На фига мне эти баксы!! - Ирина Тананайко

— Да, прямо и честно сказано, не рыпайся, дежурная медсестра, а начальство в ЛФК — мы, и будет все, как мы решим, — думала Линка, вглядываясь в эти юные мальчишеские лица, отмеченные печатью афганской войны. Рано повзрослевшие, они охотно отдавали дань детству — смеялись, шутили, прикалывались, пускались в авантюры, но глаза оставались жестокими, а душа мертвой. Жутко хотевшие жить, они спешили взять от жизни все, путая при этом материальные и духовные ценности.

Одурманенные замполитами, радио, телевидением, газетами, помнящие подвиги своих дедов, которые освободили пол-Европы от коричневой чумы, они рвались играть в любимую всеми мальчишками игру, искренне веруя в то, что несут помощь обездоленным людям.

Но, когда взметнувшийся к небесам вопль из груди матери, прижимающей к себе ребенка, захлебнется после автоматной очереди, игра заканчивается. И посреди тишины ты остаешься с окровавленными руками и такой же душой. Мир резко делится на две половины: в одной — друзья, в другой — враги. Друзьям они отдавали свои сердца и души, предлагали свои жизни взамен других, если того требовали честь, долг, обстоятельства. А враги — это просто масса, в которой нельзя различать лиц, что-бы они потом не приходили ночью. Даже анаша не даёт забыться в сладостном дурмане, если запомнишь чьи-то глаза, смотрящие на тебя в агонии.

Было кровное братство людей, связанных одним преступлением, одним пониманием своей вины. Симбиоз, в котором на первом месте было обостренное чувство локтя, девизом которого было: «Помогая выживать себе подобным, ты помогаешь выживать себе». Именно, руководствуясь этой формулой, несмотря на строгую дисциплину и даже «дедовщину», дембеля бросали дипломаты у вертушек и шли в бой, прикрывая собой молодых, неопытных ребят. Они считали, что все окружающие их в Союзе в неоплатном долгу перед ними, так как они проливали свою кровь в Афгане, расставались с жизнями, теряли свои принципы и убеждения, всосанные с молоком матери.

Это были опасные люди — ребята из войск спецназначения, десантники из Кандагара, изголодавшиеся по женскому теплу и телу. Возможно, не будь Линка так измотана работой в тот вечер, она почувствовала бы эту угрозу сразу и испугалась. А так она не ведала страху, когда весело переругивалась с мальчишками, шла в ЛФК. Отсутствие страха, не зная его причины, подкупило этих зверёнышей, её доброта покорила их, а узнав в дальнейшем, что их новая дежурная медсестра без пяти минут врач, озадачила.

Привыкнув постоянно спорить со старухой-смертью за свою жизнь и зная, что врач — единственное существо, могущее помочь в этом споре, порою становящееся более близким и родным человеком, чем мать, они боготворили эту профессию.

Прямо на глазах Линкин статус просто женщины, поменялся на статус женщины-врача, что заставило относиться к ней с уважением, ещё не заработанным ею.

В ординаторской время остановилось. Вроде бы и не отсутствовала Линка пару часов, чаепитие продолжалось. По-видимому, голод и злость заткнули рот восточному воспитанию и она заорала на своих помощников.

— Быстро в приемное отделение за больными и не забудьте документы.

Фельдшера с медсестрой как ветром сдуло. Закрыв за ними ординаторскую, она пошла делать отбой, который проходил на редкость спокойно. Ее новые друзья прошлись по рядам, и только что орущая толпа быстро улеглась по кроватям. После отключения света следовало пройтись по всему ЛФК, считая присутствующих по головам, и сверяя фамилии по спискам.

Когда вечерняя проверка завела ее в самый темный угол зала, там стоял старшина первого ряда Ванечка Ваянзин — красавец десантник из Кандагара, сибиряк, под метр девяносто, косая сажень плечах, туго обтянутых тельняшкой. Как бы ненароком, помогая дежурной медсестре пройти между кроватями, одна его рука легла на талию, придерживая девушку железной хваткой, а другая, убирая завитки волос на затылке, выбившихся из-под шапочки, ласкала шею. При этом, сделав невинное лицо, шепнул ей на ухо:

— Тут темно, можешь упасть, я тебя поддержу. Чувствуя по наступившей тишине, что ребята ждут дальнейшего развития событий, не оборачиваясь, громко бросила фразу в зал:

— Завтра пойдешь к офтальмологу, запись в историю я сделаю.

— Это еще зачем?

— У тебя, видать, от длительного воздержания сперма в голову ударила, вот зрение резко и ухудшилось. Я не на костылях хожу, а на своих двоих. Ни в чьей поддержке не нуждаюсь, довожу до общего сведения.

И отодвинув плечом оторопевшего парня, продолжила дальнейший подсчет по рядам. Толпа весело и дружно рассмеялась. Они быстро подружились, и три незаметно пролетевших месяца навсегда остались в Линкиной памяти. Не было больше таких верных и бескорыстных друзей в ее жизни, а смерть, как всегда, забирает самых лучших. И только напоминают об этом периоде жизни фотографии.

Борис, неслышно подошедший со спины, удивленно присвистнул:

— Ой, а это вы! Такая молодая здесь!

— Да, это я и вся наша компания: Леша, Сережка, Аркадий, Коля, Виталик, Витя, Леха, а Ванька нас фотографирует. Тетя Маша, вот здесь я с вашим сыном стою.

— Да, признала я тебя, Линочка, уже признала, я ведь каждый день эти фотографии смотрю, приду с кладбища и смотрю.

— Теть Машенька, вы что ж, каждый день туда ходите?

— А что мне еще остается, с утра их проведаю, приберусь, вроде день и прошел.

Линка, посмотрев на это запустение, вывела мафиози в коридор:

— Так, Боря, границу ты на халяву перешел, а посему ты мой должник. Меняй баксы и дуй с тетей Машей в ЖЭК, а потом в сберкассу, оплати все задолженности, а также заплати все, что нужно, до конца года за свет, газ, воду и подключи по новой телефон — одни старики живут, пусть на всех один будет для вызова скорых. Мне же дай долларов 300, я на базаре обои и краску куплю. Пока ремонт не сделаем, никуда не пойдем.

Борис без лишних слов выдал ей деньги, только покачал головой: «Круто!»

Дождавшись их ухода, помчалась на рынок за стройматериалами, около магазина заприметила толпу людей с табличками: «Малярные работы», «Сантехника», «Столярка». Быстренько узнав цены, отобрала самых дешевых, пообещав заплатить по двойному тарифу за скорость. По дороге домой у винного магазина прихватила толпу то ли бомжей, то ли просто обыкновенных российских пьяниц. На месте она приспособила алкашей зачищать фасад здания и стены в подъезде, маляров провела в квартиру и самого начала дала ценные указания:

— Значит, так, не надо мне рассказывать, как это нужно правильно делать. Если хотите получить деньги, делайте, как я говорю — усекли? Теперь, пока я аккуратно снимаю фотографии, вы быстренько выносите так называемую мебель, и одни начинают протирать и клеить навесной потолок, другие осторожненько снимают старые обои и клеят новые. Разделитесь, кто работает в комнате, кто на кухне, кто в ванной — и начали, время пошло. Задав работу мастерам, Лина вышла во двор: мужики в ожидании опохмела перелопатили массу работы. Пока одни счищали старую обсыпанную штукатурку, другие откуда-то притащили старый пульверизатор. Видя такое старание, в виде поощрения Линка выдала всем по рюмке из купленных ею запасов. «Господи, если всех наших мужиков вовремя опохмелить и направить энергию в нужное русло, давно из разрухи выбрались бы и коммунизм такой, как в Швеции построили бы».

Часа через три, дом сиял снаружи выкрашенными стенами и вымытыми окнами, в подъезде блестели выкрашенные стены. Квартира радовала чистенькими обоями и навесным потолком, диссонанс вносил запах покрытых белой краской дверей и окон, но в общем сделанной работой Линка осталась довольна, а потому щедро расплатилась с работниками. Пересчитав оставшиеся финансы, решила продолжить благотворительную акцию — взяв местную газету, отметила продажу «бэушных» телевизоров и реставраторов мебели, разумно решив, что все новые вещи женщина продаст, чтобы обиходить могилы. Залив ванну, раковины и унитаз средством от ржавчины, отправилась по адресам.

Когда вернулась хозяйка, она не узнала свой дом: на новых обоях на своем месте висели фотографии, старые занавески сменили новые симпатичные, но дешевые шторы, вместо лампочек Ильича — дешевые турецкие плафоны, на софе вправлены пружины и сделана перетяжка страшненьким таким материалом, чтобы не возникла идея продать. Но главное — у окна стоял «новый» старый телевизор» Горизонт» в хорошем рабочем состоянии, купленный Линкой по дешевке у людей, приехавших откуда-то с заработков и купивших себе «Панасоник», но позволить себе просто так отдать вещь им было накладно.

Линка обняла плачущую женщину:

— Тетя Маша, мы все, живущие, в общем-то находимся перед ними, погибшими, в неоплатном долгу. Поверьте мне, я живу на зарплату и не все могу позволить в своей жизни себе и детям, но эти деньги пришли ко мне необычным путем, я не могла их забрать себе, а поэтому я потратила их на вас и ваших соседей, я учла, что новые вещи вы захотите продать, чтобы улучшить что-то на могилах. А посему все вещи старые или такие, чтобы никому не захотелось их купить, телефоном и телевизором пользуйтесь сообща. Сейчас племянника пошлю за едой, позовем ваших соседей и помянем Витальку.