Приключения английского языка - Мелвин Брэгг

Несколько тех же слов из древнеанглийского оригинала выявляют сходства и различия: Leofan men, gecnawað þæt soð is: ðeos worold is on ofste & hit nealæð þam ende (ср. с переводом на современный английский: Beloved men, recognise what the truth is: this world is in haste and it is drawing near the end).

В то время бытовало мнение, что миру скоро — спустя тысячу лет после рождения и смерти Христа — придет конец. Возвестить об этом должны были апокалиптические предзнаменования. Вполне вероятно, что Вульфстан приравнивал нашествие датчан к Апокалипсису и даже уподоблял их Антихристу, не упуская возможности назидательно напомнить соотечественникам об их собственных грехах и несовершенстве. В этом отношении он был слугой обоих господ: наделял захватчиков атрибутами Апокалипсиса — и призывал свой народ к покаянию. На более практическом уровне архиепископ Вульфстан служил английскому королю Этельреду и при этом активно разрабатывал законодательные акты для двора датского короля. Национальная принадлежность правителей сменилась, язык же и те, кто им владел, остались, находя опору в словах, доставшихся им благодаря Альфреду.

Датчане были свергнуты, и снова на английский престол взошел англичанин. Приняв в середине XI века присягу на английском языке, он обрел наследие Альфреда: написанные на родном языке труды по истории, философии, юриспруденции и поэзии — наследие, равного которому не было во всей континентальной Европе. Королем стал Гарольд, и теперь, казалось, не только Англия, но и английский язык надежно защищены. Однако ему предстояло столкнуться с новыми завоевателями, а с ними и с самой серьезной угрозой, с которой когда-либо сталкивался английский язык.

3. Норманнское завоевание

Выиграв сражение, Альфред спас английский язык. Но не прошло и двух столетий после этого, как другой король, Гарольд, проиграв другую битву, поставил само существование этого языка под угрозу. Событие это оказало на язык самое значительное влияние за всю его историю. В результате поражения 85 % древнеанглийского словарного запаса было суждено кануть в Лету, и хотя некоторые современные историки утверждают, что выживание английского языка было неизбежным, в те времена это казалось маловероятным. Даже 300 лет спустя после завоевания Англии норманнами летописцы все еще опасались за язык. Страна и язык были сокрушены, подавлены и вычеркнуты из речи правящих кругов того времени. Тому, насколько сокрушительный и полный разгром претерпели англичане под Гастингсом, удивлялась вся Европа.

Упоминание 1066 года вызывает улыбку на устах англичан, знакомых с занимательной книгой под веселым названием «Год 1066 и все такое», в которой в забавном виде изложена наша история, а достопамятный год предстает не роковым событием, а своего рода безобидным дедушкой. Елизавете I приписывали фразу: «Нас никогда не покоряли». Один дерзкий придворный возразил: «За исключением норманнов». — «Но им не удалось бы победить, не стань они нами», — королева оставила последнее слово за собой. И в некотором роде это правда: с течением времени английский язык расправился с языком-завоевателем.

Перед вами перевод одной из версий записи из «Англосаксонских хроник» за 1066 год. Ранее эту летопись восстановил и отредактировал Альфред, однако данная запись относится к гораздо более поздней эпохе:

Затем накануне Михайлова дня герцог Вильгельм Нормандский прибыл из Нормандии в Певенси, и в Гастингсе поспешно была выстроена крепость. Об этом уведомили короля Гарольда, и тот, собрав большое войско, выступил против Вильгельма у священной яблони. Вильгельм неожиданно атаковал противника прежде, чем его войско расположилось в боевом порядке. Однако король храбро сражался бок о бок с воинами, с готовностью пришедшими ему на помощь, так что обе стороны понесли значительные потери. На поле сражения пал и король Гарольд, и его брат граф Леофвин Годвинсон, и другой брат граф Гирт Годвинсон, и еще множество славных воинов, но поле битвы осталось за французами, ибо так повелел сам Господь за грехи людские.

«Англосаксонские хроники» сразу подкупают ясностью изложения и достоверностью сведений. Они являют собой превосходную летопись на языке, пригодном для точной записи, что является свойством редким во все времена, а для XI века и вовсе исключительным.

В этом отрывке не упомянуты события, стоящие за вторжением и отраженные на знаменитом гобелене из Байё — прекрасной иллюстрации к «Англосаксонским хроникам». На нем мы видим Эдуарда Исповедника, приверженца Нормандии, провозгласившего своим преемником Вильгельма, герцога Нормандского. Мы видим и брата его жены — Гарольда Годвинсона, самого богатого и могущественного из феодалов Военной Англии, в Нормандии, приносящего клятву верности Вильгельму над двумя ларцами с мощами святых. Следует ли считать дальнейшее развитие событий изменой? На гобелене изображена и коронация Гарольда в Вестминстерском аббатстве в тот же день, как там похоронили Эдуарда.

Но Вильгельм полагал, что Бог на его стороне. Летописец выражает согласие с мнением Вильгельма и упоминает о «грехах народных», подчеркивая, что поражение англичан было справедливым наказанием. В решающей битве, последовавшей сразу после сражения при Стамфорд-Бридже и марш-броска к Гастингсу, Гарольд расположил всех своих лучших людей на передовой линии. Такая рискованная стратегия привела к потере тех самых лидеров и предводителей, которые были способны перестроиться для борьбы с противником, чьи коммуникации не отличались надежностью. Но Господь даровал Вильгельму попутный ветер, в коем позднее отказал великой армаде Филиппа II и флотилии Наполеона Бонапарта. После разгрома англичан и гибели Гарольда в 1066 году у Вильгельма не осталось противников, кроме северных лордов, уверенных, что в состоянии справиться с Завоевателем самостоятельно. Они попытались, но потерпели поражение. С Севером было покончено. Летописец далее отмечает в той же записи: «Епископ Одо и герцог Вильгельм остались и настроили замков по всей стране и причинили страдание несчастным жителям, и все стало много хуже. Пусть же конец будет милосердным, если на то воля Божья!»

Похоже, здесь летописец изменил точку зрения: он пишет, что «зло приумножилось», а ранее — что «он разорил захваченную им страну». Он проявил осторожность, воздав должное новым хозяевам и отметив, что Бог на их стороне. Он также со всей тщательностью разоблачил безжалостную силу, которой стали норманны. Англия была захвачена, на долгое время став заморским придатком могущественной державы с центром в Нормандии, в которой Англию считали сокровищницей земель и трофеев. Совсем как фризы в свое время.

Английский язык тоже оказался под угрозой. Англосаксы практически вытеснили кельтские языки, заложившие основу английского языка Затем то же самое чуть не повторили с ним самим датские викинги. В первом случае древнеанглийский язык проявил исключительную решимость не воспринимать ни один язык. Во втором ему оказал поддержку выдающийся король, воин и эрудит. Он даже приступил к взаимодействию с представлявшим угрозу датским языком, чтобы позаимствовать то, что ему было необходимо. Но теперь? Лишенный вождей, угнетенный, под пятой норманнов…

Ключ к разгадке кроется в самом названии. Название «Гастингс» происходит от древнеанглийского люди или область Хаеста — воина, чье имя произошло от haest, что в переводе с древнеанглийского означало «насилие» (violence). Так на подсознательном уровне место располагало к поражению, но в силу необходимости выживания это же название парадоксальным образом укрепляло дух побежденных; примерно то же самое произошло через тысячу лет с местом другого исторического поражения — с Дюнкерком. Место, где происходило сражение, выбрали англичане, но событие в дальнейшем именовалось не английским fight (бой), а словом из языка норманнских победителей — battle. Такова была новая действительность.

Норманны, завоевавшие Англию, были по происхождению скандинавами, и логично было бы предположить, что языки местных жителей и чужаков сольются. Но к тому времени, когда корабли завоевателей пристали к саксонскому берегу Певенси (тому самому месту, куда в 491 году прибыли фризы), они уже говорили на одном из диалектов французского языка. Дарвиновский естественный отбор сыграл свою роль и в эволюции человеческого языка; древненорвежский язык норманнов был поглощен французским. Теперь его корни уходили не в германские языки, попавшие в Англию, а в латынь. Поразительно, что во Франции язык скандинавов был едва ли не полностью уничтожен, в то время как его близкий родственник в Англии, на севере, оказал серьезное сопротивление и проложил себе путь в древнеанглийский и даже в основы его грамматики.

Но теперь норманны пришли и навязали чужой язык. В рождественский день 1066 года в Вестминстерском аббатстве Вильгельм был коронован. Служба велась на английском и латинском языках. Вильгельм же говорил только по-французски. Говорят, он пытался освоить английский, но оставил попытки.