Черника на снегу - Анна Данилова

Рита включила телефон – и ее бросило в пот, когда она увидела последний номер, звонок, по времени совпадающий с тем временем, когда Наташа звонила якобы подруге… Это был номер телефона Марка!!! И продолжался их разговор целых пять минут!

8

5 декабря 20.. г.

Алекс

«Алекс лежала на кровати в гостиничном номере и курила. Рядом с большой хрустальной пепельницей на ночном столике стоял фужер с остатками красного вина. Свободной рукой она нервно теребила край простыни».

На самом деле Саша лежала на собственной кровати у себя дома, и на ее ночном столике стояла чашка с остывшим молоком. На коленях у нее примостился толстый блокнот, куда она записывала свои мысли. Сейчас ей казалось, что она – известная писательница, которая не может ни часа прожить без строчки. Когда она представляла себя ею, то и жизнь ее казалась Саше не такой уж пресной и благопристойной. Каждая мысль ее, каждое движение тогда наполнялись особым смыслом.

Она бы могла на самом деле сейчас находиться в гостиничном номере с Ванечкой, если бы у жены Ванечки не развилась ее болезнь, если бы ее снова не пришлось укладывать в больницу, если бы ему не пришлось раскошелиться на очередную операцию для нее…

Алекс не хотела вникать в семейную жизнь своего любовника, где все было пропитано запахами больницы и лекарств, где все было уныло и беспросветно. Ей хотелось абстрагироваться и воспринимать Ивана лишь как мужчину. Не хотелось думать о том, что у него огромное количество проблем, которые отвлекают его от нее, которые отравляют жизнь не только ему, но и ей. Она злилась на его жену. Алекс, естественно, никогда ее не видела (и не хотела видеть), а та своими болячками превратила жизнь своего мужа в настоящий ад. Кроме того, она, как и всякий больной человек, тянула из Вани деньги, заставляла его работать, добывать эти деньги, занимать все те же деньги, влезать в долги, унижаться…

Саша-Алекс не хотела думать о том, что все люди время от времени болеют и что жена Ванечки не виновата в том, что она больна, что на ее месте могла бы оказаться она сама, Алекс. Она все понимала, но не хотела думать, что это имеет отношение лично к ней. Понимала так же она и то, что она, Алекс, эгоистична, но ей не было стыдно за свой эгоизм: она считала, что, как и всякий человек, заслуживает право на счастье. А счастье для нее заключалось в том, чтобы почаще встречаться с Ванечкой, чтобы его одежда не пахла лекарствами, чтобы в его квартире не было и духа больной жены! Чтобы в его голове не было ни одной мысли о жене, а в сердце не было места для чувств по отношению к ней. Чтобы его жена исчезла из его жизни так же, как исчез бы из ее жизни Гарашин. Еще ей казалось, что, раз она готова пойти на убийство мужа ради того, чтобы жить с Ванечкой, значит, она его любит, а любовь – это благородное и сильное чувство, и все, что связано с любовью, не может быть постыдным…

Она зажмурилась и замотала головой. Мысли и чувства переполняли ее. Она вдруг почувствовала в себе такую силу, ей так захотелось что-то сделать, чтобы приблизить это счастье, что она вскочила с постели, отбросила в сторону блокнот, быстро застелила постель и вымыла чашку из-под молока (сказывались привычки и воспитание Саши), после чего принялась искать в Интернете способы убийства мужа. Она искала такой способ, чтобы с наименьшим риском и минимальными усилиями отправить его на тот свет. Яд. Конечно, это будет яд! Не станет же она его резать, как поросенка. Да у нее и силы не хватит. Если она возьмет в руки острый нож и всадит его в грудь Гарашина, где гарантия, что нож не наткнется на ребро? И что тогда? Гарашин выхватит нож – и сам всадит ей его… в живот, к примеру…

К тому же от такого способа убийства бывает много крови. А в Гарашине точно много крови. Он и румяный оттого, что в нем много крови. Он здоров как бык! Нож… Нет, об этом и думать не стоит. Яд, и только яд. Крысиный, который можно купить в хозяйственном магазине и напоить Гарашина. А труп? Куда девать его труп? Вот с трупом-то все и горят! Он будет тяжелый, его надо будет заворачивать в ковер (почему-то все трупы убийцы заворачивают в ковер), укладывать в багажник машины… Но сделать это одна она не сможет, ей придется просить помощи у Ванечки. И тогда они станут соучастниками. И это будет прекрасно, потому что тогда Ванечка-то уж точно от нее никуда не денется!

Так. Предположим, яд она купила. Что дальше?

Алекс так разнервничалась, что достала сигарету и устроилась в кухне, возле окна. Закурила, открыла форточку и принялась размышлять, что же будет дальше, после того, как она достанет яд. Как говорится – пошагово. Вот она наливает Гарашину кофе утром. В квартире тихо. Гарашин воспринимает Алекс, как свою жену, Сашку, к которой он привык, как к любимой подушке или домашним тапочкам. Она спрашивает его, с чем он будет бутерброд – с сыром или колбасой? Он отвечает: с колбасой, предположим. Она делает ему как ни в чем не бывало бутерброд. Словно и не знает, что до бутерброда дело не дойдет. Что после нескольких глотков приторного кофе Гарашин свалится под стол и будет так корчиться в предсмертных судорогах, что мало не покажется! Как она, Алекс, переживет эти несколько минут? Не случится ли с ней нервного припадка или сердечного приступа? И снова вопрос: что делать с трупом? Хотя нет… Пока нет. Для начала она должна будет определить, мертв ли он. Это главное. А для этого ей понадобится все ее мужество, чтобы подойти вплотную к притихшему Гарашину, взять его руку в свою и попытаться пощупать его пульс. Потом надо будет поднести зеркальце к губам – если оно не запотеет, значит, он мертв. Значит, можно звонить Ванечке и звать его на помощь. В сущности, после того как Гарашина не станет, она окажется богатой вдовой, и можно будет с барского плеча отстегнуть Ванечке немного – за работу, так сказать. За риск. Ведь это ему придется везти труп Гарашина в багажнике. Но – вопрос: согласится ли он? И не выдаст ли он ее потом? Хотя какая глупость! Как же он может ее выдать, если он сам будет по уши в этом убийстве?.. Нет, он будет молчать. Другое дело, не разладятся ли у них отношения после того, как она убьет мужа? Захочет ли Ванечка, увидевший в ее лице убийцу, продолжать с ней отношения?

Мысли ее вдруг стали ленивыми и неторопливыми. Она представила себе, что не звонит Ванечке и не просит его о помощи, что все делает сама, собственными руками. Сначала убивает мужа, потом отвозит куда-нибудь труп и прячет. И, собственно, все! Да, конечно, ей придется поработать: один труп тащить на себе до машины – чего это будет стоить! Но потом-то она будет свободной женщиной! А раз так, то стоит еще призадуматься, нужен ли ей будет после этого Ванечка – с ворохом проблем и больной женой, с которой он, в силу своего характера, никогда не разведется? Неужели она не найдет себе другого, совершенно свободного, но не менее сексуального и ласкового мужчину?

Алекс загасила сигарету, проветрила кухню, вернулась в спальню, открыла шкаф и достала свою новую шубу. Надела ее, взбила волосы, подкрасила губы, брызнула на себя духами, взгромоздилась на шпильки и, затянув пояс, уставилась на свое отражение в зеркале. Да, вот сейчас она чувствовала себя сильной, как никогда, и уверенной в себе. Ей даже показалось, что она стала выше ростом. Высокая, красивая молодая женщина, которая способна сама распорядиться своей судьбой, а также и судьбой Гарашина.

Часы пробили восемь часов. Через полчаса должен вернуться Гарашин, он звонил, обещал не опаздывать к ужину.

Алекс быстро разделась, убрала в шкаф шубу, стерла салфеткой помаду с губ, заколола волосы, надела халатик и пошла в кухню – разогревать ужин, на ходу превращаясь в Сашу. «Ничего, Сашенька, потерпи еще немного, и все образуется… Алекс все за тебя решит, она поможет тебе, она сильная, не то что ты…»

В ванной комнате она принялась разбирать грязное белье, достала брюки мужа и принялась перед стиркой проверять карманы. Снова презерватив. Новый. Очередная любовница. Сучка!

Сама взяла в руки его рубашку и принюхалась. Духи. Сладкие, нежные. У нее хороший вкус.

Неплохо устроился Гарашин! В доме полный порядок плюс жена, с завтраками, обедами и ужинами. Хорошая и не пыльная работа, приносящая постоянный доход. Возможность иметь любую женщину. Полная свобода и вседозволенность. И при этом – репутация приличного человека, завидного семьянина.

Она услышала, как вернулся муж. Как он зазвенел ключами.

– Сашенька? Добрый вечер, дорогая. Как дела?

Он был свеж, румян, и по его виду можно было определить, что он совершенно счастлив.

– Привет, дорогой.

Она подходит к нему и подставляет щеку для поцелуя. Принюхивается к нему. Улавливает все тот же цветочный запах. Интересно, сколько лет его любовнице? Как она выглядит? Возможно, она, эта сучка, появится на похоронах. Закутанная во все черное. И от нее будет пахнуть так же, как сейчас пахнет от Гарашина. Интересно, эти духи куплены на его деньги? Вернее, на их семейные деньги?