Невротические стили - Дэвид Шапиро

Когда обсессивно-компульсивному человеку необходимо принять решение (даже самое тривиальное с обычной точки зрения), он старается отыскать какое-нибудь правило, принцип или внешнее обстоятельство, которое может дать более или менее "правильный" ответ. Иначе говоря, он пытается подогнать процесс принятия решения под свою обычную модель функционирования. Если он находит принцип или внешнее обстоятельство, которое к данной ситуа

ции подходит, то исчезает сама необходимость принятия решения; оно превращается в чисто техническую проблему применения нужного принципа. Например, если он вспомнит, что всегда разумнее пойти на самый дешевый фильм, или "логично" пойти в ближайший кинотеатр, или хорошо пойти на обучающий фильм, проблема становится чисто технической: из всех фильмов нужно просто найти самый обучающий, дешевый и так далее. Пытаясь отыскать такие требования и принципы, он призывает на помощь мораль, "логику", социальные рамки и приличия, правила "нормального" поведения (особенно если он пациент психиатра) и т.д. Короче говоря, он пытается понять, что ему "следует" сделать. Иногда, держа в голове один или несколько принципов, он добавляет еще "за" и "против" (с одной стороны - полезно детям, с другой стороны - дорого и т.д.), надеясь, что результат этой запутанной процедуры проблему разрешит. Иногда такие "решения" становятся частью повседневной жизни обсессивно-компульсивного человека. Например, он решает надеть именно этот костюм, а не другой, потому что тот более "подходящий". Но большинство решений, особенно выходящих за пределы повседневной рутины, нельзя принимать именно так. Подходящего принципа не находится, или находится несколько принципов, но ни один из них не имеет достаточного преимущества. И такое может случиться как в неординарных, так и при самых обычных объективных обстоятельствах.

Не сумев принять решение с помощью формулы или правила, обсессивно-компульсивный человек начинает мучиться. Он будет бороться за то, чтобы найти правильное решение. Он будет изводить себя, день и ночь работать над проблемой, заставлять себя о ней "думать". Однако мучения обсессивно-комульсивного человека мало похожи на то, как обдумывает факты обычный человек. Обсессивный человек продолжает мучиться, даже когда проработаны уже все доступные факты и из них невозможно извлечь ничего нового. Он будет снова и снова составлять из них всевозможные комбинации. То есть он снова старается разрешить проблему, не выходя за рамки своего стиля. Он пытается вести себя так, будто перед ним просто очень сложная техническая проблема - поиск "правильного" ответа. Но в большинстве случаев такой поиск обречен на неудачу. Невозможно найти тот ответ, который он называет "правильным", - правильным решением технической проблемы. Он уклоняется от непреложного факта, что решение возникает из выбора, из предпочтения.

Легко заметить, что, несмотря на то, что обсессивно-компульсивный человек долго взвешивает все "за" и "против", само решение и изменение происходит крайне резко. Несмотря на долгое время, предшествующее решению, само решение весьма неразвито по сравнению с решением обычного человека; оно больше похоже на прыжок. В конце концов он почувствует или скажет что-нибудь вроде: "Что за черт!" - или : "Я должен что-то сделать!" - и схватит ближайший костюм или быстро подпишет контракт. Как только выбор сделан, он начинает рассматривать его как новое указание, не принимая во внимание других доводов и предпочитая чувствовать, что не следует изменять ситуацию дальше. Как только обсесспвно-компульспвный человек это чувствует, он тут же с облегчением посвящает себя более привычному делу - выполнению указаний. Снова находится применение силе воли и модели активности. Но для обсессивно-компульсивного человека едва ли существует обмен между решением и новой информацией, поступающей в процессе действия (что является центром деятельности более гибкой личности).

Потеря реальности

Иногда обсессивно-компульснвные люди беспокоятся (то есть делают свою изнуряющую ментальную работу) о вещах не только невероятных, но и просто абсурдных. Их тревоги - например, ипохондрические идеи - бывают настолько странными, что граничат с галлюцинациями. Даже допуская, что у обсессивно-компульсивного человека есть все мотивы для беспокойства, все же, если он говорит, что заразился тяжелой болезнью через очень длинную цепочку контактов, разве это не галлюцинация в зачаточном состоянии? Или, когда подобный человек только что чисто-начисто вымыл стол, а потом снова ведет себя так, будто

стол невероятно грязный, и хочет помыть его еще раз, - это разве не следует считать галлюцинацией? Чтобы ответить на эти вопросы, надо внимательно рассмотреть тот факт, что обсессивно-компульсивный человек просто ведет себя так, "как будто" он в это верит, потому что, оказывается, на самом деле в подобные вещи он не верит вовсе. Он не верит, что стол грязный или что он действительно заразился страшной болезнью, - не верит в обычном смысле этого слова. Фактически при близком изучении выясняется, что он никогда и не говорил, будто в это верит. Он никогда не говорит: "У меня рак" - или: "Я заразился". Обычно он говорит, что мог заразиться или у него мог быть рак, а это существенная разница.

Далее, можно заметить, что интерес обсессивно-компульсивного человека сильно отличается от обычного. Как правило, его более всего интересуют именно "технические детали". Он с тревогой станет рассказывать, что один человек мог коснуться другого, а тот, в свою очередь, мог взяться за дверную ручку, за которую брался и он сам - детали, которые по природе своей не могут разрешить мучающего его вопроса. Его интересуют технические детали, а не истина. То же самое выясняется в связи с одержимостью сомнением. Мы видим, что обсессивные люди сомневаются в отношении очевидных вещей, в ситуациях, где нет недостатка информации, который мог бы послужить причиной для обычного сомнения. Если считать, что под истиной и сомнением обсессивно-компульсивный человек и обычный подразумевают одно и то же, то придется заключить, что обсессивный человек галлюцинирует. Однако такой вывод неправилен.

Выше я описал сужение внимания обсессивно-компульсивного человека, погружение в технические детали и отсутствие восприятия сути вещей. Такое познание - возможно, вместе с общим уклонением и сдерживанием импульсивного субъективного переживания - порождает, в связи с его страхом перед внешним миром, еще одно последствие: отсутствие убежденности.

Если пристально понаблюдать за обсессивно-компульсивными людьми и изучить их идеи и положения, становится ясно, что они не дают однозначного ответа на вопросы типа: "Это правда?" - или: "Это действительно так?" - а просто их избегают. Даже если речь идет о вещах, в которых они по-настоящему не сомневаются, такой вопрос все равно их удивит и они постараются от него избавиться, ибо он не соответствует их интересам. Они не скажут: "Это правда" - а скажут что-нибудь вроде: "Наверное, это так" - или: "Похоже, так оно и есть".

Например, один компульсивный пациент сказал о девушке, на которой он собирался жениться: "Наверное, я ее люблю. У нее есть все качества, которые я хотел бы видеть в своей жене".

Итак, погружение в технические детали занимает место реакции на реального человека или событие. Восприятие обсессивно-компульсивного человека можно сравнить с восприятием пилота, который летит ночью или в тумане, и все приборы у него работают прекрасно. Он может вести самолет, как если бы все видел ясно, но при этом ничего не воспринимал непосредственно; он воспринимает лишь индикаторы, обозначающие другие вещи.