Вторая попытка - Сергеев Станислав Сергеевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И что это меняет? — я был неприятно поражен, что немцы знают про появление «Гепарда».
— Такой подводный крейсер способен существенно изменить расстановку сил на море, и если Соединенные Штаты попытаются влезть в войну в Европе против вас, то, по нашим соображениям, их ожидает настоящая резня на морских коммуникациях. И волчьи стаи Дёница могут только мечтать о таких возможностях. Мы оценили наличие у вас самонаводящихся зенитных реактивных снарядов и торпед и, естественно, очень не хотим с вами воевать — это будет одной из форм самоубийства. Вы ведь не просто так с огромной точностью с высоты в десять километров каждую ночь бомбили Рейхстаг. Считайте, намек понят.
— Вы хотите нас убедить, что со стороны Германии Советскому Союзу больше ничего не угрожает?
— Да. Именно это мне и поручили донести до вас.
— И договориться о непреследовании функционеров СС?
Канарис вздохнул, давая понять, что эта миссия ему самому неприятна.
— Чтобы избежать больших потерь и дальнейшего продолжения войны, вы должны согласиться.
— А почему вы меня просите?
— Это ключевой момент, на который упирал господин Сталин. Нам открытым текстом сказали, что план «Ост» никто прощать не собирается. Но еще раз повторюсь — если вы будете держаться жесткой позиции, война будет продолжаться, и нынешнее руководство рейха, на которое оказывается огромное давление со стороны промышленно-финансовой группы, связанной с американским капиталом, будет вынуждено выступить на стороне антисоветского альянса.
О как, вот и маленький ультиматум. Играют на нашем желании существенно уменьшить людские потери в этой войне.
— Допустим, вы правильно установили наши слабые точки и сейчас на них искусно воздействуете. Тогда что делать с Англией, которая ни в коем случае не позволит нам заключить сепаратный договор, чему недавнее нападение на мой кортеж — прямое доказательство.
Канарис спокойно, правда с сильным акцентом, проговорил, пристально смотря мне в глаза:
— Если мы с вами договоримся, Сергей Иванович, то судьба Англии будет решена.
Вот она, сладкая морковка, которой теперь у нас будут махать перед носом. Я повернул голову к Берии, тот правильно понял мой взгляд и согласно кивнул — решение принято, и руководство СССР согласно с такими условиями.
Я опустил голову, обдумывая ситуацию. Тут разыгрывался какой-то непонятный сценарий, и мне, и моей организации в нем отводилась весьма и весьма важная роль. Берия, видя мои колебания, решил вмешаться:
— Сергей Иванович, то, что касается военных преступлений, будет разбираться особой комиссией, и все виновные в расстрелах мирного населения понесут заслуженное наказание.
— Допустим, такое развитие ситуации меня устраивает. Что требуется от нас?
— Поддержка при вторжении и минимизация общих потерь.
Я не удержался и усмехнулся.
— Лаврентий Павлович, а наши войска тоже будут Англию штурмовать?
Берия снова блеснул пенсне в свете электрической лампочки.
— Конечно, Сергей Иванович. Джентльмены давно нам покою не дают и всегда готовы ударить в спину. Не стоит их жалеть.
Я всё еще не мог понять, куда они клонят, пока меня не озарило. Сразу после ранения был послан сигнал бедствия по всем нашим подразделениям, и видимо, это произвело впечатление на руководство СССР. Все отряды одновременно начали выходить из боев, самолеты, не слушаясь команд, уходили на аэродромы и так далее. Портал прекратил обслуживать нужды РККА, и множество войск и грузов ждали своей очереди. Может, и подло, но мы не должны позволять на себя безнаказанно нападать. А ведь им нужна безоговорочная победа, и причем быстро, а без нас и нашей техники это может растянуться надолго.
— Хорошо. Вашу позицию я понял. Мое мнение вы знаете. В таком случае у меня есть ряд условий.
Мои собеседники переглянулись. Видимо, мое мнение и выдвижение моих условий в их планы не входило. Но Канарис с интересом уставился на меня.
— Я вас слушаю, господин полковник…
Берия не удержался и поправил его:
— Генерал-майор, адмирал. Сегодня утром подписан приказ о присвоении полковнику Оргулову внеочередного воинского звания генерал-майор.
Канарис оценил такой шаг.
— Поздравляю, Сергей Иванович.
Видимо, адмирал только недавно начал экстренно учить русский язык, и часто я его понимал через слово, но вот фразы он строил правильно, и говорило это о том, что речь ему ставил этнический русский.
— Спасибо.
— Так мы слушаем ваши условия.
— Мы заинтересованы в стабильном существовании этого мира, и чтобы не произошло самоуничтожение действующей цивилизации. Как это произойдет, мы прекрасно знаем, поэтому и выставляем свои жесткие требования в случае заключения подобного альянса. В первую очередь, это мораторий на пятьдесят лет на разработку и производство оружия массового поражения, основанного на делении атома. Следующее: запрет на разработку бактериологического, бинарного, генно-ориентированного оружия и других видов оружия массового поражения, а те, что есть, должны быть учтены. Установка жесткого контроля за различного рода сектами и масонскими организациями, недопущение их представителей на любые уровни управления, и главное — предотвращение глобальной экспансии радикального ислама. Ограничение роли Ватикана на мировой арене, вплоть до ареста части финансовых активов. Это же касается финансово-олигархических наднациональных структур. Ужесточение иммиграционного законодательства.
Я смотрел на лица собеседников, но те оставались спокойными — мои требования для них были понятны. Ладно, продолжим, сейчас вам еще веселее будет.
— Полеты любых летательных аппаратов и их груз на высоту свыше ста километров должны обязательно согласовываться с нашей службой воздушно-космического контроля, в противном случае любой нарушитель будет сбит.
О, а вот это их зацепило. Я обратился к Канарису:
— А вы думаете, адмирал, мы просто так в первую очередь ваш Пенемюнде разгромили?
Берия пристально смотрел на меня непонимающим взглядом. Всё, что я высказал, мягко говоря, противоречило нашим основным договоренностям, но он разумно промолчал, предполагая впоследствии получить разъяснения.
Канарис, выслушав мои требования, опустил голову, анализируя услышанное.
— Я до конца не понял некоторые моменты и однозначного ответа дать не смогу. Мне нужно всё это обсудить с моим руководством. Вы ведь предоставите ваши требования в письменном виде?
— Конечно.
— Хорошо. Еще что-то?
— Нет, этого вполне достаточно, и по каждому пункту я готов дать свои пояснения.
— Вы очень обяжете, Сергей Иванович.
Сейчас, несмотря на его спокойствие и расслабленность, он был крайне напряжен. И он, и Берия прекрасно понимали, что это фактически ультиматум, и нужно срочно исправлять ситуацию.
— Все вышеперечисленные факторы привели к краху нашей цивилизации. Если вы не хотите повторения такого сценария, то вы примете меры и согласитесь на мои условия.
Сделав паузу, я продолжил:
— Господин адмирал, я нисколько не питаю иллюзий относительно и Германии, и Советского Союза, а о САСШ и Англии, где за так называемой демократией стоят крупные финансовые группировки, имеющие многовековую историю, и говорить нечего. Поэтому война в явной и скрытой фазе будет продолжаться постоянно, взаимная подрывная деятельность, финансирование оппозиции и возникновение так называемых локальных конфликтов логично и ожидаемо. Главное — не позволить всему этому перерасти в глобальный конфликт с массовым применением оружия массового поражения. Помимо этого есть так называемая ползущая экспансия.
— Я примерно представляю…
— Нет, господин адмирал, вы плохо это представляете. Вот, например, ваша Германия конца этого века и начала следующего… Из-за так называемой толерантности и веротерпимости и слабо проработанного иммиграционного законодательства страну заполонили турецкие иммигранты, и Берлин, Гамбург и другие города превратились в мусульманские анклавы, где простым немцам нет места. Причем все приезжие живут на социальное пособие, ничего не хотят делать и только требуют всё больших льгот и подачек. Получается, немецкое меньшинство вынуждено кормить огромную толпу нахлебников, которая не признает никаких законов, и при любой попытке это изменить начинаются волнения, переходящие в столкновения со слабенькой полицией, которой разрешено только арестовывать, а чтоб стрелять на поражение — это запрещено. Вот и смотрите: на момент начала Третьей мировой войны Германия на семьдесят процентов уже не принадлежала немцам и становилась радикальным исламским государством. То же самое Франция, Англия, где разнузданные негры избивают белых и кричат, что это их земля.