарда смешалось в его мозгу с тем родом утешения, что предлагала Эмилия. Дрожь отвращения пробежала по его коже.

Виктор зацепил носком ботинка лодыжки Ленарда, рывком вытянув его ноги из-под сиденья, и толкнул рукой в плечо, так что парень ударился о спинку стула.

Ленард изумленно уставился на него, словно с ним никогда не обращались столь грубо. Юнец утверждает, что у него есть старшие братья, почему же он так удивился, что его толкнули? Еще когда он с такой опаской пробирался к столу в игорном доме, Виктор обратил внимание на его тщедушность и слабость.

– Говорят вам, сидите. Умейте сохранять достоинство. Голубые глаза Ленарда наполнились слезами.

– Черт побери, вы что, собираетесь заплакать? Искушение обнять Ленарда за плечи и успокоить боролось с желанием хорошенько встряхнуть юношу.

Потупив взгляд, Ленард потянул вниз рукава сюртука, то ли пытаясь скрыть изящные запястья, то ли стремясь спрятать пятно на белой льняной рубашке. У мальчишки были длинные тонкие пальцы. Прелестные руки. Виктор тут же отбросил мысль о том, как эти руки коснулись бы его кожи, его… Нет! Если у юноши противоестественные наклонности, это не означает, что Виктор станет участвовать в этом безобразии.

– Не расстраивайтесь. Завтра мы вас должным образом приоденем.

– Не надо.

Виктор вздохнул, теряя терпение.

– Послушайте – или вы возвращаетесь домой к отцу, или позвольте мне опекать вас в Лондоне. Я знаю, что такое смерть близких; и не могу со спокойной совестью отпустить вас в опасное странствование. Ведь вас уже чуть не убили.

Ленард заморгал и пожал плечами. Виктор потер шрам на лбу. Он полагал, что понимает переживания родителя, ребенок которого считает себя взрослым. Если только его чувства к Ленарду были отеческими. Он сам не мог понять, почему обрек себя на муку наставлять это искушающее его создание на истинный путь.

– Я не хочу, чтобы вы за меня решали, что мне делать.

– Я и не собираюсь принимать за вас решения, но ради всего святого, позвольте мне направлять ваш выбор. Вы понятия не имеете, какие опасности подстерегают вас в этом городе, где вы можете стать мишенью для всякого рода негодяев.

С его наклонностями, невинностью и странной красотой его просто убьют, останься он без покровительства.

– Каким образом? – округлил глаза Ленард.

– Вы слишком выделяетесь из толпы. Только безголовый мог надеть вечером сапоги. Скажите, вы выбрали Лондон, потому что можете прожить здесь за счет игры?

Во взгляде Ленарда мелькнуло нечто среднее между желанием рассказать правду и стремлением не открывать карты.

Снова Виктор ощутил потребность утешить запутавшегося юнца, погладить его по голове. Черт, не надо было его сюда приглашать! Но чем больше времени Виктор проводил с Ленардом, тем больше убеждался, что молодой американец нуждается в защите.

– В том, что молодые люди в этом городе зарабатывают на жизнь игрой, нет ничего необычного. Многие денди так живут. Я и сам в молодости посвятил этому несколько лет, так что лучшего наставника вам не найти.

– Но вы… – Ленард покачал головой.

Виктор вздрогнул, поняв намек на свое финансовое положение. Он разбогател благодаря жене, и это случилось гораздо позже.

– Да, но так было не всегда.

Ленард набрал в грудь побольше воздуха и снова опустил глаза.

– Вы олицетворение того, с чем борется моя страна.

Виктор откинулся на спинку стула.

– Вас задевает мой титул? – Ленард кивнул.

– Происхождение не всегда легкая ноша. Моя фамилия Бартлетт. Можете называть меня так, если это вам нравится больше, чем Уэдмонт или Виктор.

– Едва ли это что-то изменит. – Виктор подался вперед.

– Ну и кто же я, по-вашему?

– Вы нетерпимый, властный, докучливый…