Агенты «Аль-Каиды» - Сергей Москвин

– Прошу вас, сидите ровно, – обратился к Ахмеду ведущий съемку оператор. – Вы постоянно закрываете портреты.

Прищурив глаза, Ахмед беззвучно прошептал по-арабски слова проклятья. Снова и снова он повторял перед телекамерой один и тот же текст и все никак не мог угодить оператору. Поначалу запись телеобращения к миллионам жителей захватила его, но повторяемая бессчетное число раз процедура постепенно стала раздражать. Спустя час съемок Ахмеда раздражало уже буквально все: и метровые портреты президента Ирака и Усамы Бен Ладена на стене, за его спиной, и рыхлый увалень-оператор с равнодушной физиономией, которого совершенно не волновали звучащие в его камеру грозные слова. Но наибольшее недовольство у видного члена «Аль-Каиды» вызывало участие в съемках двух цэрэушников, переодевшихся по приказу Греймса воинами-шахидами. Помимо традиционного черного костюма воина-смертника, они надели на головы черные шлем-маски с узкими прорезями для глаз, на руки натянули черные перчатки с обрезанными пальцами. И хотя он смирился с привлечением статистов, но их переодевание в костюмы шахидов все равно выглядело профанацией идеи, взятой на вооружение возглавляемым им движением. Ахмед успокаивал себя тем, что об участии статистов при записи телеобращения никто и никогда не узнает, но этот самообман не мог поднять ему настроения.

Заметив, что агент готов сорваться, из-за чего съемку придется отложить, Греймс поспешил вмешаться:

– Ничего страшного, – обратился он к оператору. – В том, что герой эмоционален, нет ничего плохого. Напротив, дополнительная мимика и жесты как раз вписываются в контекст взятой им на себя миссии. А насчет портретов не беспокойтесь. Все же главным персонажем съемки является оратор, а не окружающая его обстановка.

Оператор равнодушно пожал плечами, показав, что всего лишь выполняет поступающие распоряжения. И Греймс повернулся к Ахмеду:

– А вам следует выглядеть более решительным. Вы же не проповедь читаете, а угрожаете. Не стесняйтесь потрясти кулаком для большей убедительности.

Ахмед гневно оскалился. Какой-то неверный вздумал учить его, как следует объявлять ультиматум.

– Может быть, вы еще заставите меня размахивать кинжалом для большей убедительности?! – буравя куратора уничтожающим взглядом, прорычал он.

– Да! – выкрикнул оператор, наблюдающий за актером через видоискатель телекамеры. – Именно такой взгляд! Как раз то, что нужно.

– И идея с кинжалом мне тоже понравилась, – добавил к его словам полковник Греймс.

Через час отправленный Греймсом помощник привез в студию кривой арабский кинжал, приобретенный им в антикварной лавке. И Ахмед, получив новый реквизит, повторил перед телекамерой свое грозное обращение. Отсняв речь Ахмеда, изобилующую демонстрациями остро отточенной арабской стали, оператор одобрительно кивнул головой и повернулся к наблюдающему за съемкой начальнику отдела ЦРУ:

– Снять со звуковым сопровождением?

– Обязательно.

Греймс подошел к студийному магнитофону и нажал кнопку воспроизведения. Пространство студии наполнил голос Саддама Хусейна. Греймс слегка убавил звук, сохранив разборчивость речи иракского лидера, и, обращаясь к Ахмеду, сказал:

– Сделаем еще один дубль.

– Хватит! – взорвался Ахмед. – Вы и так сделали из меня клоуна, всучив мне этот кинжал! – Он с гневом швырнул оружие на пол. – Мало того, что вы посадили меня под портретом Хусейна, так еще хотите заставить дублировать его речи! Я служу одному Аллаху, и вы не заставите меня признать Саддама своим вождем!

Теперь уже Греймс впился взглядом в лицо Ахмеда. Агент слишком много возомнил о себе, очевидно, забыв, кто в действительности является его хозяином. А ведь ничего не стоит довести до руководителей «Аль-Каиды» доказательства его связи с ЦРУ, и участь Ахмеда будет решена. Проблема лишь в том, что для выполнения задания агент нужен живым, а не мертвым… Начальник отдела ЦРУ вынужденно прервал ход своих мыслей, почувствовав прикосновение руки оператора.

– Не беспокойтесь, – тихо, чтобы не услышал негодующий террорист, прошептал оператор. – Предыдущий дубль получился отлично, а речь Саддама можно наложить фоном при монтаже.

– Так и сделаем, – Греймс незаметно кивнул оператору. – Через час я жду от вас готовую пленку.

7. Несанкционированный контакт

Сидя в монтажной рядом с оператором, полковник Греймс внимательно наблюдал за тем, как вещает с экрана монитора его агент. Пока у Ахмеда аль Рубеи было только два зрителя и слушателя. Но после того как обращение лидера террористов, захвативших ядерный реактор, передадут все мировые телеканалы, аудитория его зрителей будет исчисляться миллионами. Весь мир, затаив дыхание, будет следить за развитием драмы в России. Следить и ненавидеть режим Саддама, режим, покрывающий и руководящий международными террористами. Вслушиваясь в звучащие с экрана телевизионного монитора грозные слова Ахмеда и наложенную на них речь иракского лидера, Греймс внутренне торжествовал. Совмещение выступления лидеров террористов с речью президента Ирака должно было окончательно убедить зрителей, что террористы действуют по прямому указанию Саддама Хусейна. Произнеся последнее слово, Ахмед зловеще взмахнул кинжалом, словно чиркнул лезвием по горлу воображаемого слушателя. Сразу после этого на экране возникла рябь, означающая конец записи.

– Сколько длится все выступление? – поинтересовался начальник отдела ЦРУ.

– Три минуты, – с готовностью ответил оператор.

– Отлично! Это именно то, что нужно, – Греймс одобрительно хлопнул оператора по плечу. – Перегоните запись на микрокассету. Я должен показать пленку в Лэнгли.

Греймс стремительно поднялся со стула и, выйдя из монтажной, прошел в грим-уборную. Там его с нетерпением ожидали уже переодевшиеся в свои обычные костюмы помощники и отдыхающий после записи своего телеобращения лидер террористов.

– Запись получилась? – первым делом поинтересовался Ахмед.

– Просто отлично! Именно так, как надо, – заверил его Греймс.

– Я бы хотел сам посмотреть пленку, – требовательно сказал Ахмед.

Греймс ожидал такого требования, поэтому заранее заготовил ответ:

– Сейчас на это нет времени. Пленку ждет мое руководство, поэтому я немедленно вылетаю в Вашингтон. Вернусь к вечеру, самое позднее к завтрашнему утру. Ждите меня в коттедже. Мои помощники сейчас отвезут вас туда.

И, пресекая возможные возражения своего агента, Греймс поспешно вышел из грим-уборной.

Тем временем в монтажной студии оператор извлек записанную кассету из чрева видеомагнитофона и, пройдя несколько метров по коридору, вошел в аппаратную, где работал его ассистент.

– Том, бросай все! – обратился он к тощему нескладному парню в круглых жабьих очках. – И срочно перепиши это на микрокассету.

– А что там? – поинтересовался Том, принимая из рук оператора принесенную им видеокассету.

– Не твоего ума дело! – отрезал оператор. – И не вздумай болтать, это дело государственной важности.

Довольный тем, как он строго поставил на место этого сосунка, оператор вышел из аппаратной. Ощущения собственной власти над другими людьми всегда нравились ему. Именно ради них он и поступил на службу в ЦРУ. Правда, власть удавалось применять только к собственным ассистентам да еще нескольким работникам студии. Но оператор надеялся, что со временем все изменится.

Том Кермит проводил хмурым взглядом своего начальника, пока тот не скрылся за дверью аппаратной. «Жиреющий бездарь, пьяница и хам», – как ни хотелось Тому выкрикнуть оскорбления в спину оператора, но они отзывались эхом только в его голове. Подчиненному, если только он не хочет потерять работу, приходится тщательно скрывать от начальника свое истинное мнение о нем. Однако с некоторых пор у Тома Кермита имелся иной способ мстить своему шефу. Это была тайная месть, о которой не подозревали ни сам оператор, приходивший в экстаз от унижения своих сотрудников, ни его непосредственное начальство в региональном отделении ЦРУ, ни высшие руководители американской разведки. К тому же месть приносила неплохой доход. Во всяком случае, Том практически безболезненно для своего бюджета пережил бракоразводный процесс, грозивший разорить его.

Молодой человек вставил в устройство воспроизведения полученную от начальника кассету, но подключил к нему не одно, а сразу два записывающих устройства. Через три минуты в его распоряжении оказались две копии полученной пленки. Том вынул из магнитофона одну из микрокассет, и в этот момент за его спиной открылась дверь аппаратной, и на пороге возник оператор:

– Готово?

Том поспешно сунул кассету себе под ремень, после чего повернулся лицом к оператору.

– Ты чего, мастурбируешь? – хохотнул оператор, от которого не укрылось порывистое движение ассистента к собственной ширинке.