Духи и сигареты - Юлла Островская

Нет, все-таки не пошел бы он к Жанне, даже если бы и мог. Проклятая гордость! Где он в последний раз видел тетрадь? На кухне? Нет, в ванной. Точно, в ванной. Он читал Жанне стихотворение, свое самое любимое, самое гениальное, которое написал, кажется, в поезде, ночью, при мелькающем за окнами свете фонарей и с бутылкой шампанского в руке, под стук колес и храп соседа. Это было, когда он возвращался из Петербурга в Москву, чтобы ждать Жанну. Писал как послание от нее к себе. Потом он дописывал это стихотворение, сидя за кухонным столом, на который только что пролил коньяк, и слушая дождь за окном. А незадолго до того все пассажиры метро наблюдали, как он, молодой и красивый, горько плакал, да так и не узнали о ком и о чем.

Как же оно начиналось? Алесандр помнил его целиком, кроме первых строк… Неужели он больше никогда не увидит своего стихотворения? Да, он читал его Жанне, когда они лежали в ванной, наполненной сиреневой и лавандовой пеной, ели сливы при свете тридцати свечей с красными колпачками и негромких звуках индийской музыки. Затем он положил тетрадь на розовый пуфик, и они с Жанной стали целоваться. Потом он взял женщину на руки и вода полетела брызгами в разные стороны. Тогда Жанна сказала, что листы намокнут, и он, не сводя глаз с любимой, наощупь сунул тетрадь в пуфик с грязным бельем, а потом забыл о ней.

Но как же оно начиналось?

Подумай,Кто же остановит Дождь?Где капли слёз,где капли от Дождя —не различить.Повсюду —промокшие дворцы,мосты,промокший плащ,земля…Ответь мне,Кто же остановит Дождь?Быть может,ангел с Петропавловского шпиля?Но слишком у него намокли крылья.Фонарщик?Он сегодня не зажегни одного ночного фонаря!Быть может,Я?Рисуй мне,Кто же остановит Дождь?Быть может,львы, что охраняют город?Грифоны?Сфинксы?Фонтанов в Дождь слетающие брызги?ТЫ?Пиши мне,Кто же остановит Дождь?Иду — глотая —Дождь, ступая —в Дождь,в Дождь — падая,в Дождь — превращаясь.Скажи мне,Кто же остановит Дождь?Васильевский размыт,залит Елагин,Крестовский утонул,на Марсовом — потоп.Дождь ничего мне не оставил.В душе есть только ТЫ.+45,Озноб.Кричи!Ну,Кто же остановит Дождь?Кричи мне,Кто же остановит Дождь?Кричи,ну, Кто же остановит Дождь?Ну, Кто же остановит Дождь?Кричи!Кричи, кричи мне,кто,ну, кто,ну, кто же остановит Дождь,Кричи!!!Нет.Разочароваться не проси.Ты все равно такой, каким тебя — япридумала под этим вот Дождем.Не знаешь ты?Тогда меня спроси.И я скажу.покуда ты со мной —НиктонеостановитДождь.

Ну, как можно было забыть тетрадь? У Алесандра возникло непреодолимое желание немедленно позвонить этой белобрысой, которая ходила за вещами, и сказать ей, насколько же она безмозгла.

Молодой человек закурил, официант тут же сделал ему замечание: у нас не курят. Алесандр даже не посмотрел на него. Молча встал, стоя допил чай, продолжая курить, взял свои вещи и, повторяя про себя стихотворение, вышел на улицу.

Он оставил багаж в камере хранения. Невский. Дождь, прохладно. Алесандр поймал такси.

В больницу к нему несколько раз приходила эта сумасшедшая Ангелина… или Анжелика… или Вероника… короче, мамаша белобрысой. Она постоянно болтала какую-то чушь, приносила виноград и апельсинки (все же люди так банальны), но из этих совершенно ненужных ему посещений Алесандр сумел-таки извлечь выгоду: занял у нее денег, обещая выслать долг по почте. Однако, разумеется, он уже потерял адрес. Что ж, мир тесен. Может быть, когда-нибудь…

Алесандр поймал такси, доехал до клуба «Revolution» («Революшн»), без труда прошел фейс-контроль, заплатил за вход, поднялся на последний этаж и там, под стеклянным куполом, созерцая панораму города, который уже встречал рассвет, пил мартини и все вспоминал первые строчки: «…Кто же остановит дождь… скажи мне… улицы в дожде…»

Алесандр уже спускался вниз, когда на лестнице столкнулся с приятельницей. Он немного поболтал с ней, а она угостила его в баре двойной порцией мартини. Затем он зашел на танцпол, и ди-джей помахал ему рукой. Когда-то они частенько тусовались вместе. Алесандр кивнул в ответ. На сцене танцевала другая его приятельница, которая вскоре спустилась к нему и тоже угостила его в баре каким-то коктейлем. Они поболтали…

Из клуба Алесандр вышел будучи уже изрядно пьян, почти засыпая на ходу, не понимая, куда надо идти, но четко осознавая, что все это уже было много раз и невыносимо ему надоело: и эти приятели, и клубы, и мартини, и утренние такси. Все надоело. Все уже было.

Он поймал машину и заснул на сиденье, даже не успев назвать водителю адрес.

Однако до Московского вокзала он все же доехал, зачем-то вошел в зал ожидания и там снова заснул. Разбудила его бывшая одноклассница. Она с мамой уезжала на море, но застряла в зале ожидания, так как поезд задержали. Девушка сразу узнала Алесандра и очень ему обрадовалась. Молодой человек напросился на утренний кофе из автомата, ссылаясь на нестерпимую головную боль. Они выпили кофе, о чем-то поговорили, затем Алесандр вежливо попрощался, спустился в камеру хранения и долго подбирал забытый код к ячейке, в которой оставил вещи. Охранник уже бросал на него косые взгляды, а он продолжал набирать различные комбинации букв и цифр.

Алесандр, как всегда, захотел пойти домой пешком: до Литейного, а потом до сфинксов, но у него болели ноги, поэтому он дошел только до моста и стал смотреть на реку, где не было ни одного катера. Сейчас он поймает машину, приедет домой, расплатится с шофером, а все оставшиеся деньги отдаст ему на чаевые, войдет в подъезд, где, как всегда, разбиты лампочки и пахнет общественным туалетом, поднимется по лестнице, позвонит в дверь… И снова придется объяснять маме, почему он не предупредил о приезде. Ведь она не успела приготовить поесть, не успела постелить ему свежее белье… Да какое, к черту, свежее белье! Ему так хотелось спать, что он готов был заснуть где угодно и на чем угодно! Ну, кто же остановит дождь? Все улицы…