Жемчуг богов - Сергей Юрьев

— Вот и наше оборудование приехало, — сообщил Бакс.

— Я ничего такого не заказывал! — удивился Зеро.

— Ты же знаешь, что творится с теми, кто попадает в пещеру, — начал объяснять Бакс. — Не знаю, как ты, а я туда не полезу, хоть стреляй. В трейлере — зонд и пост управления. Кстати, — он обернулся к Тике, который почему-то вернулся с полпути, — если завтра твой генерал узнает, что у нас есть такая штука, он не то что шлагбаум подымет — он нам дорогу заасфальтирует.

— Учту, — сказал Тика непривычно кратко. — Только ты объясни нашему коллеге, что это за зонд, и как он, собственно, работает. Уверен, ему это будет оч-чень интересно.

Тика легонечко, так, чтобы ногу не ушибить, попинал трак гусеницы, и, насвистывая «Я был примерный малый», все-таки пошел к неприступному шлагбауму.

— Что это он? — спросил Зеро, глядя ему вслед.

— Злится, — ответил Савел. — Он всегда злится, если ему вволю поговорить не дают или относятся скептически…

— Так что там с зондом?

— Зонд, как зонд. Точно такой же, как тот, что пещера уже съела, только запрограммирован на автоматическое возвращение, как только теряется связь. Да увидишь, когда смонтируем.

— И все-таки?

— Ладно… Похож он на тарелку, куча датчиков, видео-фотокамеры, тягу турбины дают во все стороны, много маленьких турбин… А Тика вот что в виду имел: источник энергии — тартарриновый стержень.

Зеро поморщился. Он ожидал чего-то в этом роде, и теперь стало понятно, почему Департамент так торопится, не желая дожидаться неизбежной и близкой победы Гальмаро.

— Значит, один стержень вы там уже посеяли…

— Посеяли. Как бы не проросло…

ОТРАЖЕНИЕ ВТОРОЕ

— Светлая, со стороны Варлагора прилетел ворон, черный, как смоль. Он стремился влететь в твои покои, чтоб осквернить твое плечо касанием своих лап, а твой слух — лживыми речами. Двенадцать стрел и пять дротиков прервали его полет в двух локтях от окон твоей светлицы, потому что закон — один для всех, и вестникам, даже имеющим крылья, следует подходить пешком к чертогу твоему и смиренно ждать, когда пресветлый взор твой будет на них обращен. — Чалл, начальник дворцовой стражи, был даже немного благодарен наглой птице за то, что необходимость доложить о попытке вторжения позволила ему лишний раз лицезреть басилею.

— Впусти его, Чалл, — распорядилась Эленга и возложила на свою голову Корону.

— Но, Светлая, его поразили…

— Впусти его!

Чалл с поклоном удалился. Сейчас, если, конечно, тот комок разорванной плоти не выбросили в ров, он наколет его на острие своего меча, а потом положит его возле ног басилеи. Только бы не выбросили… А то придется посылать стражников под мост, и неизвестно, как долго они проищут этот кусок падали. А Эленга не любит ждать, хоть у нее и вечность впереди. А может… Он вдруг замер, растерянно глядя перед собой. Стражи стояли полукольцом, обнажив мечи, а на них пешком надвигался все тот же ворон, целый и невредимый. Стражи пятились от него, и было ясно, что они уже пробовали и рубить, и колоть, и топтать, и душить…

— Впустите его! — передал он приказ басилеи и сам сделал шаг в сторону.

Стражи торопливо расступились, и ворон с достоинством прошел мимо них, а потом, помогая себе крыльями, полез вверх по ступенькам.

— Не мучайся, Родонагрон, — шепнула басилея, зная, что шепот будет услышан. — Прими свой обычный облик.

В короткой и яркой вспышке моментально сгорели черные перья, и дальше по лестнице шагал высокий бледный юноша в черной мантии с алым подбоем. Его крючковатый нос действительно напоминал клюв ворона, а полы мантии с каждым шагом вздымались, словно крылья. Стражники бросились было за ним, но тут же отпрянули назад, вспомнив приказ Эленги и о том, что они смертны.

— Я не могу убить тебя, Родонагрон, — вместо приветствия сказала басилея, — но здесь, в Велизоре, я сильнее тебя и могу заставить твое тело ощутить боль.

— Но ведь сначала ты спросишь, зачем я здесь… — заметил владыка Варлагора.

— Зачем ты здесь? — спросила Эленга.

— Я не знаю, хочешь ли ты об этом знать, но прошла ровно тысяча лет, с того дня, когда ты, басилея, явилась в мир. И я считаю, что не нанесу себе вреда, а тебе не доставлю радости, если расскажу, как это случилось.

— И конечно, ты сделаешь это не даром…

— Цена невелика. Изгони из Велизора отроков Ирольна!

— Я уже дала им убежище, и ничто не заставит меня отказаться от собственного слова. — Она гневно посмотрела на Родонагрона, хотя давно разучилась испытывать гнев, как, впрочем, и радость. — Это не главная причина моего отказа, но и ее достаточно для того, чтобы ты не настаивал…

— Тогда запрети им возвращаться в Ирольн! Пусть они навсегда поселятся в Велизоре.

— Они мои гости, но не пленники.

— Тогда поднеси мне кубок вина из черных ягод, растущих гроздьями!

— Теперь ты достойно оценил свою тайну. — Эленга поманила пальцем хрустальную бутыль, стоящую на небольшом изящном столике, которая тут же поднялась над высоким хрустальным кубком, наполняя его густой ароматной влагой. Затем золотой поднос, на котором стоял кубок, поплыл к гостю и почтительно замер перед ним.

— Когда я увидел тебя впервые, ты была почти мертва. — Родонагрон отхлебнул из кубка, искоса взглянув на басилею, желая прочесть смятение на ее лице. — Твое тело лежало на носилках рядом с Источником, а вокруг тебя стояли плачущий мальчишка — паж, мертвый кудесник Каббиборой лишенный сердца, и десять воинов — Коллиер, Молландр…

— Я помню имена ветров. — Эленга внешне была совершенно спокойна, но только внешне.

— Я, обернувшись вороном, облетал тогда покорные мне земли, но странное беспокойство заставило меня повернуть к Источнику. Воины стояли над твоим телом, а сотня Милосердных Слуг приближалась к ним. Вскоре произошла схватка, и я кружил над нею, но прошло лишь несколько мгновений, и все Милосердные Слуги, кроме немногих бежавших, были мертвы. И тогда Коллиер возложил на твою голову Корону, и ты открыла глаза…

— И что потом?

— А потом я, оценив достоинство Короны, бросился на тебя, чтобы отобрать сокровище, но твои воины преградили мне путь. Я убил твоих воинов, но они не умерли, а стали ветрами, девять из них подхватили тебя и унесли куда-то, подгоняемые твоим страхом, двое бежали и теперь скрываются, боясь твоего гнева и моего могущества, а мертвый кудесник Каббиборой, покорился мне.

— Что было дальше?

— Той же ночью в землях, ранее мне недоступных, поднялись стены Велизора, вокруг которого и ныне благоухают сады и поют райские птицы, по залам которого ходят почтительные слуги, ворота которого охраняют доблестные воины. Все это тебе приснилось в первую же ночь, проведенную здесь, и сон твой стал явью… А может быть, ты до сих пор спишь, и все это тебе снится?! — Родонагрон вдруг захохотал, вцепившись в подлокотники кресла так, что золото стало сгибаться, а драгоценные камни выкрошились из гнезд.