Прежде чем сдохнуть - Анна Бабяшкина

Пока наши престарелые девушки делили сердце покойного Оганесяна и пересчитывали его наследство, я с грустью поняла, что, в сущности, напрасно потратила время на изучение книжек Максимовой. В сложившейся ситуации, когда над нею не усмехался только тот, у кого паралич лица, надавать ей литературно критических пинков было бы совсем уж моветоном. В сущности, вера в свои литературные таланты – последнее, что у нее сегодня осталось. Если ее еще и на писательском ринге размазать, она ведь может и повеситься с горя. Я тетка желчная, но не жестокая, и брать грех на душу не хотела. Так что мне срочно пришлось искать новый объект приложения своей язвительности.

Я снова начала изучать пансионный литературный ландшафт. В местном альманахе мой взгляд радостно зацепился за морализаторски-мрачные мистические рассказики, опубликованные под псевдонимом Т. Esperto. Написаны они были плохо, без всякой живости, как будто бы авторша кропала их с того света. Я прочитала парочку историй про неотвратимую силу судьбы, знаки и неизбежную расплату за каждый неосторожный плевок, и сатирический памфлет о товарище Эсперто складывался у меня в голове уже сам собою. Навязчиво просились заголовки, в которых Эсперто, разумеется, рифмовалось с «Э, сперто!» и затерто.

Но что-то не давало мне от души оттянуться и высмеять дамочку (а я ни секунды не сомневалась, что такие панические рассказы могла написать только женщина). Какая-то звериная серьезность текстов, отсутствие всякого намека хотя бы на черный юмор настораживали.

Так, в одном из этих эзотерических опусов мальчик из детской жестокости утопил котенка. А потом, когда он вырос и стал отцом, дети, движимые тем же живодерским импульсом, схватили за ноги его купающегося сына и неосторожно утопили. Папаша, конечно, тут же прозрел, что эта кара небесная послана ему за сгубленного в детстве котика. Этот грех он решил искупить всем остатком своей жизни, дежуря возле Птичьего рынка и спасая брошенных в конце торгового дня под прилавками котят.

Еще в одном опусе Т. Esperto злопамятная судьба наказывала нерадивую девушку, которая забывала поливать цветочек, доставшийся ей в наследство от умершей мамы. Она до того засушила растение, что, когда однажды все-таки притронулась к нему, сухоцвет рассыпался в труху. Ржавая пыль, покрывшая подоконник, напомнила девушке прах кремированной матери, и тут она поняла, какой страшный проступок совершила. И что никогда ей теперь этот страшный грех не замолить.

Так оно и вышло: когда девушка состарилась, то и ее дети забыли о ней, как о старой герани. Они не приносили ей в дом денег и продуктов и даже не звонили по телефону. Старушка очень страдала, но не захотела чтобы попросту позвонить детям и спросить: «А не надо ли с внучатами посидеть? Или белье в химчистку сдать?» Нет, она не делала таких глупостей, а пыталась наладить ситуацию единственно верным (по ее мнению) способом – мистическим. Пыталась вырастить новую герань на мраморной доске в колумбарии, за которой стояла урна с прахом ее матери. Но сколько бы старушка ни сажала гераней на камне, ни одна из них не принималась. Каждая из них умирала и рассыпалась в руках в пепел – точно так же, как-тот самый роковой цветок.

Конец ознакомительного фрагмента.