Алмаз раджи (сборник) - Роберт Стивенсон

Сильвер посоветовал мне также рассчитать двоих нанятых раньше матросов, доказав, что они годятся только драить палубу и станут помехой в нашем опасном плавании.

Я чувствую себя и телесно, и духовно превосходно, ем, как волк, сплю, как бревно. Жду не дождусь того момента, когда наконец мои морячки кое-что подлатают и заштопают на судне. Море, только оно манит меня! К дьяволу сокровища! Не они, а дальние странствия кружат мне голову! Одним словом, Ливси, приезжайте скорее, не тратя ни минуты лишней, если вы меня уважаете.

Пусть Хокинс в сопровождении Редрута немедленно отправляется проститься со своей матерью, а затем пусть оба немедленно выезжают в Бристоль.

Р. S. Я забыл сообщить вам, что Блэндли, который, кстати сказать, обещал отправить нам на помощь другое судно, если мы не вернемся в конце августа, подыскал нам отличного капитана. Это человек чертовски упрямый, но превосходный во всех остальных отношениях. Долговязый Джон Сильвер нашел отменного штурмана по имени Эрроу. А у меня уже есть на примете боцман, который умеет играть на боцманской дудке. Словом, у нас на “Эспаньоле” все будет, как на заправском военном корабле.

Я забыл также упомянуть, что Джон Сильвер – вполне состоятельный человек. У него, по моим сведениям, текущий счет в банке, и немалый. Хозяйничать в таверне он оставляет жену. Она не принадлежит к белой расе, и я как старый холостяк подозреваю, что именно она, а не пошатнувшееся здоровье, гонит его в открытое море.

Р. Р. S. Хокинс может провести один вечер вместе со своей матерью.

Вы и представить не можете, как взбудоражило меня это письмо. Я был вне себя от восторга и всей душой презирал старого Тома Редрута, который только и знал, что ворчать да жаловаться. Любой из его подручных согласился бы отправиться вместо него, но таково было повеление самого сквайра, и никто не решился его нарушить.

На следующее утро мы оба пешком отправились в таверну «Адмирал Бенбоу», и я наконец-то увиделся с матушкой. Она была здорова и весела, так как с кончиной капитана завершились и наши неприятности. Сквайр велел отремонтировать за свой счет нашу таверну и даже прибавил кое-что из мебели. Теперь за стойкой стояло удобное кресло, в котором посиживала моя матушка. В подмогу ей он нанял мальчишку, который должен был исполнять те же обязанности по хозяйству, которые прежде исполнял я.

Только увидев этого паренька, я окончательно осознал, что надолго расстаюсь с родным домом. До этой минуты я помышлял только о предстоящих приключениях и совсем забыл о доме. При виде неуклюжего подростка, занявшего мое место, я даже прослезился.

На следующий день после обеда мы с Редрутом пустились в обратный путь. Я простился с матерью и с заливом, даже с добрым старым «Адмиралом Бенбоу», который после ремонта казался мне слегка чужим. Невольно вспомнил я и о капитане, бродившем по берегу в своей потертой треуголке, с медной подзорной трубой под мышкой. Но вскоре мы перевалили через холм, и наш дом исчез из виду.

Уже смеркалось, когда мы с Редрутом сели в почтовый дилижанс, который останавливался у «Таверны короля Георга». Меня втиснули между егерем и каким-то пожилым толстяком. Несмотря на тряску и холодную ночь, вскоре я заснул как убитый, проспав все остановки. Когда я наконец очнулся от толчка в бок и открыл глаза, карета стояла перед большим зданием на городской улице. Уже давно рассвело.

– Где мы? – спросил я.

– В Бристоле, – отвечал Том. – Пора выходить.

Мистер Трелони поселился в таверне неподалеку от доков, чтобы следить за ходом работ на шхуне. Нам пришлось довольно долго идти пешком по причалам мимо кораблей самых различных видов, оснастки и национальности. На одном судне матросы слаженно распевали за работой, на другом висели в снастях, как пауки в паутине. И хоть я всю жизнь прожил на берегу, море в порту показалось мне таинственным и удивительным, словно я увидел его впервые. Воздух был словно пропитан дегтем и солью. Я видел резные форштевни кораблей, побывавших за океаном, старых морских волков с походкой вразвалку, серьгами в ушах, рыжими бакенбардами и косичками. Я впадал в восторг от одной мысли, что и сам скоро выйду в море, услышу свист боцманской дудки и голоса матросов и устремлюсь к таинственному острову в поисках невиданных сокровищ.

Погрузившись в эти мечты, я и не заметил, как мы добрались до большой таверны и предстали перед сквайром Трелони. На нем был синий суконный мундир, какие обычно носят морские офицеры, вдобавок он вышел нам навстречу, довольно ловко подражая качающейся походке моряков.

– А, вот и вы! – воскликнул он. – Доктор накануне уже прибыл из Лондона. Отлично! Теперь вся команда в сборе!

– О сэр, – вскричал я, – когда же мы отчаливаем?

– Как когда? – отвечал он. – Разумеется, завтра!

Глава 8

Под вывеской с подзорной трубой

После того как мы позавтракали, сквайр дал мне записку, чтобы я отнес ее Джону Сильверу в таверну «Подзорная Труба». Он сказал, что я легко найду ее, если буду идти прямо по набережной, пока не увижу большую медную подзорную трубу на вывеске. Я отправился в путь, радуясь возможности снова поглазеть на корабли и моряков. С трудом пробираясь между людьми, толпившимися между повозок и тюков с товарами, я наконец разыскал таверну. Это было довольно чистое и уютное заведение с новенькой вывеской, красными занавесками на окнах и полом, посыпанным песком. Таверна располагалась на углу и выходила на две улицы. Обе ее двери были распахнуты настежь, и в просторной столовой с низким потолком было довольно светло, несмотря на клубы табачного дыма.

Таверна была полна моряков. Сидя за столиками, они так громко беседовали, что я остановился на пороге, не решаясь войти.

Из боковой комнаты вышел человек, и я сразу понял, что это и есть Долговязый Джон Сильвер. Его левая нога отсутствовала по самое бедро. Он опирался на костыль, с которым управлялся с невероятной ловкостью, подпрыгивая на ходу, словно птица. Он был высок и широкоплеч, с широким и плоским, как окорок, бледным, но умным и оживленным лицом. Настроение у него, по-видимому, было отменное. Насвистывая, он разгуливал между столиками, шутил и дружески хлопал по плечам завсегдатаев.

Правду говоря, когда сквайр упомянул в своем письме одноногого моряка, я с ужасом подумал, уж не тот ли это одноногий, которого я так долго караулил в нашей таверне по просьбе покойного капитана. Но при первом же взгляде на Сильвера мои подозрения рассеялись. Я видел капитана, Черного Пса и слепца Пью, и этого мне хватило, чтобы составить представление о том, как должен выглядеть морской разбойник. Ничего похожего не было в этом веселом и приветливом трактирщике.