Не упусти свой шанс - Эрл Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта дорога оказалась немощеной. И больше походила на проселочную, которую обычно используют для подвоза мебели или провизии, наверное, так оно и было на самом деле. Пыли на ней было мало, поскольку почва представляла собой в основном мелкоизмельченный гранит, обеспечивающий прочное покрытие.
Я оделся, сунул в карман маленький фонарик и через заднюю дверь выскользнул из хижины. Держась в тени домов и деревьев, я выбрался на дорогу, затем стянул куртку и, прикрыв ею фонарик, принялся отыскивать следы.
И, конечно, сразу обнаружил их: следы мужских ботинок, которые вели в направлении хижины Бруно.
Я не рискнул идти по ним далеко. Впрочем в этом не было никакой необходимости. Я убедился, что тот, кто прошел недавно здесь, шагал нормальной походкой здорового человека.
Одно мне только не понравилось — после себя я тоже оставил следы. На дороге такого рода все, что движется, оставляет отпечатки, и хорошему следопыту не составляет труда выяснить, куда ведут мои следы.
Конечно, можно было загладить их ладонью, но это вызвало бы еще большие подозрения.
Рано утром ковбои отправятся на поиски верховых и вьючных лошадей, которые за ночь могли забрести неизвестно куда. Эти люди прекрасно умели читать любые следы, оставленные не только человеком.
Я повернулся и зашагал назад вдоль проселочной дороги, не стараясь уже скрыть свои следы. Очень сомнительно, что Бруно захочет выяснить, не следил ли кто за ним этой ночью, но первый ковбой, который проедет утром тут на лошади, обратит внимание на следы ног человека. Если он будет сидеть в джипе или пикапе, то они, пожалуй, не бросятся ему в глаза, а если и бросятся, то он решит, будто кто-то надумал прогуляться.
Я осторожно обогнул соседние хижины, пробрался к себе и лег спать.
Глава 5
Крамер сказал мне, что лошадей кормят в шесть, а после семи начинают седлать, чистить и готовить к утренним прогулкам, которые совершались почти ежедневно в половине девятого. Два или три раза в неделю, когда устраивались прогулки с завтраком на природе, выезжали пораньше.
На сегодня такой завтрак вроде не планировался, поэтому в половине седьмого я был уже на конюшне.
Приблизительно в шесть сорок пять ковбои вышли из столовой, где им подавался ранний завтрак.
Крамер удивленно посмотрел на меня и спросил:
— Черт возьми, а что ты тут делаешь?
— Проклятая предрасположенность к действию, — ответил я. — Как бы поздно я не лег спать, с рассветом все равно просыпаюсь, а проснувшись встаю и принимаюсь за труды. В городе я еще как-то могу контролировать этот нервный импульс, но здесь, на открытом свежем воздухе, часами валяться в кровати — по-моему, преступление.
— Пожалуй, ты прав, — усмехнулся он. — Хотя не знаю. Надо будет попробовать как-нибудь выяснить, что к чему… Слушай, Лэм, ты хорошо держишься в седле, так что можешь отправляться один. Если хочешь, я могу оседлать твою лошадь, а ты разомнешь ее.
— На который час намечена прогулка?
— Сегодня отправляемся около девяти. До девяти ты с тоски можешь подохнуть.
— А чем ты сам сейчас займешься? Будешь кормить лошадей?
— Нет. Мы скоблим и моем их, а потом седлаем, но лично я отправляюсь в город. Мне надо отвезти миссис и мистера Уилкокс, которые отбывают девятичасовым. Они хотят быть в аэропорту в восемь тридцать, чтобы там и позавтракать, а у нас они решили только выпить кофе.
— Отлично. Я еду с тобой.
— Ты совсем не похож на остальных постояльцев, — рассмеялся Крамер. — У них все по графику, как заведено и расписано: подъем, завтрак, прогулка верхом… Ладно, прихвачу.
— Я могу пристроиться на заднем сиденье прямо сейчас, а если хочешь, то поднесу их багаж.
— Не дури. Если начальство увидит, что я заставляю отдыхающих таскать багаж, то мигом получу пинок под зад, прямиком на окололунную орбиту… Машина стоит вон там.
Я пошел и сел.
Ровно через десять минут подошли супруги Уилкокс. Эти жители Востока прибыли сюда, чтобы сбросить лишний вес, подзагореть и вернуться в родные края, удивляя друзей и знакомых солеными словечками, которых понабрались у местных ковбоев.
Разговорившись с попутчиками, я узнал, что они пробыли на ранчо целых три недели, и что мистеру Уилкоксу сначала ковбойские сапоги очень жали, но мало-помалу он привык и теперь клялся, что в жизни не носил более мягкую и удобную обувь. Сапоги настолько ему понравились, что он решил носить их каждый день, даже ходить в них на работу.
Я обратил внимание на его широкополое сомбреро, сильный загар и решил, что он не только будет расхаживать в своих ковбойских сапогах, но и при каждом удобном случае закидывать ноги на стол, демонстрируя своим секретаршам и подчиненным, с кем они имеют дело.
Миссис Уилкокс была страшно довольна тем, что сбросила семь фунтов и «почувствовала себя обновленной, совсем другой женщиной».
Когда мы приехали в аэропорт, они зарегистрировались, сдали багаж и отправились завтракать.
— Что будет, если я не вернусь с тобой на ранчо? — спросил я у Крамера.
— Ничего. А что должно случиться? Ты собираешься съехать, Лэм, не заплатив?
— За все уплачено заранее. Просто я хочу, чтобы в мою хижину никого не вселяли на случай, если я к вечеру не вернусь.
Крамер задумчиво оглядел меня и ухмыльнулся:
— В твоей непоседливости есть что-то странное. Молодые жеребцы временами ведут себя точно также.
Я пропустил его шпильку мимо ушей и пошел узнавать, когда будет следующий рейс на Даллас.
Самолет на Даллас отправлялся через тридцать минут.
Не откладывая дело в долгий ящик, прямо этим рейсом я полетел в Даллас и из аэропорта позвонил Брекинриджу.
Услыхав в трубке его голос, я спросил:
— Вы уже приняли меры?
— Пока что нет, но чек будет выписан с минуты на минуту. Телефонистка сказала, что вы звоните из Далласа.
— Она не ошиблась.
— Какого черта вас туда занесло?
— Обстоятельства потребовали.
— Послушайте, Дональд, поймите меня правильно.., раз и навсегда. Если у нашего человека серьезная травма, мы готовы ударить с ним по рукам. Он, правда, еще не обращался к адвокату, но грозился прибегнуть к его услугам, прибавив, что пойдет до конца… В такого рода ситуациях мы обязаны действовать и действовать быстро.
— Значит, вы еще не урегулировали это дело?
— Нет. Сегодня же я направлю представителя на ранчо с документами на подпись и чеками. Мы собираемся отвалить этому человеку весьма солидную сумму.
— Попросите своего представителя подождать следующего моего звонка.
— Зачем?
— Здесь не совсем все чисто.
— Всегда найдется к чему придраться, но он получил настоящую травму, а мы, хочешь-нехочешь, должны платить. Господи, Лэм, вы представляете, что это значит предстать в суде перед присяжными и заявить: «Да, мы признаем свою ответственность. Вопрос упирается всего лишь в одно: каков характер полученных травм».
— Мне это знакомо, но.., когда ваш представитель появится на ранчо?
— Он будет на месте около половины четвертого.
— О'кей. Передайте ему, чтобы обязательно связался с вами до того, как покинет аэропорт в Таксоне. К тому времени я снова позвоню вам.
— Мне нравится та энергичность, с которой вы работаете, Лэм, но есть такое понятие, как чрезмерная старательность.
— Мне оно известно, — спокойно произнес я, — и, черт возьми, возможно моя чрезмерная старательность придется вам не по вкусу, но я со всей ответственностью заявляю, что Бруно — проходимец высшего пошиба. Я еще перезвоню.
На этом я закончил разговор, предоставив ему обильную пищу для размышлений.
Разделавшись с боссом из страховой компании, я набрал номер телефона Берты Кул.
— Какого хрена ты делаешь в Далласе, когда по идее должен находиться на ранчо? — с ходу спросила она.
— Иду по горячим следам, — объяснил я, — и у меня к тебе срочное задание. Существует такая дипломированная медицинская сестра по имени Мелита Дун. Мне необходимо о ней знать все. В особенности, как зовут ее друга. Постарайся узнать, где она обитает, живет ли в общежитии с медсестрами или у нее своя квартира, имеется ли близкая подруга, с которой она может совместно снимать комнату.., в общем нужно полное досье на нее.
— А какое она имеет к нам отношение?
— Не знаю. Но хочу знать о ней как можно больше.
— Вообще-то тебе, конечно, с руки заниматься женщинами, — простонала Берта. — Хорошо, включаюсь немедленно. Говоришь, она медсестра?
— Именно.
— Я поняла.
— Ничего не говори Брекинриджу, — предупредил я. — Я сам с ним свяжусь и сообщу ему все, что он должен знать.
Я повесил трубку и направился в универсальный магазин, где купил небольшой чемодан, электрический миксер и электрическую открывалку.
Срезав все ценники, я положил бытовые приборы в чемодан и принялся изучать в утренней газете колонку «Требуется помощь», и почти сразу же наткнулся на одно объявление, приглашавшее на высококлассную и престижную работу агента фирмы, обходящего квартиры с предложением заказов, сулящих неплохие комиссионные.