Кабанчик - Виктория Ваторе

– Я готов, – объявил Уолтер.

– Идем!

Позавтракав, юноши разминулись. Бен отправился к речке, желая ополоснуться ледяной водой. Такая привычка сформировалась у него в Чернозубце, где холода стояли почти круглый год. Местные жители, как и забойщик, считали, что если несколько раз на неделе проводить такой ритуал, то это поможет им не болеть. Впрочем, все равно болели, а бывало – умирали. Таков был закон природы и жизненного равновесия.

Уолтер поднялся обратно в спальни, нацеленный взять некоторые свои творения из узлов для Милли. Рабочий, чем мог, надеялся ее обрадовать. Войдя в комнату, внимание юноши привлекла небрежно заправленные простыни Бена, что очень раздражало идеалиста. Уолтер принялся застилать кровать "по-своему", пока в ноги его не свалился утаенный забойщиком клочок бумаги. Рабочий взял его в руки, и, покрутив, решил прихватить с собой для Милли – она, в отличие от большинства крестьян, в том числе Уолтера, неплохо знала грамоту, и для нее прочитать подобную записку было проще простого. Кто знает, может, написанное сможет ее порадовать?

Сутулый парень добрел до трущоб своей дерганной, несуразной походкой. Постучав в нужную дверь и услышав разрешение на вход, Уолтер оказался в покоях своей любимой Милли.

– Уолтер! Ты наконец поправился! – девушка сидела, сгорбившись, на своей кровати, стараясь не смотреть в лицо парня под прямым углом – не хотела вновь его шокировать.

– Как я рад тебя видеть! – рабочий бросился к Милли, запирая ее в свои крепкие объятия.

Услышав родной голос, откуда-то из-под койки выбрался растолстевший Кабанчик.

– Привет, друг мой! – Уолтер отпрянул от девушки и принялся наглаживать и начесывать животное, а тот, в свою очередь, визжал и удовлетворительно хрюкал.

От прежнего Кабанчика не осталось и следа – он больше походил на "кабанище", поскольку его размеры были слишком велики даже для лесного зверя. Глядя на него, становилось понятно, что улики, они же кисти Милли, были жадно уничтожены питомцем, что было даже к лучшему: и животное сыто, и настроение ничье не портит.

– Я принес кое-что для тебя, – Уолтер потянулся к карманам, вынимая из них свои подарки.

Конструкция из узлов, при правильном рассмотрении, напоминала двоих людей, державшихся за руки. Такая поделка вызвала на лице девушки теплую улыбку – давно к ней не проявляли искреннего душевного внимания. Рабочий закрепил свой подарок над окном Милли, пожелав, чтобы та улыбалась, вместо унылого рассматривания пустой лесной дороги.

– Еще письмо есть! Содержание не понятно уму моему простому, зато буквы там выведены красивые, Уолтер протянул записку девушке. Та принялась внимательно вчитываться, пока на ее лице не застыло удивление.

– Кому оно адресовано? – настороженно поинтересовалась Милли.

– Нет моих представлений. Нашел его в простынках Бена. Тебе не понравилось?

Девушка, озадаченная, решила утаить правду, по крайней мере, до нужной поры, сообщив Уолтеру, что записка содержит стихотворение.

Ее настоящее содержимое гласило: "Я знаю, скольких невинных душ ты погубил. Убирайся из Теплого края, иначе Лун обо всем узнает".

Глава 11

Ночь – дивное время, когда звездное небо обнажает все свои красоты, позволяя каждой романтичной душе залюбоваться искусством. Бывает и так, что для кого-то позднее время суток – не более, чем страх и опасность, скрываемая в темноте. Ночью вершатся все черные и грязные дела.

– Как думаешь, эта идиотка поняла намек? – Марсель сидел за роскошным резным столом, держа в руках кружку горячительного напитка. На его лице красовалась самодовольная ухмылка, обращенная, скорее, куда-то в свои мысли, чем к собеседнику.

– Кто знает, кто знает… – управляющий, сидевший в кресле напротив, лениво протягивал слова, – но испугалась знатно. Ору было!

Раздался стук в дверь.

– Кого это еще к нам принесло? Не припоминаю, чтобы приглашал кого-то, – возмущался Лун. Подвал, где проходило заседание, освещала лишь одна свеча, в свете которой лицо хозяина приобретало зловещие очертания.

– Войдите! – разрешил Брэдлер.

В дверь вошел мужчина в мешке с прорезями для глаз – палач. Спускаясь по лестнице, он снял то, что скрывало его истинный лик от чужих глаз.

– Простите, господа, за беспокойство, – мужчина говорил сбивчиво, – Я никак не мог найти иного времени, чтобы оказаться у вас незамеченным. Клифф мертв.

– Как это, мертв? – Марсель вскочил со своего места, – Это ты откуда такое известие принес?

– Услышал, как девка деревенская забойщику говорила, что убить его собиралась. Подробностей не смог узнать, далеко они стояли. Вроде как, насильничал он у них.

– Какая еще девка?! Чтоб ее… Если только прослышит кто, что у нас тут с народом творится, никакой нам торговли больше со столицей! – вскипал хозяин.

– Надо же… – Оливер, по своему обычаю, бормотал себе под нос.

– Прошу, простите меня, господа, но зачем нужно было возвращать девке ее руки? Бедняжка понесла свое наказание за блуд, более чем.

– Ты еще не понял? Разуй глаза свои, идиот! Ты для чего нам служишь, чтобы вопросы задавать?! Мужики к ней как ходили, так и ходят! Как ей еще показать, что доигралась она?! – Марсель перешел на крик. Когда он так делал, это значило, что жертв не избежать. Все, кто приближенно работал у него, знали это на своей шкуре и понимали, что старику с его безумием осталось недолго. Первым претендентом на его должность был Брэдлер, но, несложно догадаться, что с такими землями желающих быть владельцем предостаточно. Говорят, раньше, когда жена Марселя была жива, таких безумств за ним не замечалось, хотя тоже, бывало, чудил.

– Простите, господин! Простите… – мельтешил гость.

– Значит, так. Уродину – в петлю. Публично! Убийцу Клиффа ко мне привести! За свинопасом глаз да глаз!

– Забойщиком, Марсель, – поправил своего товарища Оливер.

– Мне плевать! Ты услышал?! – хозяин обращался к палачу.

– Есть, сэр! Будет выполнено!

Мужчина вновь надел свой мешок и удалился, оставив двух свихнувшихся стариков наедине со своим безумием.

Глава 12

– Нет, Милли! Прошу, не делайте этого! – вопил Уолтер, только никому из присутствующих не было до этого дела.

Девушку вели на эшафот, снарядив в старый, отвратительный мешок. Толпы народу вокруг охали и ахали. Кто-то сочувствовал Милли и ее нелегкой судьбе, другие же ужасались от ее уродливого лика, находились и те, кто считал, что уродине давно пора освободить землю от своего убожества.

Бен затерялся среди толп, не в силах сдерживать слезы. Он знал, что повлиять ни на что не может. Все, что ему сейчас хотелось – исчезнуть подальше из этого чертового края, чтобы не видеть казнь подруги.

– За многократные нарушения, блуд, кражу усадебского