Это слово – Убийство - Энтони Горовиц

Другое дело – инцидент с мальчиками: один убит, второй покалечен, и все из-за ее небрежности. Причем она даже не остановилась, да еще и вышла сухой из воды! Если бы я был отцом Тимми и Ларри, то вполне мог бы желать ей смерти. К тому же это произошло десять лет назад – точнее, девять лет и одиннадцать месяцев. Все сходится – мотив налицо.

Семья Гудвинов жила на севере Лондона, в районе Харроу, и я недоумевал, почему мы не едем сразу туда.

– Всему свое время, – ответил на мой вопрос Готорн. – Сперва надо кое с кем поговорить.

– С уборщицей? Вы ее подозреваете?

В этот момент мы проезжали развязку на Шепердс-Буш и повернули в сторону Эктона, где жила Андреа Клюванек. Перед этим Готорн позвонил Реймонду Клунсу и договорился о встрече.

– Я подозреваю, что она солгала полиции.

– А Клунс? Он тут при чем?

– Он знал миссис Каупер. Семьдесят восемь процентов убийств женщин совершается людьми, которых жертвы знали, – уточнил Готорн.

– Правда?

– Я думал, ты в курсе, раз пишешь сериалы. – Проигнорировав табличку «Не курить», он приспустил окно и зажег сигарету. – Муж, отчим, любовник… По статистике они наиболее вероятные убийцы.

– Реймонд Клунс никак не вписывается…

– Они могли быть любовниками.

– Но Дайана Каупер перед смертью видела искалеченного мальчика! Она сама написала, что боится! Не понимаю, зачем терять время?

– Не курить! – возмутился водитель по громкой связи.

– Отвали, я полицейский, – хладнокровно отозвался Готорн. – Как ты там говорил? Модус операнди? Вот это мой. – Он затянулся и выдохнул дым в окно. Ветер тут же задул все обратно. – Начинать надо с ближнего круга и работать по спирали. Это как с повальными обысками – начинаешь с соседей, а не с другого конца улицы… Тебя что-то не устраивает?

– Просто странно – бегаем по Лондону, петляем как зайцы… За мой счет, – добавил я тихо.

Готорн промолчал.

После долгой поездки такси остановилось на краю жилого массива «Южный Эктон». Какой-то ландшафт вроде бы присутствовал – лужайки, деревья, тротуары, – однако общее впечатление было скорее гнетущим, возможно, из-за скученности многоквартирных домов. Мы прошли мимо скейт-парка, по виду давно заброшенного, затем спустились в подземный переход, размалеванный неумелыми граффити – они натекали друг на друга кричащими разводами. Да уж, не Бэнкси[5].

В тени сидела кучка подростков в толстовках и балахонах; нас проводили мрачными, подозрительными взглядами. К счастью, Готорн знал дорогу, а я старался держаться рядом. Вспомнилась женщина с литературного фестиваля; видимо, это как раз та самая доза реальности, что она мне прописала.

Андреа Клюванек жила в одной из высоток на втором этаже. Готорн позвонил заранее, и нас ждали. Из полицейских отчетов я знал, что у нее двое детей; впрочем, в полвторого оба наверняка в школе. Квартира оказалась чистенькой, но крошечной: даже самый оптимистичный риелтор не смог бы назвать ее «студией с открытой планировкой» – кухня переходила прямо в гостиную, мебель по минимуму: стол, три стула, диван перед телевизором. Интересно, как они устраиваются по ночам? Дети в спальне, мать на кухне?

Мы сели у стола друг напротив друга. В нескольких сантиметрах над нашими головами свисали кастрюли и сковородки. Андреа не предложила ни кофе, ни чая. Она молча, настороженно смотрела на нас через стол – маленькая темноволосая женщина. В реальности Андреа выглядела еще суровее, чем на фотографии. На ней были футболка и джинсы, порванные вряд ли из соображений моды. Готорн зажег сигарету, она тоже угостилась; я сидел, окруженный дымом со всех сторон, и раздумывал, удастся ли мне закончить книгу или я загнусь раньше от пассивного курения.

Поначалу Готорн вел себя весьма любезно, попросил еще раз уточнить то, что было написано в полицейском отчете: зашла в дом, увидела труп, вышла наружу, позвонила в полицию.

– Вы, должно быть, ужасно промокли, – предположил Готорн.

– Как? – подозрительно вскинулась Андреа.

– В то утро шел сильный дождь. На вашем месте я бы подождал на кухне – тепло, уютно и телефон под рукой… Не было необходимости пользоваться мобильником.

– Я выходить на улицу! – сердито отозвалась женщина. – Я уже все сказать! Полиция спрашивал, что случилось, я сказать.

Ее акцент не улучшал и без того ломаный английский.

– Да, я читал ваши показания, – кивнул Готорн. – Но я не затем проехал пол-Лондона, чтобы слушать вранье. Я пришел узнать правду.

Повисло долгое молчание.

– Я говорить правду.

– Нет, врете. – Готорн вздохнул. – Как давно вы в стране?

Андреа еще больше насторожилась.

– Пять лет.

– И два года работали у Дайаны Каупер?

– Да.

– Сколько раз в неделю вы к ней ходили?

– Два раза, вторник и пятница.

– А вы ей не рассказывали о своих проблемах?

– У меня нет проблемы.

Готорн сокрушенно покачал головой.

– У вас куча проблем. В Хаддерсфилде, на прежнем месте, – воровство в магазине. Сто пятьдесят фунтов штрафа плюс издержки по суду.

– Вы не понимать! – вызверилась Андреа. Я пожалел, что комната такая маленькая – рядом с ней я чувствовал себя неловко. – Нечего есть. Мужа нет. Детям нечего есть.

– И поэтому вы решили обокрасть благотворительный магазин «Спасем детей»? Видимо, слишком буквально восприняли название.

– Я нет…

– А это уже второе нарушение, – перебил ее Готорн. – Вас и так в прошлый раз отпустили условно – повезло, что судья был в хорошем настроении.

Андреа по-прежнему упорствовала:

– Я работать на миссис Каупер два года. Она меня заботился, так что я ничего не надо воровать. Я – честный человек, я забочусь семья!

– В тюрьме вам будет трудновато. – Готорн подождал, пока до нее дойдет. – Вы мне лжете, и вы знаете, чем это кончится. Детей отберут органы опеки – а может, отправят обратно в Словакию. Сколько денег вы взяли?

– Какие?

– Деньги на хозяйство, что лежали в жестянке с принцем Каспианом. Вы знаете, кто такой принц Каспиан? Персонаж из «Хроник Нарнии»[6]. В этом фильме играл ее сын, Дэмиэн Каупер. Я заглянул в коробочку, а в ней лишь пара монеток.

– Там она хранить деньги, да. Но я не брать – вор брать.

– Нет! – Готорн начал злиться: глаза потемнели, рука, держащая сигарету, сжалась в кулак. – Вор прошелся по дому, порылся там и сям – он явно хотел привлечь к себе внимание. А тут все иначе: банку поставили на место, крышку закрыли, отпечатки пальцев аккуратно вытер человек, смотрящий слишком много детективов. Я так думаю, вы достали банкноты и не заметили монетки. Сколько там было?

Андреа мрачно уставилась на него. Интересно, много ли она поняла из его речи?

– Я взять деньги, – призналась она наконец.

– Сколько?

– Пятьдесят фунтов.

Готорн поморщился.

– Сколько?

– Сто шестьдесят.

Он кивнул.

– Уже лучше. И вы не ждали снаружи – с чего бы, когда дождь поливает? Чем вы там занимались? Что еще прихватили?

Какое-то время Андреа мучительно принимала решение. Признаться в содеянном и навлечь на себя большие проблемы? Или попытаться обмануть Готорна и разозлить его всерьез? В конце концов здравый смысл возобладал. Она поднялась, вынула из ящика стола клочок бумаги и протянула ему. Готорн развернул и прочел следующее:

«Миссис Каупер!

Вы думаете, что можете от меня избавиться, но я не оставлю вас в покое. Это лишь начало. Я наблюдал за вами и знаю, что вам дорого. Вы за все заплатите, обещаю».

Написано от руки, ни подписи, ни даты, ни адреса. Готорн перевел вопросительный взгляд на Андреа.

– Человек приходил в дом, – объяснила она. – Две неделя назад. Он идет с миссис Каупер на кухню. Я был наверху, в спальне, но слышу, они говорят. Он очень сердит… кричал на нее.

– В котором часу?

– В понедельник, около часа дня.

– Вы его видели?

– Я глядеть из окна, когда он уходил. Только дождь, и у него зонтик – я ничего не увидеть.

– Вы уверены, что это был мужчина?

– Думаю, да.

– А записку где взяли?

– На столе в спальне. – Андреа выглядела слегка пристыженной, хотя, скорее всего, просто боялась Готорна. – Я смотреть в доме после ее смерти, и вот. Думаю, этот человек убивал Мистер Тиббс.

– Кто такой Мистер Тиббс?

– У миссис Каупер есть кот – большой, серый. – Андреа вытянула руки, показывая размеры кота. – Она звонил в четверг, велит не приходить. Огорчена, говорить – мистер Тиббс умер.

– Зачем вы взяли письмо? – спросил я.

Андреа вопросительно взглянула на Готорна, словно дожидаясь разрешения меня игнорировать.

Готорн кивнул, сложил письмо и убрал в карман. Мы попрощались и вышли.

– Уборщица взяла письмо потому, что рассчитывала выжать из него деньги, – пояснил Готорн в такси. – Может, узнала того человека с зонтом, а может, надеялась разыскать. Она понимала, что будет расследование и записка пригодится для шантажа.