Харита - Гребёнкин Александр Тарасович

А потом добавила:

- С удовольствием посмотрю, как наш Разбой тебе задницу надерет….

Виталий посмотрел в ту сторону. Дорожка вела к сараю, но мимо собачей будки пройти было нельзя.

- Уберите собаку, - потребовал Виталий, но Харита успокоила его одним движением руки. Она смело пошла к собаке. И случилось чудо – заливавшийся лаем пес прижал уши. Завилял хвостом, заскулил. Харита довольно улыбнулась.

- Ребята, путь свободен. Пойдемте!

Как ошарашенные смотрели им вслед Ленчик и его рыжая подруга. Их злобный, неприступный Разбой оказался воплощением доброты.

В холодном сарае, среди необходимого инвентаря – лопат, граблей, стояла старая кровать с железной сеткой. На ней лежал пожилой человек, укутанный в давно не стиранную одежду и укрытый грудой дырявых одеял.

Глава девятая. Месть Эринии

В сельской чайной было тихо и тепло - пылала железная печь. Севастьянов сидел, кашляя, грея руки о стакан с чаем, отодвинув порцию вареников. Привели его сюда буквально под руки прямиком из бани – старик был грязен и еле ходил.

- Ешьте, ешьте…- предлагала ему Харита.

- Спасибо, ребята, хрр... не могу есть… - проскрипел Севастьянов. - Желудок, хрр... слипся, я ведь почти ничего не ем… Спасибо добрым людям – носят кое-что... Да еще Манька, зазноба Леньки моего, раз в день какой-то кашки подкинет – вот и вся моя пища... Хрр...

- Но так - же нельзя, – возразил Олег. – Вам нужно как-то бороться! Есть же милиция... Суд… Как может этот лентяй небо коптить, живя на вашу пенсию? Путь едет в город работать!

- Действительно! Соберитесь с силами, мобилизуйте друзей, прогоните его и займите свой дом. В сарае вы погибнете, - вставил Виталий.

Севастьянов закашлялся так, что слезы выступили. Он вытер глаза платочком, подаренным Харитой, высморкался. Посмотрел покрасневшим мутным взглядом отчаявшегося человека.

- Да говорю я вам... Кхм... Не глядя бумагу подмахнул… Все имущество теперь ему перешло. А он выписал меня оттуда. Говорит, кхм, дед, убирайся в сарай, умирать значит... А сам пенсию мою получает и гуляет...Кхм... Дом разворовал, вещи распродал...

Виталий вздохнул:

- Эх, ну как же вы… Все-таки опытный человек, с высшим образованием...

- Кхм...Да поверил я внучку-то. Вот так и прошляпился. А теперь и помирать видно в сарае придется. Ведь у меня никого не осталось...

Темные, с пленкой глаза Севастьянова то и дело останавливались на Асе.

- А вы – приятная девушка, - сказал он. – Кха... И кого –то мне напоминаете… От вас такая энергия приятная идет...

Харита улыбнулась и положила свою руку на его – морщинистую, худую, старую, со вздувшимися венами руку:

- Вы не беспокойтесь. Глубоко вздохните – вам станет хорошо и свободно... Мы вам поможем, не оставим в беде. Может удастся пристроить в одно заведение, где все же легче будет, за вами будет уход.

Олег кивнул:

- Нужны будут деньги – добудем… Я концерты даю…И костыли вам купим…

- Вы поете? – очарованно спросил Севастьянов.

- Да, есть немного, - улыбался Олег, прямо и по-доброму глядя в его лицо.

Севастьянов вытер рот, и какая-то мысль пронзила его голову:

- Кхм...Слушайте, ребята, а что это вы меня... эээ... такой заботой окружили?

Друзья переглянулись.

Ответила Ася-Харита, мягко и доверительно:

- Нам необходимо узнать об одном человеке.

Севастьянов оживился:

- О ком?

- Об одной девушке. Комсомолке. Ее звали так же, как и меня – Асей. Вы ведь были секретарем комсомольской организации, в которой состоял папа Виталия, о котором мы вам рассказывали.

Севастьянов кивнул.

- Ася? Кхм...Разве сейчас всех упомнишь? А как ее фамилия?

Виталий пожал плечами.

- Ее еще из комсомола исключили за какой-то проступок…

Севастьянов задумался.

- Кхм...Я припоминаю одну девушку. Ушла в начале четвертого курса. Как же ее? Асия Рутгер, кажется так… Она вроде из этих, как их... прибалтийских немцев была.

- И как сложилась дальше ее судьба?

Севастьянов поморщил губы.

- Не знаю. Кхм...А зачем она вам нужна?

Виталий и Олег переглянулись.

Харита ответила за них:

- Нам очень нужно разыскать ее. Одному человеку плохо. А она может ему помочь… Понимаете, чисто… психологически помочь…

Она смотрела чистым и ясным взглядом на Севастьянова.

Он опустил заблестевшие глаза.

- Боже, как давно это было… Я помню, как исключили ее, она потом ушла... А как дальше сложилась ее судьба, где она сейчас, жива ли – я не знаю… Кхм...

На какой-то момент воцарилась тишина, все сидели задумчивые.

- А за что ее исключили? – спросил Виталий тонким голосом.

Севастьянов вскинул на него взгляд.

- За антисоветское поведение…

- Вот как... - сказала Харита. – И в чем же оно выражалось?

Севастьянов тяжело вздохнул, махнув рукой, налил себе из графина. Выпил залпом, отдышался, вытер губы.

- Понимаете, время - то какое было… Кхм...Борьба со стилягами… И с этим, как его... Идолопоклонство перед Западом… И всякое прочее. А она ходила по тем временам супермодно одетая…Читала иностранные журналы, слушала пластинки разные... У нее родственники за границей были. Она могла легко достать дефицитное… Ну вот… А что там было подробно, уж и не припомню… Давно это было. Кхм...

Он опять закашлялся, вытираясь платком. Подтянул миску, бросил в рот один вареник, шамкая редкозубым ртом.

- И вы больше не общались с ней?

Севастьянов замотал головой.

- Нее...После ухода – нет. Может ее куратор общался. Но его и в живых –то нет уже! Кхм! А, вот еще подруга у нее была. Как там ее? Алиса... Шевченко. Эту я знал хорошо. Кажется, она и сейчас в городе живет…

- А адрес ее какой? Вы не припоминаете адреса?

Севастьянов задумался, морща лоб.

- Адрес…Адрес... Да не помню я! Улица возле музея, там еще дом такой чешский стоит… Эх, был бы сейчас там – показал бы!

Олег, оживившись, сказал с готовностью:

- Так мы же на колесах, можем подвезти…

Харита взяла Севастьянова за руку.

Он внимательно смотрел в ее глаза.

- Только к внуку не возвращайтесь. Там вы погибнете. Давайте, мы вас пока на даче одной пристроим, а далее – будет видно... Но одного в беде не бросим!

Севастьянов опустил голову.

Виталий видел, как плечи его сотрясались от рыданий.

***

Стояла глухая лунная ночь и мертвый холодный свет разливался по окрестностям. Ехавший по дороге автомобиль как-то странно занесло на ледяной дорожке, и он, с треском разломав забор, нагло вторгся во двор, с разгона врезался в крыльцо, отчего последнее зашаталось и затрещало.

От этого удара и проснулся встревоженный Ленчик, только недавно легший почивать после долгого пития с местными дружками и девицами.

Его Маня, курившая на кухне, недоумевая, слегка пошатываясь, подошла к окну.

Луна залила серебром ковер снега. Автомобиль застыл темным пятном, желтыми глазами горели фары. Разбой захлебывался от лая и люто рвал цепь.

- Елы-палы, да че же это творится, - процедила Маня и стала звать Ленчика.

Тот уже ковылял навстречу в одних трусах, едва соображая, с трудом попадая в штанину.

- Офигеть! – поразился Ленчик произошедшему. - Эээ! – вырвался из пропитой глотки возмущенный звук

Ругаясь на чем свет стоит, набросив на себя полушубок, он вместе с Маней появился на крыльце.

- Че тут такое?! Куда прешь! – тут же заорала Маня.

- Ты че творишь?! – в свою очередь закричал и Ленчик и тут же замер.

В мягком лунном свете стояла девушка в модной теплой куртке, украшенной мехом. Из-под капюшона виднелись аспидно - черные локоны, красиво оттенявшие бледность лица.

- Вечер добрый, - сказала девушка вовсе не обескураженно. – Простите, я случайно въехала немного не туда…

- Это ты чоли, дамочка, въехала? – оторопел Ленчик. Его поразили неожиданное сочетание красоты и наглости брюнетки.