Стеклянная карта - Гроув С. И.

Софии потребовалось несколько мгновений на размышление. Она была растеряна и встревожена, но мерещился ей и проблеск надежды.

– Обещаю, – прошептала она.

– Ну вот и хорошо. – Шадрак улыбнулся, но улыбка получилась не очень веселой. – Полагаю, долгое ожидание сделало свое благое дело – научило тебя осмотрительности.

Он подошел к одному из книжных шкафов, снял с полки толстый фолиант, переплетенный в черную кожу. Запустил руку вглубь, будто бы повернул что-то… И огромный шкаф, высившийся от пола до потолка, медленно повернулся. За широким дверным проемом обнаружилась лестница, уводившая вниз.

София молча таращила глаза, не в силах вымолвить ни слова от изумления. Шадрак шагнул через порог и зажег вереницу дуговых ламп. Выражение лица девочки заставило его улыбнуться.

– Ну? – спросил он. – Хочешь посмотреть, где я карты рисую?

София только и сумела выговорить:

– Этот ход… он что, всегда здесь был?

– Конечно. Там я занимаюсь самой важной работой.

– А я думала, если у тебя дверь закрыта, значит ты в кабинете работаешь.

– Иногда и в кабинете, – сказал Шадрак. – Но большей частью внизу. Ну, пошли!

И он повел ее по ступеням. Два оборота по лестнице, и перед Софией открылся подвал, о существовании которого она до сего дня даже не подозревала.

Помещение занимало ту же площадь, что и весь первый этаж дома. На стенах и столах сияли целые созвездия электрических ламп. Софии показалось, что она вошла в библиотеку, только более величественную и упорядоченную, чем верхняя. Во всяком случае, кругом были сплошные книжные стеллажи, а два крепких деревянных стола посередине выглядели так, словно за ними постоянно работали. Пахло старой бумагой, полированным деревом и электрическими разрядами. Толстый ковер, постеленный на полу, скрадывал звук шагов. В одном уголке было устроено что-то вроде гостиной: там стояли диван и два кресла. Большая часть помещения, однако, представляла собой нечто среднее между картографической мастерской и музеем. У задней стены была установлена длинная стеклянная горка, заполненная диковинными предметами. Ближе находились четыре большущие дубовые конторки, каждая – с десятками невысоких выдвижных ящиков.

А что самое странное и удивительное – помещение содержалось в чистоте и порядке. Каждая вещь – на своем месте.

София остолбенела у порога и только крутила головой. Она все не могла поверить, что потайная комната существует наяву.

– И давно это здесь? – наконец выговорила девочка, и в ее голосе звучало потрясение. – А почему тут все так аккуратно?

Шадрак рассмеялся:

– Дай-ка я тебе кое-что расскажу из фамильной истории… Такое, чего ты не знаешь. Твой дедушка, мой отец, был смотрителем музея при университете. А также исследователем…

София кивнула. Это ей было известно.

– Отец посвящал свое время не только присмотру за музеем, он также ездил в экспедиции по разным эпохам, добывая всякую всячину для университетского собрания…

София снова кивнула. Пока ничего нового Шадрак ей не сообщил.

– Так вот, из поездок он, как ты понимаешь, привозил кое-что и для себя. Отец был неистовым коллекционером, и этим все сказано. Опять же во время посещения различных эпох ему дарили подарки. Когда он возвращался, купленные для музея вещи отправлялись по назначению, а личные приобретения – сюда. Постепенно у отца оформился свой частный музей.

– А зачем секретная дверь? – спросила София.

– А ее сначала и не было. Сперва ему требовалось прохладное помещение, куда не попадал бы прямой солнечный свет, чтобы ничто не повредило собранию. Позже о его коллекции пошла слава, люди стали приезжать со всего Нового Запада… И каждый хотел что-нибудь купить. Надо ли говорить, что у отца и в мыслях не было что-либо продавать, но другие собиратели, да и обычные торговцы становились все назойливее. В конце концов отец, безопасности ради, распустил ложный слух, что-де пожертвовал коллекцию музею… а тем временем соорудил наверху книжный шкаф, перегородив вход. Это, конечно, потребовало времени, но настырные покупатели понемногу отстали.

– И все прямо так и забыли, что собрание существовало?

– Ну почти все. Когда я, – продолжал свой рассказ Шадрак, – начал изучать картологию, отец предложил мне держать самые ценные карты и инструменты здесь, в подвале. И при этом потребовал от меня исполнения целого списка правил… – Шадрак невольно скривился. – Одно из них касалось порядка. Со временем у меня появлялись все новые карты и приспособления, которые хотелось спрятать подальше от посторонних глаз… После кончины отца я переоборудовал подвал, превратив музей в картографическую мастерскую. Так эта комната и приобрела свой нынешний вид. И конечно, для посторонних ее существование – тайна, что объясняется характером моей работы. Большей частью она секретная, поэтому я вынужден скрывать свою деятельность – даже от тех, с кем делю кров.

Последние слова он произнес извиняющимся тоном.

– А кто еще знает? – спросила София.

На его лице неожиданно промелькнуло что-то подозрительно похожее на боль, взгляд темных глаз стал отрешенным. Продолжалось это, однако, лишь мгновение.

– Из ныне живущих – очень немногие. Мои ученики и даже коллеги по университету понятия не имеют о моей работе. И миссис Клэй не знает. Другое дело Майлз. И твои родители, конечно. Сколько замечательных часов мы здесь провели, планируя их экспедиции!

Значит, вот на этих самых стульях некогда сидели с Шадраком ее папа и мама… София воочию увидела, как они склоняются над столами, рассматривая карты иных эпох, как с живостью обсуждают дороги, припасы и тонкости чужеземных обычаев…

– Какой беспорядок воцарялся здесь перед каждой поездкой! – улыбнулся Шадрак. – Вот здесь… – Он подвел девочку к большой потрепанной карте, приколотой к стене над спинками кресел. – Здесь обыкновенно все начиналось.

Это была карта мира, усеянная булавками с головками разных цветов.

– Когда они уехали, оставив тебя на мое попечение, – тихо продолжал Шадрак, – я как мог отслеживал их передвижение. Вот это – намеченный путь…

Он показал ей цепочку синих булавок, протянувшуюся через Атлантику и далее через Папские государства в глубину Срединных путей. Причина спешного отъезда родителей была Софии отлично известна, но все видится по-иному, когда смотришь на карту.

– Записка от нашего друга Касаветти содержала намек на то, что, изучая неведомую эпоху вот здесь, в Папских государствах, он угодил в плен. – Шадрак указал соответствующую булавку. – Касаветти знал те места как свои пять пальцев, но, похоже, натолкнулся на что-то неведомое – и явно опасное. Твои родители поспешили на выручку Касаветти, чтобы освободить его и вернуться… Мне, впрочем, плохо верится, что они сумели добраться до места назначения. Видишь зеленые булавки? Они отмечают места, где, согласно сообщениям, побывали твои папа и мама.

Зеленые головки были разбросаны по всему миру. В Северных Снегах, в Пустошах, в Россиях и даже в Австралии.

– Знакомые путешественники годами передавали мне новости. Немногие из них утверждали, будто видели твоих родителей своими глазами. Так – слухи, толки, отрывочные сведения… Я, как ты понимаешь, не пренебрегал ни полсловом, пытаясь отследить их маршрут и осмыслить его. Но, сама понимаешь, это оказалось невозможно… – Он указал на россыпь зеленых точек, которая говорила сама за себя. – А потом и слухи прекратились.

Некоторое время они стояли в молчании, разглядывая утыканную булавками карту.

– Но ты должна знать, София, – снова заговорил Шадрак, – что, несмотря на это, я не утратил надежды. Но мне не хотелось ехать на поиски без тебя, а брать с собой маленького ребенка было немыслимо. И пока ты подрастала, я изучил все, что только мог, о местах их пребывания. Я терпеливо ждал, пока ты достаточно повзрослеешь, чтобы поделиться с тобой этими знаниями. И отправиться искать их – вместе…

София ошеломленно взирала на зеленые точки, раскиданные по всему миру.