Ученик - Тесс Герритсен

Риццоли оторвалась от микроскопа и посмотрела на Эрин.

— Я только не понимаю, при чем тут зомби.

Эрин коротко хохотнула.

— Я, разумеется, не в буквальном смысле.

— Тогда что же ты имела в виду?

— Посмотри еще раз на стержень волоса. И двигайся взглядом в сторону от корня.

Риццоли опять прильнула к окуляру и сосредоточилась на темном сегменте волосяного стержня.

— Цвет неоднородный, — заметила она.

— Продолжай.

— Я вижу черную полоску на стержне волоса, недалеко от луковицы. Что это?

— Это так называемая дистальная корневая полосчатость, — пояснила Эрин. — Именно в этом месте сальная железа проходит в волосяной фолликул. Выделения сальной железы содержат ферменты, которые разрушают клетки, то есть происходит нечто вроде пищеварительного процесса, в результате которого и набухает темное кольцо. Именно его я и хотела тебе показать, дистальная полосчатость. И это полностью исключает возможность того, что волос принадлежит вашему неизвестному. Он мог упасть с его одежды. Но не с головы.

— Почему?

— Дистальная полосчатость и щеточный корень волоса относятся к посмертным изменениям.

Риццоли резко отпрянула от микроскопа. И в изумлении уставилась на Эрин.

— Посмертным?!

— Именно. Они происходят вследствие разложения кожного покрова черепа. Изменения, которые мы наблюдаем в данном случае, совершенно типичные. Так что этот волос никак не мог упасть с головы твоего убийцы, если только он не встал из могилы.

К Риццоли не сразу вернулся дар речи.

— И сколько времени должно пройти с момента смерти человека, чтобы в волосе произошли эти изменения? — наконец спросила она.

— К сожалению, дистальная полосчатость не определяет время смерти. Волос мог выпасть в интервале от восьми часов до нескольких недель после смерти. Более того, волосы с трупов, забальзамированных много лет назад, могут выглядеть так же.

— А если выдернуть волос с головы еще живого человека и оставить его на время? Посмертные изменения проявятся?

— Нет. Те изменения, о которых мы говорим, появляются лишь в том случае, если волос остается в скальпе трупа и изымается уже после смерти. — Эрин встретила изумленный взгляд Риццоли. — Ваш неизвестный субъект явно имел контакт с трупом. И волос остался на его одежде, а потом перекочевал на скотч, когда убийца связывал щиколотки доктору Йигеру.

— Значит, есть еще одна жертва, — тихо произнесла Риццоли.

— Это одна из версий. Но я бы предложила другую. — Эрин подошла к рабочему столу и вернулась с маленьким лотком, в котором липкой стороной вверх лежала полоска скотча. — Этот фрагмент отодрали с запястья доктора Йигера. Я хочу показать тебе его в лучах ультрафиолета. Щелкни вон тем выключателем.

Риццоли погасила свет. В темноте маленькая ультрафиолетовая лампа в руках Эрин зажглась загадочным сине-зеленым светом. Конечно, этот прибор значительно уступал по своей мощности «Краймскопу» Мика, но даже в его луче, упавшем на полоску скотча, проступили любопытные детали. Клейкая лента, оставленная на месте преступления, может оказаться бесценной находкой для детектива. Волокна, волоски, отпечатки пальцев, даже ДНК убийцы — все это можно обнаружить на липкой поверхности. Под ультрафиолетовым лучом Риццоли разглядела крошки пыли и несколько коротких волосков. А по одному краю ленты тянулась очень тонкая полоска каких-то волокон.

— Видишь этот непрерывный ряд волокон по внешнему краю ленты? — спросила Эрин. — Они замечены на ленте, которой были связаны не только запястья, но и щиколотки. Похоже на фирменную метку производителя.

— Но это не так?

— Нет, не так. Если положить моток ленты на какую-то поверхность, к ее краям непременно приклеятся частички с этой поверхности. Так вот эти волокна как раз и есть следы поверхности, на которой лежал скотч, использованный потом убийцей. — Эрин включила в лаборатории свет, и Риццоли зажмурилась от яркого сияния.

— Ну, и что это за волокна?

— Я тебе сейчас покажу. — Эрин вытащила из микроскопа стекло с образцом волоса и заменила его другим образцом. — Ты смотри, а я буду тебе объяснять, что мы видим.

Риццоли вперила взгляд в окуляр и увидела темное волокно, изогнутое в форме буквы С.

— Это край клейкой ленты, — пояснила Эрин. — С помощью направленной струи горячего воздуха мне удалось расслоить ленту. Эти темно-синие волокна тянутся по всей длине. А теперь я покажу тебе поперечное сечение. — Эрин потянулась к папке с файлами, откуда достала снимок. — Вот так оно выглядит под электронным микроскопом. Видишь, оно имеет форму треугольника? Это делается специально, чтобы снизить уровень поглощения пыли. Такое сечение характерно для ковровых волокон.

— Так это искусственный материал?

— Верно.

— А как насчет двойного лучепреломления? — Риццоли знала, что, проходя через синтетическое волокно, свет зачастую выходит оттуда поляризованным в двух разных плоскостях, как при прохождении сквозь кристалл. У каждого типа волокна существовал свой коэффициент двойного лучепреломления, который можно было измерить с помощью поляризационного микроскопа.

— Вот это синее волокно, — сказала Эрин, — имеет коэффициент двойного лучепреломления ноль-ноль-шестьдесят-три.

— Это соответствует какому-то конкретному материалу?

— Нейлону шесть и шесть. Его часто используют для ковров, поскольку он устойчив к загрязнению, прочный и упругий. В частности, эта форма поперечного сечения волокна и его инфракрасная спектрограмма соответствуют продукту фирмы «Дюпон» под названием «Антрон», и его используют в производстве ковров.

— Он темно-синий? — спросила Риццоли. — Пожалуй, этот цвет редко выбирают для дома. Он, скорее, годится для автомобильных ковриков.

Эрин кивнула.

— На самом деле именно этот цвет, номер 802-синий, давно уже предлагают в качестве стандартного варианта отделки салонов американских автомобилей класса «люкс». Например, «Кадиллаков» и «Линкольнов».

Риццоли сразу уловила, к чему клонит криминалист.

— "Кадиллак" производит катафалки.

— "Линкольн" тоже, — улыбнулась Эрин.

Они обе думали об одном и том же: убийца так или иначе связан с трупами.

Риццоли стала прокручивать в голове список лиц, которым по роду деятельности приходится иметь дело с трупами. Полицейский и врач, которых в первую очередь вызывают на место неожиданной смерти. Патологоанатом и его ассистент. Санитар, бальзамирующий труп, и директор похоронного бюро. Гример морга, который моет волосы, накладывает макияж, готовит усопшего к траурной церемонии. Покойник проходит через руки многих живых, и следы этого контакта вполне могут остаться на любом из тех, кто касался трупа. Она перевела взгляд на Эрин.

— Пропавшая женщина. Гейл Йигер...

— Что с ней?

— Ее мать умерла месяц назад.

Джо Валантайн лепил из мертвых лиц живые.

Риццоли и Корсак стояли в ярко освещенной покойницкой похоронного бюро Уитни и наблюдали за тем, как ловко работает Джо. В его сундучке стояли всевозможные баночки с тональным кремом, румянами и губной помадой. Это был профессиональный набор театрального гримера, разница состояла лишь в том, что эти кремы и румяна предназначались для того, чтобы вдохнуть жизнь в землистую кожу трупов. Бархатный голос Элвиса Пресли напевал «Люби меня нежно», пока Джо втирал моделирующий воск в безжизненные кисти рук усопшей, умело маскируя следы от множественных инъекций и капельниц.

— Это была любимая музыка миссис Обер, — пояснял он по ходу дела, время от времени поглядывая на любительские снимки, прикрепленные к пюпитру, который он установил рядом со столом. Риццоли предположила, что это были фотографии миссис Обер, хотя живая женщина, изображенная на них, была явно далека от серого высохшего трупа, над которым сейчас трудился Джо.

— Сын говорит, что она была помешана на Элвисе, — продолжал Джо. — Три раза ездила в Грейсленд. Он принес сюда эту кассету, чтобы она звучала, пока я буду гримировать ее. Знаете, я всегда стараюсь ставить их любимые мелодии. Мне это помогает лучше понять их. О человеке можно многое узнать, если послушать музыку, которую он любит.

— Ну и как же должна выглядеть фанатка Элвиса? — поинтересовался Корсак.

— Ну, знаете... Помада поярче. Пышный начес. Ничего общего с теми, кто слушает, скажем, Шостаковича.

— А какую музыку слушала миссис Хэллоуэлл?

— Честно говоря, я не помню.

— Вы работали с ней месяц назад.

— Да, но я не всегда помню детали. — Джо закончил работать с руками и переместился в изголовье, где приступил к макияжу под ритмичный аккомпанемент рок-н-ролльной песенки. В черных джинсах и тяжелых ботинках «Доктор Мартенс» он казался хиппующим художником, задумчиво созерцающим чистый холст. Только его холстом была холодная плоть, а инструментами — кисть для макияжа и тюбик губной помады. — Я думаю, ей подойдет бронзовый оттенок, — произнес он и потянулся к краске. Шпателем он принялся смешивать цвета на палетке из нержавеющей стали. — Да, это вполне в духе стареющей поклонницы Элвиса. — Он принялся втирать тональный крем в щеки покойной, постепенно двигаясь к серебристым корням волос.