Ледяное сердце герцога (СИ) - Ваганова Ирина Львовна

Как известно, слуги способны разузнать куда больше хозяев, Эдуан ждал, пока Шугэ разведает все о гостье. За ее сопровождающими герцог тоже велел понаблюдать. Однако самые исчерпывающие сведения о леди Стоун Громм получил от камердинера.

Возвращаясь в замок после очередной прогулки верхом, герцог услышал стук копыт за спиной. Он остановил и развернул коня навстречу путникам. Все эти дни Эдуан пренебрегал правилами безопасности — отказался от охраны. Не трудно догадаться, что граф Солоу приказал троим ратникам скрытно сопровождать господина, но Громм не замечал их, предаваясь фантазиям, любуясь природой, наслаждаясь птичьим гомоном и ароматами трав. Он вынырнул из состояния задумчивости при появлении посторонних звуков, повинуясь давней привычке.

Громм разглядел на затененной дороге двух всадников. Это был камердинер и его служка. Ничего нового. Эдуан продолжил путь к замку, пустив коня неспешным шагом. Камердинер придержал лошадь, знаком приказал служке скакать дальше. Ехали молча. Герцог вглядывался в небо — нет ли где орлана. С тех пор, как подстрелили похитившего парнишку хищника, ничего о появлении птиц в предгорьях не слышно. Надо же, залетел один единственный за долгое время и принес вместо обещанного счастья такую мороку!

Ехали молча. Камердинеру не терпелось доложить господину об успешной поездке в Эду, он привлекал к себе внимание покашливанием.

— Как дела в городе? — спросил Громм, по-прежнему разглядывая облачка.

Старик пустился в пространный рассказ о трудностях и успехе выполненного им поручения, попутно сообщил о жизни Эдунского света, о здоровье матушки-герцогини, о будущности обеих леди Эдуан. Господин слушал рассеянно, пока внимание его не было привлечено следующими словами:

— Я и не представлял себе тех восторгов, с которыми благодарил меня директор театра. А ведь поначалу определил ее швеей, не поверил мне! Потом в храме на клиросе услышал, как поет — не иначе как райская птица. У девочки редкий голос! И слух прекрасный. Ей уже доверяют небольшие роли. Признаюсь, не утерпел, заглянул на один спектакль. Обворожительная актриса, публика встречает ее овациями.

Камердинер прослезился и вытирал манжетами слезы.

— В менестрели собиралась, глупенькая! Разве можно такой милашке по дорогам бродить? Лихих людей немало на свете!

— О ком речь? Что-то я не пойму.

— О девчонке, что вы от орлана спасли!

— Это парень был…

— Какой же парень, ваша светлость! Одета и подстрижена она была как мальчишка, голос у нее, опять же, низкий. Собиралась пением и лютней зарабатывать, — рассмеялся камердинер, — известно, что девица. Золле выхаживала ее и рассказала всем.

— Мне никто не говорил, — герцог вздохнул глубоко и протяжно, будто теснящие грудь ремни наконец лопнули, — значит, она первая женщина, которую увидел, когда… Все не так плохо, как я думал.

— Не сомневался, ваша светлость, что вы порадуетесь за девочку, — по-своему расценил широкую улыбку господина старик, — все-таки жизнь ей спасли! В замке без перемен?

— Как же! Мы имеем честь принимать леди Стоун. Она скрывается от кого-то.

— Стоун? Помню, была трагедия с семейством Стоунов. Разбойники зарезали всех: графа, его супругу, слуг. Маленькой леди было тогда лет десять, ее не нашли.

— Шугэ говорит, наша гостья воспитанница барона Данетца.

— Вот как? Еще интереснее. Вы знаете, что барон заколол вашего дядю на дуэли?

— Брата моей матери убил Данетц?

— Да, это случилось еще до свадьбы ваших родителей. Поговаривали, что барон возненавидел всех Горроу. Странно, что воспитанница ищет убежища в замке родственника его врагов.

— Много странностей, — кивнул Эдуан.

Всадники подъехали к воротам. Солнце уже спряталось, быстро темнело.

После разговора с камердинером герцог вернулся к обычным занятиям и даже нашел время для беседы с гостьей. Принимал он Луззи в кабинете, предложив ей удобное кресло. Измотанную долгим ожиданием леди трясло. Насмешливый взгляд прекрасных глаз собеседника, сама его поза бесили ее. Сидел герцог упираясь в подлокотник, отчего плечо сильно поднялось, а другая рука висела плетью.

О холодности и надменности Эдуана в свете ходило множество легенд, которые кого угодно заставили бы отказаться от мысли пробудить в нем сочувствие своей несчастной судьбой. Дни, наполненные поминутным вздрагиванием, когда слышатся чьи-то шаги, прогулками по коридорам и лестницам с целью попасть хозяину замка на глаза, окончательно взвинтили девушке нервы. С каждым часом положение становилось все более унизительным. Для чего он так мучает ее? Разве она выдала себя? Чем? Когда? Быть может, хозяин замка, где искала защиты беглянка, знает о ней куда больше, чем ожидалось?

На прямой вопрос Громма о причинах ее бед Луззи сказала заготовленную речь из дядиного письма:

— Опекун обещал мою руку одному неприятному господину. Поверьте, ваша светлость, я бы выполнила волю дяди, которому многим обязана, если б не была напугана.

— Чем же?

— Человек, за которого меня сватают, вдовец. В прошлом году его молодая жена скончалась. Она была четвертой!

— Вот как? — Эдуана развеселило сообщение гостьи. — Вы пятая жертва?

— Право, я не понимаю причин вашего смеха! — сказала девушка.

— Неужели? Вам не кажется странным поведение дядюшки, отдающего любимую племянницу в столь сомнительные руки? Симпатичная, образованная, хорошо воспитанная леди заслуживает лучшей партии!

Лукавые глаза Громма выдали его интерес к собеседнице. Луззи, перехватывая откровенный взгляд, все более смущалась. Мимика герцога не соответствовала общему мнению о его характере. Где высокомерие и равнодушие? Где ледяное сердце? Так ли нужна волшебная шкатулка, о которой говорилось в письме барона? Дядюшка отправил леди Стоун сюда именно сейчас, чтобы подсказать герцогу решение: воспользоваться случаем и объявить невестой достойную его руки девушку. Данетц, зная замысел герцогини, не сомневался, что Громм, увидев Луззи, откроет шкатулку, влюбится и, выполняя желание матери, женится, попутно спасая леди от несуществующей опасности. Однако герцог не спешил следовать изощренной задумке барона. Неготовой к расспросам леди Стоун пришлось действовать по собственному разумению.

— Почему ваш опекун так жесток? Не хотите об этом говорить? — хитро щурился Эдуан.

— Не знаю. Дядюшка чем-то обязан этому человеку, не смеет отказать.

— Итак, вы бежали от нежеланного брака. Сопровождающие вас люди кому служат?

— Мне.

— Где вы их наняли? Когда?

— Моя подруга… — начала Луззи и запнулась.

Герцог прервал ее:

— Не торопитесь отвечать, леди Стоун. Я допрошу их. Они догадаются рассказать про вашу подругу? — увидев, как гостья закрыла лицо руками, смягчил тон. — Не обижайтесь. Мой интерес не из предвзятости. Вы просите заступничества, но скрываете имя того, кто вам угрожает. Отказываетесь называть опекуна, сообщить, кто ваш жених. Не находите это подозрительным?

Луззи, не отнимая рук, отрицательно покачала головой.

— Мне известно, что ваш опекун барон Данетц. Вас сопровождают его люди?

Девушка напряглась и выглянула из-под пальчиков, часто моргая.

— Как вы догадались? Да. Я не решалась сказать. Взаимоотношения между домами Горроу и Данетцов так напряжены.

— Вас сопровождают люди барона? — повторил герцог. — Он знает, что вы здесь?

— Да. Вернее, нет. Он сам направил меня.

Шкатулку на столе Эдуана Луззи заметила сразу, та ли это вещь, о которой говорил дядя? Леди Стоун поборола растерянность, убрала, наконец, руки от лица и перешла в наступление:

— Барону и самому не нравится постылый мне брак, открыто заявить об этом он не смеет. Поэтому устроил мой побег так, чтобы казаться непричастным, — девушка наклонилась вперед, протягивая руку к шкатулке, — скажите, герцог, это та самая, что передала герцогиня Эдуан?

— Откуда вам известно о посылке?

— Ваша матушка рассказала мне. Она велела умолять вас открыть шкатулку в моем присутствии. Что в ней? Могли бы вы показать? Так любопытно.