Заслуженный приз - Сью Краммонд

— Неужели вы не можете пустить слух?

— Этим я и займусь, когда будет ясно, чье это полотно. Возможно, мои слова опять прозвучат бахвальством, но на наши аукционы собирается избранное общество, особенно когда выставляются картины.

— Я тоже могу поговорить кое с кем, — предложила Роберта.

Клемент приподнял бровь.

— С кем именно, если не секрет?

— С моим другом, Кевином Макдермотом. Я уже упоминала о нем?

— Упоминали.

— У него своя галерея, и к тому же он неплохой реставратор. Мы раньше работали в одной мастерской — так и познакомились. Кевин знает много народу в нашем бизнесе. Я могла бы намекнуть ему, что ожидается нечто особенное… Если вы не против, естественно, — добавила Роберта.

— Это и есть ваш любитель городских тротуаров? — поинтересовался Клемент.

— Он самый.

— И вы не прочь побеседовать с ним о моей находке? — Глаза Клемента блеснули вызовом. — Означает ли это, что вы настроены уже не столь враждебно по отношению ко мне, а, мисс Бринсли?

Роберта пожала плечами.

— Мне просто интересно посмотреть на реакцию Кевина, когда он увидит вашу находку во всем ее блеске.

Клемент поставил чашку на стол.

— Но ведь я мог и ошибиться, — спокойно сказал он, и Роберта впервые уловила неуверенность в его взгляде. — Вдруг это подделка?

Молодая женщина покачала головой.

— Нет, это похоже на подлинник. Не забывайте, я уже давно реставрирую картины.

— А как давно?

— Профессионально — девять лет. Но я работала с отцом еще тогда, когда училась в школе. И многое переняла у него уже в юности.

— Сколько же вам лет, Роберта? — не удержался Клемент от вопроса.

— Тридцать, — улыбнулась молодая женщина. — Ну как?

— На вид вам больше восемнадцати не дашь.

— Ну спасибо.

Внезапно лицо Клемента сделалось серьезным.

— Ох, я все о своих делах… И забыл спросить, как там Ричард.

— Хорошо, но вчера вечером я его заставила призадуматься, — хихикнув сказала Роберта и указала на чашку. — Еще чаю?

— Пожалуйста. Но над чем призадуматься? — спросил Клемент.

— Моя мать предлагает отвести его на морское побережье, в Дроэду, — объяснила Роберта. — Папа был совершенно ошеломлен.

— Я знаю про развод ваших родителей. Простите, что вмешиваюсь не в свое дело, — осторожно начал Клемент, — но вы уверены, что ваши мать и отец уживутся?

— О, конечно! Это был вполне цивилизованный развод. Но с тех пор им не случалось проводить вместе много времени. — Роберта философски пожала плечами. — Решение за отцом. Он всегда может вернуться домой, если ему что-то не понравится.

Клемент допил чай и слез со стола.

— Кстати, вы так и не ответили на мой вопрос.

— На какой?

— Поедете ли вы со мной в Типперэри.

Сидеть в Финьюкейн-фарм одной все воскресенье? Нет уж, спасибо!

— Мне взять с собой ланч? — спросила Роберта.

Глаза Клемента блеснули.

— Я так понимаю, ваш ответ «да»? Молодая женщина кивнула.

— Но при условии, что я успею вечером навестить отца. Спасибо за предложение — я никогда не была в тех местах.

— Отлично, значит, ланч на вас. Мы найдем по дороге паб, настоящий ирландский паб, и за едой я вам расскажу то, что уже знаю.

— Я думала, вы уже рассказали, — откликнулась заинтригованная Роберта.

— Нет, еще даже не начал. — И Клемент хитро улыбнулся. — Оставлю вас в неведении до воскресенья, чтобы вы не передумали.

Когда они шли к двери, он сказал:

— Спасибо, Роберта.

— Но за что?

— За перемирие, — суховато ответил он. — Я неверно начал кампанию, знаю. Но мне хотелось бы надеяться, что теперь мы сможем стать друзьями. Как думаете?

Роберта с улыбкой пожала плечами.

— Думаю, что да. Иначе бы не согласилась провести с вами выходной.

Клемент шагнул к ней.

— А этот ваш Кевин… Он важен для вас?

— Мы не живем вместе, если вы об этом. Но часто видимся. Общие интересы и все такое.

— Звучит несколько прохладно.

— У вас с Дженис было не так?

Клемент хмыкнул и, как бы сдаваясь, поднял руки.

— Все, мир. Никаких больше переходов на личности. Только хотел еще спросить, как вам сегодня спалось.

— Хорошо, честное слово. Положив трубку после вашего звонка, я добрела до кровати и заснула, едва коснувшись головой подушки. И проснулась по будильнику — впервые за долгое время.

— Хотите, буду звонить вам каждый вечер? Вдруг поможет? — предложил Клемент. — Или даже могу ночевать у вас в гостиной на диване.

Роберта откинула голову и рассмеялась, к вящему удовольствию наблюдающего за ней мужчины.

— Нет, не выйдет! — заявила она.

Клемент сразу поскучнел.

— Поймите меня правильно, Роберта. Я говорил безо всякой задней мысли, говорил то, что имел в виду. Мне просто не нравится, что вы ночуете тут одна. Я могу спать здесь, внизу, а уезжать на рассвете. Вы даже не заметите моего присутствия.

Неужели он это серьезно? Но если Клемент Кларенс будет ночевать в одном с ней доме, ей точно не сомкнуть глаз!

— Спасибо за предложение, — искренне сказала она. — Но это доставит вам слишком много хлопот.

— Жаль, — вздохнул Клемент и, к изумлению Роберты, наклонился и поцеловал ее в щеку. — Передавайте Дику мои наилучшие пожелания. Увидимся завтра.

— Угу, — откликнулась Роберта.

Нежное прикосновение подействовало на нее сильнее, чем ей хотелось признать.

Клемент мгновение поколебался. И Роберте почудилось, будто он собирается снова поцеловать ее. Но вместо этого Клемент криво улыбнулся и, открыв входную дверь, направился к своей машине. Только помахал, прежде чем сесть и уехать.

Перемирие, думала Роберта, закрывая дверь. Означает ли это, что враждебности конец? Поразмыслив, она пришла к выводу, что да. Ведь враждебность проявляла только она одна. И если честно, трудно сердиться на Клемента Кларенса, некоторое время с ним пообщавшись.

Сиды, эти древнеирландские божества, при рождении наделили его множеством даров. И он вовсе не был избалованным отпрыском богатой семьи, каким Роберта его представляла. Не только красота и шарм, но также вкус и интеллект отличали его. Короче говоря, Клемент нравился Роберте гораздо больше, чем она могла бы вообразить до встречи с ним. Да и ему она тоже пришлась по вкусу — тут ошибки быть не могло. И не только как реставратор.

4

Обычно Роберта проводила выходные дома, занимаясь стиркой, глажкой и прочими хозяйственными делами. Но в субботу не смогла противиться искушению и взялась за портрет. Поскольку не было ни Лэма, ни Боба, чтобы отвлекать ее от работы сандвичами и кофе, она трудилась без перерывов и часам к трем удалила большую часть темной краски.