Пришельцы. Выпуск 1 - Вячеслав Мягких

Парень пожал плечами и вернулся к теме.

— А вот ты говоришь, «мерина»… ну, допустим. А трехгодовалый с круглыми фарами, примерно, по чем? Ну, пятигодовалый?

— Да бери уж новье. Че тебе эти объедки?

— В кредит? А какой процент?

— Ну, хочешь в кредит — бери в кредит. Полпроцента в сто лет, устроит? Хотя-я… — Запоздалов пощурился на яркое солнышко, вынул из кармана грушу и принялся аппетитно ее поедать. — …Хотя я лично, предпочитаю сразу. Техника-то вот она. Эй, ты где?

Чудик снова исчез и Василий Борисович опять в недоумении смотрел то направо, то налево, механически пережевывая сочный плод.

— Э-эй! Ты уж определяйся как-то… Э-эй! Ты где-е?!

— Да тут я! Тут! За елками!

В самом деле, красивая черная машина стояла за группкой низкорослых елок. Рядом находился покупатель. Глаза его горели.

— Ишь, сразу… — шмыгнул носом парень. — А много ли просят за нее? И кто хозяин?

Видно было, что новичок любит автомобили. Ценит их. Любуется. Он робко подошел к дверце и осторожно коснулся обеими ладошками полировки.

— Дык, кто хозяин — кто хозяин? А хоть бы и я. А цена — двадцать тыщ. Берешь?

— Беру! — заорал парень и принялся швырять под ноги Василию Борисовичу давешние деньги. Его слегка лихорадило. Он путался, шарясь за пазухой, вылавливал пачки, провалившиеся в штаны.

— Ну-ну. Ну-ну, — похлопывал по плечу покупателя Запоздалов, — не спеши. Торопиться не надо. Некуда.

— Да-да… — сказал парень и задумался. — А перерегистрация? Все оформить же надо у нотариуса и в ГАИ на учет поставить.

— Э-эх, чудак-человек. Ну, так едем. Садись за руль — тут недалеко. Номерной знак менять не станем. А в конторе нас без очереди пропустят — дядька у меня там — свой человек.

— Бли-ин! — парень заглушил мотор. — У меня ж ни прав, ни паспорта…

— Утерял? Ну, какой ты… А это что?

В нагрудном кармане рубашки лежали все документы. Они, правда, были слегка пожульканные, в каких-то пятнах, потеках, но все фотографии и печати остались разборчивы и находились где полагается.

— Ни фига себе! — сказал новенький. — А я думал…

Вышли. Сели на лавочку. Помолчали.

— Сбрызнуть бы надо, — сказал Запоздалов.

— Само собой. А ларек? Ларек где тут у вас?

— Чудак-человек. У меня же собой…

«Амброзия» — было написано на картонном глянцевом пакете. 100%-натуральная. ТУ-161894. Срок годности…

Новичок недоверчиво побултыхал содержимое возле самого уха.

— А что? Это как-то?.. Вместо?..

— Наливай, — сказал Василий Борисович, — друзьям рекомендую. Или ты предпочитаешь нектар? Цветочную пыльцу?

— Пыльцу? — поморщился парень и сделал движение языком. — Не, давай лучше эту. А где стаканы возьмем?

— Дак вот же.

На низеньком столике поодаль уже была сервирована селедочка с розоватым лучком. Крупная порезанная пополам картошечка парила, только что вынутая из кастрюльки. Толстые ломти черного пупырчатого хлеба с солью находились отдельно.

— Ну, сначала «за здоровье»? — предложил Запоздалов.

— Угу, — согласился «стукнутый», — злободневно. Давай.

Еще через некоторое время он добавил:

— Ни фига себе!

— А то… — улыбнулся Василий Борисович.

— Но это ж не водка… И не коньяк. Как бы полусухое, а, понимаешь, приятно, вроде как крепленое, хорошей выдержки. Типа сок такой… особенный. Нет, пожалуй, что и не сок. Как ликер что ль…

— Угу, — согласился Запоздалов, — одно слово — амброзия.

После третьей речь зашла за недвижимость и ипотеку. И транзитом четвертая — за них же.

— Ты, вот, скажем, где проживаешь?

— Да нигде, — пожал плечами Василий Борисович. — Хожу. Отдыхаю. Бабочками любуюсь.

Парень снова исчез.

— Эй! — уже рявкнул со злости Запоздалов. — Ты где?! Кормить тебя через кочерыжку!

— Да тут я! Тут! — Парень, оказывается спрятался под лавкой. — Не. Ясно-понятно. Цветочки. Стебелечки. А, скажем, дождик. А, хуже того, снег?

— Дык, нет здесь снега. Климат-то южный. Сам посуди. А дождик — так я в шалашик залезу. Мне много-т не надо.

— Ну, ладно, тебе не надо. А другие? Короче, народ где швартуется? Скажем, двушка в панельной десятиэтажке у вас как, реально?

— А что ж нереально? Тут, э-э, — Василий Борисович почесал в затылке и указал на запад, — как раз на прошлой неделе строители два блока сдали. Километра полтора отседа.

— Близко к центру?

— А то… Тут везде близко к центру.

— Дорого, небось, за квадратный метр?

— Тю-ю!.. — Запоздалов вынул из заднего кармана джинсов потертую топографическую карту. — Копейки. Тут все недорого.

— А почем? Почем? Какие этажи не забиты? И это… ипотеку-то у вас практикуют? Ну, это, чтобы в рассрочку надолго… Справки там всякие…

— Да практикуют, А че ж… Можно и без справок. Все на доверии. Куда ты отсюда ее, квартиру-то уволокешь? Чать, не улитка?

Запоздалов улыбнулся, довольный собственной шутке. Но лицо новенького оставалось озабоченным.

— И… и где контора? К кому это самое…

— Дык, ко мне. Я тут местный риэлтер, — Василий Борисович достал другую бумагу. Это был план дома с квартирами. Он расправил «синьку» на колене. — Тэк-тэк-тэ-эк. Вот есть двушка на пятом. Есть две полуторки на восьмом. Трешка на четвертом.

— Беру! — заорал парень и опрокинул стакан.

— Токо… — медленно произнес Запоздалов.

— Что? — парень побледнел.

— Токо, лично на мой скус, в отдельном доме получче будет. В коттедже, по-вашему.

— В отдельном, говоришь? — яркость снова вернулась на лицо и новенький задумался. — Так где ж его…

— А пойдем-ка…

Запоздалов скомкал оба чертежа и выбросил в урну. Туда же отправились селедочьи кости, стаканы, недопитый пакет, укушенный картофель.

— А как же ж?! Амброзия ж! — изумился парень. — И не допита…

— Еще возьмем, — коротко бросил Василий Борисович, — душновато чтой-то. Айда, скупнемся.

Налетели белоснежные голуби и, не удобряя почвы, склевали все крошки.

— Эй, ты где? — уже спокойно спросил Василий Борисович.

Чудик вынырнул из воды.

— Да тут я, тут! Уф! Хороша водичка! Нравится мне у вас!

— А то!.. — усмехнулся Запоздалов. — Тут многим нравится…

Он подтянул крапчатые сатиновые трусы и, поеживаясь, стал заходить в реку.

— Бр-бр-бр…

Выходить не хотелось. Но так интересно пропалывала грядку перед крыльцом молодка в цветастой косынке. Так заманчиво стояла на столике веранды запотевшая трехлитровка домашнего кваса. Так явно из-под косынки поблескивало любопытство к купальщикам, стоило хозяйке обернуться.