Место назначения неизвестно - Агата Кристи

Миссис Келвин Бейкер и мисс Хетерингтон немедля насторожились. Миссис Бейкер повернулась от письменного стола и заговорила возбужденным шепотом:

– Вы видели женщину с рыжими волосами, которая только что заглянула сюда, мисс Хетерингтон? Говорят, она единственная выжившая после крушения самолета на прошлой неделе.

– Я видела, как ее привезли сегодня после обеда, – ответила мисс Хетерингтон, в волнении упуская очередную петлю. – На машине «Скорой помощи»!

– Прямо из больницы, так сказал управляющий. Интересно, разумно ли это – так быстро выписываться из больницы? Кажется, у нее была контузия…

– А на лице у нее пластырь – видимо, заклеены порезы от стекла. Слава богу, она не получила ожогов. Я читала, что во время воздушных катастроф многие получают ужасные ожоги.

– Просто невыносимо думать об этом! Бедняжка, она ведь так молода… А что, если вместе с ней летел муж и погиб при крушении?

– Я так не думаю. – Мисс Хетерингтон покачала изжелта-седой головой. – В газете было сказано – «одинокая пассажирка».

– Верно, верно. Они еще назвали ее фамилию. Миссис Беверли… нет, Беттертон, именно так.

– Беттертон, – задумчиво произнесла мисс Хетерингтон. – О чем это мне напоминает? Беттертон… В газетах. О боже, я уверена, что читала что-то связанное с этой фамилией.

«Tant pis pour Pierre, – фыркнула про себя мадемуазель Марико. – Il est vraiment insupportable! Mais le petit Jules, lui il est bien gentil. Et son père est très bien placé dans les affairs. Enfin, je me décide!»[5]

И мадемуазель Марико изящной летящей походкой покинула маленький салон и страницы нашего повествования.

Миссис Беттертон покинула больницу под вечер, пять дней спустя после катастрофы. Машина «Скорой помощи» доставила ее в отель «Сен-Луи».

Вид у миссис Беттертон был больной и бледный, голова перевязана, на лице виднелись несколько полосок пластыря. Ей немедленно показали забронированный для нее номер, и полный сочувствия управляющий сопроводил ее туда.

– Что вам, должно быть, пришлось пережить, мадам! – воскликнул он после того, как заботливо удостоверился, подходит ли ей приготовленный номер, и без всякой необходимости включил в комнате электрическое освещение. – Но какое спасение! Какое чудо! Какая неслыханная удача! Я читал, что выжили только трое и один из них все еще в критическом состоянии.

Хилари устало опустилась в кресло и пробормотала:

– Да, верно. Я сама едва могу в это поверить. Даже сейчас мне почти ничего не удается вспомнить. Последние сутки перед катастрофой для меня все еще как в тумане.

Управляющий с состраданием закивал.

– О да. Это результат контузии. Такое однажды случилось с моей сестрой. Она была в Лондоне во время войны. Вблизи разорвалась бомба, и сестра потеряла сознание. Но вот она поднимается, идет по Лондону и садится на поезд на вокзале Юстон, а потом, figurez-vous[6], приходит в себя в Ливерпуле – и не может вспомнить ничего ни о бомбежке, ни о пути через Лондон, ни о посадке на поезд! Последнее, что она помнила, – это то, как вешала юбку в шкаф в Лондоне… До чего странные бывают случаи, не так ли?

Хилари согласилась, что действительно бывают. Управляющий поклонился и вышел. Женщина встала и поглядела на себя в зеркало. Она сейчас была настолько пропитана своей новой личностью, что и вправду чувствовала слабость во всем теле, вполне естественную для человека, только что выписавшегося из больницы после тяжелой травмы.

Хилари уже осведомилась у портье, но никаких писем или сообщений для нее не было. Первые шаги в новой роли ей приходилось делать практически впотьмах. Олив Беттертон, возможно, велели позвонить по определенному номеру или выйти на контакт с определенным человеком в Касабланке. Никаких указаний на это не было. Все, что было у Хилари, – это паспорт Олив Беттертон, ее аккредитив и буклет с билетами и квитанциями предварительных заказов из туристического агента «Кук». Согласно им, она намеревалась провести два дня в Касабланке, шесть дней в Фесе и пять дней в Марракеше. Срок этих предварительных заказов, конечно, уже истек, и с этим, соответственно, нужно было разобраться. Паспорт, аккредитив и приложенное к нему идентификационное письмо вполне сойдут для начала. В паспорте теперь красовалась фотография Хилари, на аккредитиве красовалась сделанная рукой Хилари подпись «Олив Беттертон». Документы были в полном порядке. Ее задача – правильно играть свою роль и ждать. Главным ее козырем была катастрофа авиалайнера и приключившаяся в результате ее потеря памяти и общая дезориентированность.

Катастрофа была подлинной, и Олив Беттертон действительно находилась на борту рухнувшего самолета. Факт контузии должен послужить достоверным объяснением того, что она не предприняла никаких действий, относительно которых ей могли быть даны указания. Сбитая с толку, ошеломленная, слабая, Олив Беттертон будет ожидать приказа.

Естественнее всего было сейчас желание отдохнуть. Поэтому она улеглась в кровать и в течение двух часов воспроизводила в памяти все, чему ее научили. Багаж Олив погиб во время катастрофы. У Хилари с собой были лишь те немногие вещи, которыми ее снабдили в больнице. Она прошлась расческой по волосам, мазнула по губам помадой и спустилась в обеденный зал отеля, чтобы поужинать.

Хилари заметила, что на нее смотрят с некоторым интересом. Часть столиков занимали бизнесмены, которые едва бросили на нее взгляд. Но за другими столиками явно сидели туристы, и Хилари слышала, как они перешептывались между собой.

– Вот та женщина… та, с рыжими волосами… она выжила в крушении самолета, боже мой… Да, приехала из больницы на «Скорой помощи». Я видела, как она прибыла. Она все еще выглядит ужасно больной. Интересно, следовало ли им отпускать ее так рано. Какое страшное событие! Какое чудесное спасение!

После ужина Хилари ненадолго зашла посидеть в маленьком салоне. Она гадала, подойдет ли к ней кто-нибудь. В комнате находились еще две женщины, и вот низкорослая, пухлая дама средних лет с седыми волосами, густо подкрашенными в синий, передвинула стул поближе к Хилари. А потом повела речь с быстрым, приятным на слух американским выговором:

– Я надеюсь, вы меня извините, но я решила, что должна сказать вам словечко-другое. Ведь это вы, не так ли, чудом спаслись во время авиакатастрофы на прошлой неделе?

Хилари отложила журнал, который читала до того.

– Да, – ответила она.

– Боже! Разве это не ужасно? Я имею в виду крушение. Говорят, выжили только трое… Это правда?

– Только двое, – поправила ее Хилари. – Один из трех умер в больнице.

– Боже! Просто слов нет! Кстати, если вы не против, я хочу спросить, мисс… миссис…

– Беттертон.

– Так вот, если вы не против, я хочу спросить, где именно вы сидели в самолете? Впереди или ближе к хвосту?

Хилари знала ответ на этот вопрос и сразу же сказала:

– Почти в самом хвосте.

– Все твердят, что это самое безопасное место, не так ли? Я всегда настаиваю на том, чтобы купить билет на место поближе к задней двери. Вы это слышали, мисс Хетерингтон? – Она обернулась, приглашая включиться в разговор другую женщину средних лет. Та была несомненной британкой, с длинным, унылым, каким-то лошадиным лицом. – Именно так я вчера и сказала. Когда садишься в самолет, не позволяй стюардессам усаживать тебя в передней части.

– Полагаю, кому-то все же придется сидеть спереди, – заметила Хилари.

– Но не мне! – твердо заявила ее новая знакомая-американка. – Кстати, меня зовут Бейкер, миссис Келвин Бейкер.

Хилари кивнула – мол, будем знакомы, – и миссис Бейкер продолжила, охотно взяв на себя инициативу в разговоре:

– Я только что прибыла из Могадора[7], а миссис Хетерингтон приехала из Танжера. Мы познакомились здесь. Вы собираетесь посетить Марракеш, миссис Беттертон?

– Я намеревалась туда поехать, – подтвердила Хилари, – но, конечно, это крушение нарушило все мое расписание.

– О да, конечно, понимаю. Но вы не должны из-за этого отказываться от поездки в Марракеш, верно я говорю, мисс Хетерингтон?

– Марракеш – ужасно дорогое место, – сказала мисс Хетерингтон. – Мизерная сумма денег на дорожные расходы ужасно затрудняет всё.

– Там есть замечательный отель, «Мамуния», – продолжила миссис Бейкер.

– Неоправданно дорогой, – возразила мисс Хетерингтон. – Я даже не рассматриваю возможность поселиться там. Конечно же, для вас все обстоит иначе, миссис Бейкер, – я имею в виду, доллары. Но кое-кто порекомендовал мне там маленький отель, очень уютный и чистый, и, по их словам, кормят там довольно неплохо.

– Куда еще вы намерены съездить, миссис Беттертон? – спросила миссис Келвин Бейкер.