После 2050 (СИ) - Драй Роман

— Я в этом уверен, Майк, — уже более живо ответил я.

В это время руководитель полёта объявил, что сейчас вся команда отправляется для подготовки к старту, и мы потихоньку двинулись к челнокам.

На челноке мы заняли места для старта в специальном отсеке, где полностью отсутствуют законы инерции, так как Бортовой Искусственный Интеллект (БИИ) при любых перегрузках (старт, изменение скорости, столкновение) уравновешивает силу воздействия и тем обеспечивает полную безопасность живым организмам, присутствующим в этом отсеке. Пол, потолок и стены в отсеке — это сплошной экран, который передаёт обзор с внешней стороны челнока и создаёт иллюзию отсутствия границ самого челнока. Моё место находилось рядом с Кэти, так как, согласно программе, мы являлись потенциальной парой, хотя, так понимаю, ей это было неизвестно или же она не восприняла эту информацию всерьёз. Мы уселись в удобные кресла, которые автоматически подстраиваются под анатомические особенности тела. Кэти улыбнулась мне, но в глазах её виднелось волнение. Ну а кто бы ни волновался, ведь не каждый же день летаешь открывать новые миры.

Начался обратный отсчёт, отображаемый на экранах крупными цифрами оранжевого цвета: 10,9,8…2,1, Старт! Наш челнок плавно двинулся по туннелю под сорок пять градусов к поверхности земли, преодолевая воздушные шлюзы. Проходя линию поверхности планеты, нам открылся обзор нашего мира, точнее то, что от него осталось — серое выжженное пепелище. Но самое интересное, что шёл дождь. Не знаю, какого он был химического состава, но я очень соскучился по дождю, который заставил меня на мгновение поностальгировать. Но былого не вернуть, и я думаю, что мы правильно поступили, отправившись на поиски новых миров.

Я сосредоточился на процессе вылета нашего челнока из атмосферы Земли: плавно округляющийся горизонт, странные серо-бурые облака, безжизненный вид планеты. Выйдя за пределы гравитационного влияния Земли, наши челноки пристыковались к ковчегу, и все члены команды, находясь в невесомости, «влетели» в него через стыковочные шлюзы.

Наш звездолёт-ковчег имел внушительные размеры и соответствовал последнему слову техники. Ранние версии подобного корабля уже использовались для полётов к планетам Солнечной системы и были предназначены для перевозки пассажиров и высокотоннажных грузов. Корабль, имея цилиндрическую форму, оснащался центрифугой для создания искусственной гравитации, а полная автономность жизнедеятельности обеспечивала возможность длительного пребывания на борту. Жилые отсеки были достаточно просторными и в то же время компактными для рабочей и бытовой деятельности. Конференц-залы, тренажёрные, пищеблоки, отсеки по обслуживанию и уходу за телом, некоторые лаборатории и другие вспомогательные помещения были сконструированы так, чтобы они монтировались по мере надобности, а вне использования — находились в максимально собранном состоянии и занимали немного места.

БИИ раскрыл крылья солнечных батарей на ковчеге, раздвинул сферическую центрифугу и включил её вращение, а мы заняли свои новые места, чтобы не быть застигнутыми гравитацией врасплох. Постепенно отдаляясь, корабль достиг крейсерской скорости в сорок семь тысяч миль в секунду. При такой скорости мы в течение двух недель должны были достигнуть точки, находящейся в достаточно безопасной близости от двух соседствующих чёрных дыр: GBH-2062-01 и GBH-2062-02. Через несколько секунд Земля превратилась в точку, и тогда БИИ объявил, что можно будет покинуть отсек безопасности и заняться своими делами, а в девять вечера по бортовому времени состоится сбор всей команды на совещание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что планируешь делать сегодня? — обратилась ко мне Кэти.

— Хочу ещё раз пройтись и осмотреться на ковчеге, а потом уже заняться своими исследованиями.

— Говард, ты же, вроде, интересный парень, но иногда становишься таким занудой. Разве ты в бункере не устал от этих исследований? Успеешь ещё этим заняться. Я, например, не успела с утра позавтракать и планирую выпить чашечку кофе с бутербродами, поглядывая на Марс, а уже пообедать с видом на Сатурн. А между приёмами пищи поиграть в сквош и погонять на велике. Ты со мной? Или пойдёшь в свою каюту интровертить? — спросила Кэти и расхохоталась.

— Э-э… Гм… Да, конечно. В принципе, так мы и ознакомимся с кораблём, — немного поколебавшись, сообразил я.

— Тогда вперёд! Займём лучшие места для обзора Марса!

В течение дня мы весело обследовали весь корабль, позавтракали и пообедали на разных площадках, но Марс так и не увидели, так как он оказался на большом расстоянии от нас по своей орбите, а Сатурн был увиден мельком из-за большой скорости перемещения нашего звездолёта. Кэти озорничала, она была рада, что наконец-то вырвалась из бункера и участвует в чём-то, что имеет глобальное историческое значение. Мы поиграли и в сквош, и водное поло, покатались на байках и на досках для сёрфинга. Прогуливаясь верхом на лошадях, к нам присоединился Майк Пейн, к которому я, кстати, перестал испытывать неприязнь, и уже нашёл с ним некоторые точки соприкосновения.

В картинной галерее мы познакомились с одним из членов команды по имени Бен Ли, который специализировался на межвидовой коммуникации. Он оказался довольно интересным и весёлым собеседником, и я договорился с ним провести завтра совместный эксперимент по коммуникации обезьяны и собаки в условиях постепенного уменьшения гравитации.

Вечером всей командой провели совещание, на котором обсудили некоторые бытовые вопросы и в конце решили устроить вечеринку в честь начала экспедиции. Вообще, начало нашего полёта было совсем не похоже на серьёзную научную экспедицию, но мы все понимали, что строгая дисциплина и реальные трудности нас ещё ждут впереди, поэтому и решили немного расслабиться, заряжаясь позитивом.

Глава 9

На следующий день мы, как и планировали, провели с Беном короткий эксперимент по установлению универсального метода коммуникации между обезьяной и собакой. Некоторое взаимопонимание у этих испытуемых животных получалось пока только с использованием языка жестов. И было непонятно почему собака, которая владеет несколькими сотнями слов, и обезьяна со словарным запасом в более полутора тысяч слов не смогли общаться между собой человеческим языком, а только с помощью жестов, хотя каждый из них по отдельности способен был с нами говорить. Тогда мы решили этих животных научить разговаривать на испанском или китайском, а потом проверить, смогут ли они общаться между собой, используя эти языки. Или даже научить их азбуке Морзе — может быть, так произойдёт коммуникация при полном взаимном понимании, но для этого, видимо, потребуется немало усилий.

В конце концов, дальнейшее проведение эксперимента решено было отложить на неопределённое время, а пока позволить себе отдохнуть и пойти пообедать. Как раз в это время наш ковчег покидал пределы Солнечной системы, и мы захотели отметить данное событие.

Когда я с Беном пришёл в кафе, там уже сидели за одним столиком Кэти, Майк, а также психолог Мишель Бентиштайн и геодезист Соломон Хейман, с которыми мы познакомились на вечеринке.

— Ребята, привет! Присаживайтесь рядом, — обратилась к нам Кэти.

— Приветствую, коллеги! — весело воскликнул Бен. — Как дела? Что пьём?

— Дофаминовый коктейль, — ответила Мишель.

— А я пью эндорфиновые шоты. Четвёртый уже оприходовал! — сказал уже изрядно повеселевший Соломон.

— Да, Сол что-то дал маху. И я как психолог скажу, что он или в состоянии депрессии, или влюбился.

— Да нет у меня депрессии, — спокойно ответил Соломон. — Но не исключаю, что мог и влюбиться.

— У нас не экспедиция получается, а как будто какой-то романтический круиз, — заметил Бен с улыбкой на лице.

Присутствующие за нашим столиком рассмеялись, а после того как успокоились, Майк встал и сообщил, что у него сейчас запланирована тренировка, и он вынужден временно покинуть наше общество.