Странный приятель. Таинственный Амулет - Егор Чекрыгин

Два линейных корабля и тяжелые фрегаты, общим количеством четырнадцать вымпелов, изящным маневром выстроились в параллельную линию перед кредонцами, навязывая противнику классическую артиллерийскую дуэль.

Третья группа, состоявшая преимущественно из старых военных кораблей и купеческих судов, привлеченных для подвоза флоту продуктов и боеприпасов (увы, но снабжение есть краеугольный камень любого военного формирования), пока оставалась в резерве. Первые вроде как охраняли вторых, предоставив «молодым» ратные подвиги. Впрочем, сражение обещало быть столь грандиозным, что, вполне вероятно, именно ветеранам могла выпасть честь завершить его, когда молодые да лихие обломают зубы о вражеские борта.

И вот раздались первые залпы.

— Сигнал Дгаю, — приказал Ренки. — «Напасть на суда за линией». Мы же потревожим их арьергард. Шкипер Лоон, приглядывайте за восточной стороной. Не хотелось бы оказаться зажатым между кредонскими флотами.

«За линией» находились четыре быстроходные шхуны и три авизо, чьи капитаны, на свою беду, бросились догонять «удирающих» пиратов, думая, что это их шанс заслужить награду, показав всему флоту свою лихость и мастерство.

Сейчас они были вынуждены прятаться за корпусами больших судов, ибо если на них и стояла какая-то артиллерия, то явно недостаточного калибра, чтобы всерьез претендовать на участие в морском бою такого уровня. А вот толщина бортов этих легких корабликов делала их слишком уязвимыми для ядер фрегатов, не говоря уж о ядрах с огромных линейных кораблей. Не могли они всерьез претендовать и на реальное противодействие направившимся в их сторону пиратским судам. Все, что им оставалось, — это пытаться маневрировать, не позволив неприятелю сблизиться для абордажа. Охота на подобные цели была хорошо знакома пиратским капитанам, и они с радостью «включились в игру», оттесняя «нестроевых» от главных сил эскадры и загоняя их под свои пушки, дабы обездвижить, а потом и захватить.

Задача же оу Дарээка была намного сложнее — поучаствовать в морском сражении, да так, чтобы не попасть под пальбу своих союзников. А поучаствовать было необходимо, ибо Ренки не мог представить себе ничего более позорного, чем на вопрос: «А что ты делал во время великого сражения у Ворот?» — ответить: «Стоял в сторонке».

Он подвел свою эскадру поближе к арьергарду кредонцев и включился в артиллерийскую дуэль. Несколько раз он готов был поклясться, что вместе с ядрами, выпущенными с батарейных палуб кредонских фрегатов, до бортов его «Счастливого» долетали и ядра тооредаанских пушек. Но разве не в том и состоит истинное мужество солдата, чтобы, не выказывая ни малейших признаков страха, встречать любую опасность, от кого бы или от чего бы она не исходила?

Впрочем, этот эпизод битвы продлился не так уж и долго. Кредонцы явно переоценили свои силы, вернее, недооценили врага. Мало того что обрушившийся на них огонь тооредаанцев оказался поистине ураганным, так еще внезапно снаряды, пробивающие толстые борта, начали взрываться, уничтожая экипаж осколками и вызывая пожары такой силы, что пиратам, сунувшимся было к парочке подвергнувшихся воздействию таких снарядов кораблей, пришлось поспешно удалиться, опасаясь, что пламя перекинется и на них.

Да, пусть новейших бомбических пушек Готора на тооредаанском флоте было не так уж и много и пусть отнюдь не всякий снаряд попадал в цель, пробивал борт или срабатывал, как должно, но зато те, что срабатывали, наносили поистине катастрофический урон.

— Капитан… — Шкиперу Лоону даже пришлось дотронуться до руки Ренки, напряженно разглядывающего сквозь клубы дыма кредонский фрегат, с которым он в данный момент обменивался залпами. — Посмотрите, их новый флагман поднял какой-то сигнал.

— И что это значит, по вашему мнению? — сдерживая раздражение из-за того, что его отвлекли, поинтересовался Ренки.

— Судя по тому, что они начали поднимать стаксели, полагаю, кредонцы подумывают развернуться и обратиться в бегство, — меланхолично пояснил свою мысль Лоон. — А основная кредонская эскадра уже сравнительно недалеко. Если бы не встречный ветер, они бы давно уже были тут, — добавил он.

— Хм… — задумался Ренки, попытавшись осмотреть поле боя сквозь клубы дыма.

Действительно, авангард и арьергард кредонской эскадры, подвергнувшиеся наиболее интенсивному обстрелу, уже вовсю пылали, так что пятый от головы колонны фрегат, все еще остававшийся относительно целым, был вынужден взять на себя роль флагмана и, кажется, действительно пытался выйти из боя, призывая всех способных двигаться товарищей последовать своему примеру. Это было весьма мудрым решением — кредонская эскадра находилось уже достаточно близко, чтобы не позднее чем минут через двадцать-тридцать вступить в бой. Этого времени тооредаанцам вполне хватило бы, чтобы превратить и остальные корабли избиваемой эскадры в пылающие обломки, так что действиями того, кто взял на себя командование, явно руководил не страх, а здравый смысл. Шанс уйти, спрятавшись под крыло флота, и успеть привести себя в порядок для продолжения боя у кредонцев еще был.

— Мы обязаны попытаться перехватить их! — решительно заявил капитан оу Ренки Дарээка.

Легко сказать, да нелегко сделать. Не так-то просто прямо посреди сражения обратить на себя внимание остальных кораблей своей эскадры, а уж тем более — повести их в новую битву, однако Ренки все же смог вывести подчиняющиеся ему корабли из боя и направить их в сторону разворачивающихся кредонских фрегатов.

— Берем на абордаж! — решительно заявил он. — Сообщите оу Готору, чтобы не бил по ним своими бомбами, а вот зарядить пушки картечью не помешает.

Шкипер Лоон вовремя заметил эволюции противника, а корабли пиратской эскадры были в куда лучшем состоянии, чем выходящие из боя кредонцы. Оттого они имели и определенный запас скорости, и возможность маневра. А уж по части умения перехватывать чужие суда пиратам было мало равных.

— Огонь! — рявкнул Ренки, и залп картечи прошелся по палубе вражеского фрегата, словно огромный веник.

— Только не лезь первым, — предупредил внезапно появившийся рядом Готор и даже слегка придержал приятеля за пояс.

— К абордажу готовься! Боцман, раздать мушкеты и холодное оружие. Солдаты, строиться на палубе. Шкипер Лоон, возьмите штурвал, подводите ближе… Ну, что же вы! Крючья!!! Пли!!! На штурм!!!

Шкипер, несмотря на окрики Ренки, подвел «Счастливого» к вражескому борту очень аккуратно и с большим искусством, вместо привычного удара борт о борт обозначив лишь легкое касание. И оттого мушкетный залп, которым немедленно разразилась выстроенная на палубе рота фааркоонских егерей, был особенно точен и убоен.

А потом, как обычно, на вражеский корабль, изрешеченный ядрами и картечью, хлынул еще и людской поток, полный ярости и злобы.

Абордажные бои… Существуют ли в мире более непримиримые и бескомпромиссные схватки, чем эти? Сама теснота корабельных палуб, где зажатые, словно в клетке, люди вынуждены биться за свою жизнь, не имея возможности отступить, диктует свои особые законы. А враждебная стихия вокруг и осознание того, что пощады не будет? Наконец, нервы, до невозможности расшатанные предварительным артиллерийским огнем, когда от тебя ничего не зависит, и лишь случайность да прихоть судьбы решают, просвистит ли вражеское ядро рядом с тобой или разорвет тебя в клочья. Все это выплескивается на палубы вражеских судов вместе с натиском абордажной команды.

Противники были примерно равны. До начала боя. Сейчас же кредонцам уже изрядно досталось от пушечного огня тооредаанских фрегатов, да и боевой дух тех, кто фактически вынужден был спасаться с поля боя бегством, явно был подорван.

Однако сдаваться кредонские моряки не собирались. Их встречный залп хоть и был значительно более жидким, чем пальба фааркоонцев, тем не менее унес немало жизней. И встречный накат, которым они попытались спихнуть врага с палубы своего корабля, был весьма решительным и опасным.

Но солдаты Готора и Ренки практиковали то, что пока еще не использовал ни один флот в мире. Военные вожди специально обучали своих солдат драться на палубах судов, заваленных разным мусором и залитых кровью. Сражаться, разбившись на малые группы, или мгновенно, по особому сигналу образовывая единый строй.

Обычно морских пехотинцев и реже — матросов просто учили воевать — заряжать мушкеты, стрелять или драться врукопашную, используя мушкет со штыком или тесаки. И этого им вполне хватало. А те, кто смог пережить несколько абордажей, еще и нарабатывали особые приемы, которыми, бывало, даже делились с новичками. Но все это делалось достаточно хаотично и бессистемно. И оттого очередной абордаж быстро превращался в жестокую и бессмысленную свалку, ибо управлять в подобном хаосе войсками было практически невозможно.