Лидер «Свободы» 4 - Джон Голд

Хватаюсь за голову.

— Кошмар, Торвальд! Тебе кажись и мозги починили. Дружище, ты же сейчас выдал свою месячную норму слов! Да ещё и уместил их всего в два предложения. Надо срочно IQ проверить…

— А ты всё такая же язва! — Торвальд улыбнулся, но руку из под одеяла так и не убрал. — Нет, ну правда! Они его реально больше сделали.

— Ну… не только это, — я стал загибать пальцы. — Духовное тело, энергоканалы и средоточия полностью восстановили. Это раз. Убрали шрамы, восстановили кожный покров, сосуды, нервы и нормальный рост волос. Это два. Так что ходить в костюме невидимки тебе теперь не обязательно. Бонусом залечили все старые болячки, включая плохо сросшиеся переломы. Это три. И разумеется изменили черты лица, ибо в Британии ты всё ещё в розыске. Это четыре. Короче, Торвальд! Как выразилась леди Фон-Кляйн в своем медзаключении, ты прошёл через полную реконструкцию физического и духовного тела.

Молчун тут же перевел взгляд на дверь.

— Надо Ма… в смысле дамочку отблагодарить.

— Потом. Успеешь ещё, — я придержал за плечи излишне прямолинейного друга. — Юрии Фон-Кляйн выписали амнистию из-за того, что Лефортовской тюрьмы больше нет. Правда официально всё оформлено, как «за выдающийся вклад в развитие отечественной медицины». Вот под этим предлогом можешь к ней подкатить, позвав на ужин. Ты же теперь её самый звездный пациент.

Торвальд и в прошлой жизни поступал точно так же. Прямолинейный, как шпала, честный, как гвоздь и любящий свою жену, как её самый верный и надежный зверь-защитник.

Однако сразу после входа на территорию военной базы у него будто включался боевой режим. Торвальду в «Крыльях Свободы» мы всей командой присвоили позывной «Молчун». Всё из-за того, что на заданиях он постоянно молчит и тем самым копит силы для своего «Удара Молчания». Того же ящера из Гигахрущевки такой удар разорвал бы надвое.

В той, ещё прошлой жизни, учёные из ООН исследовали феномен странной силы Торвальда. Они тогда пришли к выводу, что духовное тело Молчуна похоже на паровой котел, поддавливаемый невыраженными эмоциями. Короче, чем дольше Торвальд молчит, тем опаснее становится. А Матильда — его горячо и страстно любимая жена — выступала в роли спускового клапана. Сандерс ему по этой причине и увольнительные чаще других выписывал. Жить рядом с тестостероновой бомбой замедленного действия никому не хотелось. Так что, нынешнее желание Торвальда позвать Фон-Кляйн на свидание, можно смело рассматривать как хороший знак. Боец идет на поправку!

— Друг мой, — усаживаю уже вскочившего Молчуна обратно на кровать.

— Командир….

— Пока ты здесь, в больнице, и целители под боком… сформируй-ка средоточие.

— Да, всё будет! Мастер, сволочь! Дай мне уже в туалет сходить.

* * *

18:59, Москва, 14 августа 2030 года

Военный Госпиталь им. Склифосовского

Последние полтора дня, Торвальд только и делал, что поднимал свои ступени личного развития под присмотром леди Фон-Кляйн. Повод специально выбрали скучный и официальный. Оформили всё документально и тестовые замеры провели в стенах госпиталя. Юрия с горящими глазами носилась вокруг молчуна, смотря не рвется ли где-то его духовное тело или едва созданное средоточие. Она сама призналась, что потом использует полученные данные для своей докторской диссертации по целительско-хирургическому делу.

Сейчас Косински, хирург и ассистент леди, принюхался к коже Торвальда.

— Поразительно! Не чую никакого фонового излучения энергий. Приживаемость ихора достигла ста процентов. Полное растворение в духовном теле. Все энергоканалы функционируют даже лучше, чем у тренированного Охотника высоких ступеней. Новая внешность также хорошо прижилась. Повторная коррекция черт лица не требуется.

Осмотр пациента проводился в палате. Так что я прекрасно видел, как после этих слов леди Фон-Кляйн шумно выдохнула. Из-за ихора и вмешательства нескольких групп целителей, существовал высокий риск того, что базовые настройки организма возьмут своё и старые черты лица Торвальда вернутся. Но обошлось. Ихор стал тем каркасом, что удержал плоть от изменений.

— Какая у вас сейчас ступень? — Юрия глянула на Торвальда.

У того лицо сияет, как начищенный медяк. Грудь колесом, в глазах азарт самца на охоте.

— Уже двадцать первая! — Молчун довольно улыбнулся. — Как я и говорил, леди Фон-Кляйн! Вера в то, что вы сходите со мной на свидание, поможет мне прорваться сквозь любые преграды.

— Я сказала, что «только подумаю», если у вас будет ступень выше двадцатой, — Юрия поправила непослушный локон волос. — Да и к тому же, я не могу пойти на свидание с мужчиной, о котором я ничего не знаю!

От голоса дамы сердца, Молчун, что называется, поплыл.

— Юрия! Вы же в буквальном смысле, знаете каждый квадратный сантиметр моего тела.

Леди, запоздало осознав услышанное, переводит удивленный взгляд на меня.

— Да, он всегда такой, — пожимаю плечами, понимая растерянность девушки. — Утопит в своей заботе, заставит быть счастливой, а потом «ха-ха, хи-хи»…

— Мастер! — Торвальд натурально покраснел.

— И вот он уже часть вашей жизни, — закончив фразу тыкаю пальцем друга в бок. — Слышь, извращенец! Ты даму сейчас своим взглядом расплавишь. На ней сейчас одежда дымится начнёт.

Фон-Кляйн, удивленно похлопав глазками, смотрит сначала на лыбящегося Торвальда, потом снова на меня.

— Простите, я из Германии… в смысле из Пруссии, — от волнения леди переходит с английского на немецкий. — У нас не принято ходить на свидание с незнакомыми мужчинами. В личной карте, в графе имя указано просто «Тор». А фамилия? А профессия? Господин Самойлов, я же правда ничего о нем знаю…

— Я Тор… — Молчун замирает на полуслове и смотрит на меня. Сердце у него колотится так громко, что Юрии самой становится жарко. Да-да, у Молчуна четкий приказ ничего о себе не разглашать. В Британии он всё ещё в розыске. Потому хирурги ему внешность и меняли.

— Секунду, — я поднимаю руки, от улыбки щеки едва не рвутся — Кажется, сейчас всё прояснится.

Мой ментальный щуп уловил, как по коридору госпиталя движутся три знакомых ментальных слепка. Пришел Август, два его помощника и видимо кольцо охраны. Дотягиваюсь телепатией до разума наследника рода Грозных, быстро объясняю суть… Август, не сбиваясь с шага, видимо кивает. До двери палаты ему ещё метров пять. Следом подключаюсь к Торвальду.

[Молчун, действуй по коду «Твист». Подыгрывай мне и гостю, который сейчас войдет! Делай вид, будто ничему не удивлен.]

Тут дверь палаты с грохотом отъезжает в сторону. Да-да, они тут модные и ездят на колесиках в бок, а не крутятся на петлях.

— Господа, — Август торжественно улыбается и переводит взгляд на Фон-Кляйн, малость шокированную его появлением. Она явно в курсе, кто перед ней стоит. — И дама! Вы, должно быть, леди Юрия Фон-Кляйн⁈ Примите мои поздравления за блестяще проведенную операцию.

— С-спасибо, — не сводя взгляд с главы ИСБ, Юрия нервно протирает ладони о халат.

— Леди, — голос Августа стал вкрадчив, склонившись, он, соблюдая европейские традиции, поцеловал ручку благородной дамы. — Я в курсе, что случаев, подобных проведенной вами операции в мировой практике ещё не случалось. Ваш вклад в развитие медицины поистине бесценен! Сейчас… попрошу оставить нас ненадолго. Мне надо переговорить с бароном Новодворским о делах государственной важности.

Наследник рода Грозных взглядом указывает на Торвальда. Молчун, зараза, держит осанку, взгляд не отводит. Умеет он быть актером, когда ему НУ ОЧЕНЬ НАДО. Юрия, кинув заинтересованный взгляд на Молчуна, походкой скромной женщины выходит из палаты. Ну-ну, кокетка! А Грозный будто случайно произносит.

— Барон! Через неделю вас ждут на приеме Императора в Кремле для официального вручения вам титула. Империя благодарит вас за найденное месторождение бериллия…

Всё! Август ещё что-то говорит, но всё это уже не так важно. Я ментальным щупом чую, как леди не торопится отходить от уже закрытой двери. Ох уж это женское любопытство! Наконец Грозный передаёт слово Семён Семёнычу, своему помощнику, и тот достает из папки документы…

— Значит так. Теперь вас зовут Теодор Новодворский. Вы новоиспеченный барон Российской Империи, — Семён кладет на кровать Торвальда файлик с новым паспортом. — Император выделил вам баронские земли под Петербургом, близ Ладожского Озера. Там ещё строить и строить, но старая усадьба от прежнего владельца всё