Книга пятая: Древний (СИ) - Злобин Михаил

Но меня его общество вовсе не тяготило, напротив. Мне было даже приятно провести время в человеческом обществе, забывая на короткие мгновения, кто я есть на самом деле. И водитель чувствовал мое расположение, поэтому продолжал рассказывать, хотя любой другой бы уже замолк, устав получать от нелюдимого спутника редкие односложные ответы.

По пути до пункта назначения, усач сделал пару остановок, покупая нам в придорожных забегаловках то по несколько порций шашлыка, то по пакету чебуреков с чаем. Я попытался было отказаться, но водитель так искренне обиделся, что все-таки принял угощение. Сделав первый кус мяса, я словно бы потерял контроль над собой. Короткая вспышка безумия, и вот я уже сижу с пустой пластиковой тарелкой, на которой остались лишь пара жирных капель, как напоминание о том, что на ней когда-то лежало что-то съестное.

Попутчик лишь глянул на меня расширенными от удивления глазами, все еще дожевывая первый кусок, и рассмеялся. «Ну ты и горазд, отец!» – сказал он уважительно, но больше на моем зверском аппетите внимание не акцентировал. Однако на следующих остановках я стал замечать, что в моих порциях оказывалось на пару-тройку кусочков мяса больше, а пакеты с чебуреками или беляшами выглядели более увесистым, нежели у него.

Ну что я мог на это сказать… в кои-то веки мне снова попался на пути добрый и искренний человек, которого очень сильно хотелось отблагодарить, да только нечем было. А от моих ненавязчивых расспросов он только отмахивался, мол, все у него есть, и ни в чем не нуждается.

В Самаре мы расстались, крепко пожав на прощание друг другу руки, и водитель, который так и не назвал мне своего имени, пересадил меня в другой автомобиль, где помимо меня и хозяина авто, ехала еще молодая женщина с ребенком. На мои возражения, что мне нечем расплатиться за дорогу, усатый лишь похлопал меня по плечу, заверив, что обо всем уже договорено. А уже через десять минут после нашего с ним расставания, я снова несся по трассе, размышляя обо всем и ни о чем.

Едва я оказался в салоне, я прикрыл глаза и прикинулся спящим, чтобы ненароком не напугать своих попутчиков. Где-то через час после начала поездки, мальчишка громким шепотом спросил у своей мамы:

– Мам, а этот дядя Кощей из сказок?

– С чего ты взял? – Ответила женщина таким же шепотом, которой мог не услышать только глухой. Видимо, они и правда посчитали меня спящим.

– Ну он такой худой, как скелет, и страшный… так Иван все-таки не убил его?

Мать просто цыкнула на мальчишку, чтобы тот перестал городить глупости, и больше моя скромная персона не привлекала к себе их внимания.

Путь прошел без каких-либо осложнений и происшествий, разве что субъективно был в два раза длиннее того, что я проделал в Баргузине. Мы тряслись весь остаток вечера, не делая остановку на ночлег, и прибыли в белокаменную лишь к утру следующего дня. Даже и не представляю, сколько бы времени у меня ушло на преодоление этого маршрута пешком…

Интересно, а что бы сказал тогда добродушный усач, узнай, кто в действительности был его попутчиком? Почему-то узнавать об этом мне не хотелось…

На въезде в Москву оказалось, что старые контрольные пункты и блокпосты никуда не делись. Они и по сей день перекрывали въезд в город, но были уже не так укреплены, как раньше. У нас у всех быстро измерили температуру, но даже не попросили взглянуть на документы, к моему огромному облегчению. Когда термометр приблизился к моему запястью, я немного занервничал, вдруг долгое пребывание в могиле сказалось на моем метаболизме, и я теперь гораздо холоднее, чем обычный человек?

Но, слава богу, все обошлось. Термометр показал небольшое отклонение в меньшую сторону, и полицейский, проводящий замер, даже не обратил на это внимания.

Ну здравствуй, Москва, вот я и вернулся…

На первый взгляд столица почти не изменилась. Все те же пробки, и все те же толпы вечно спешащих пешеходов, но это впечатление было ошибочным. Почти сразу же мне бросилось в глаза, что подавляющее большинство людей носит на лицах одноразовые респираторы или медицинские маски, а на поясе каждого второго висит какой-то девайс неопределенного назначения. Что это за приспособление, стало ясно несколько позже, когда я прошел вблизи одного парня с такой штуковиной.

Едва я приблизился на расстояние пары метров, как коробочка на ремне его брюк издала знакомый треск, а сам прохожий поспешил ускорить шаг, и вернулся к прежнему темпу только тогда, когда его дозиметр перестал сигнализировать о повышенном радиационном фоне.

Вот это номер! Понятно теперь, что за приборы носят люди. Неужели я все еще опасен для окружающих? Черт… со мной же почти пятнадцать часов три человека в машине ехали, да и усатый водитель Баргузина…

Не успел я додумать мысль о своих попутчиках, которые вместо благодарности хапанули от меня дозу излучения, как меня под руку подхватил какой-то мужик и потащил по улице.

– Дедушка, – сходу начал он, – вы там не стойте, в этом месте фон повышенный. Небольшой, конечно, но лишний раз лучше не искушать судьбу.

Я уже намеревался вырваться, может быть даже крикнул бы что это фонит от меня, но счетчик Гейгера на поясе мужчины действительно перестал пощелкивать через несколько метров.

Фух, можно было выдохнуть. Оказывается, я все-таки не радиоактивный…

– А что это за место? – Спросил я, заодно пытаясь оглянуться.

– А черт знает. После взрыва остатки ядерной начинки бомбы разлетелись по городу. Их хоть все быстро убрали, да и дезактивацию регулярно проводят, но все равно в городе полно мест, где фон заметно повышен. Там где совсем опасно, все перегорожено и проходы закрыты, а где допустимо находиться, расчерчены на асфальте красные круги. Тем не менее, в них лучше вообще не заходить. Ну всё, всего доброго, будьте осторожны!

Мужчина исчез так же быстро, как и появился, а я лишь глупо смотрел вслед его удаляющейся спине. Да-а, интересная жизнь настала в мегаполисе, ничего не сказать…

Взяв курс на нужную мне сторону, я достаточно бодро зашагал по проспекту, не переставая глазеть по сторонам. То тут, то там мне попадались автомобили со спящими внутри людьми. Где-то была всего пара человек, а где-то салоны оказывались набиты битком. Многие из таких машин стояли припаркованными прямо на тротуарах, но прохожие мирно обходили их стороной, не выказывая по этому поводу никакого недовольства. Тут же на тротуарах нередко попадались и целые микроавтобусы, у которых на стеклах красовались наклейки в виде желтых треугольников со схематично изображенными кроватями. Надо полагать, это что-то вроде мобильных отелей или хостелов. Похоже, в результате взрыва очень многие лишились жилья, и власти даже спустя полтора года не сумели решить проблему со всеми обездоленными.

Теперь-то понятно, о каких бродягах говорил водитель Баргузина…

Путь до нужного мне дома занял… занял довольно много времени. У меня не было ни копейки денег, поэтому шлепать приходилось пешком до самого вечера. По мере того, как простые панельные дома серийной застройки сменялись все более дорогими и комфортабельными зданиями более высокой ценовой категории, изменялась и обстановка на улицах. Тут уже нигде не было видно припаркованных мотелей на колесах и спящих в них людей, выросло количество полицейских в противогазах, каждый из которых носил на нагрудном кармане дозиметр, а на плече ремень с автоматом.

М-да, ничего не меняется в этом мире. Силовики всегда будут держаться поближе к тем, у кого кошелек толще, а остальной народ вроде как сам по себе…

Я несколько раз ловил на себе настороженные взгляды стражей закона и сразу же спешил убраться подальше, пока они не попытались меня остановить. А то мне ни сказать, ни показать им будет нечего. Запрут еще в кутузку, да буду сидеть там куковать. Хоть я и на все сто уверен, что признать во мне нынешнем того Секирина можно только при условии очень богатой фантазии и феноменальной памяти на лица, но вот догадаться откатать мои пальцы они вполне могут. А там как обнаружат, что они соответствуют отпечаткам одного заключенного, который уже давно числится погибшим, и сто-о-олько вопросов появится к непонятному безымянному деду, что целой пачки бумаги не хватит, чтобы их все записать. Нет, не надо мне такого счастья.