Сын Бога Грома - Арто Паасилинна

Справив нужду, Рутья заметил перед собой на стене рулон бумаги. Он знал, что это так называемая туалетная бумага. Оторвал от рулона подходящий кусок и вытер зад. На секунду задумался, задумчиво глядя на использованный кусок бумаги — куда бы его деть? Вряд ли можно положить в карман и использовать еще раз, уж больно неприятно пахнет. Не придумав ничего лучше, он бросил бумагу в дырку. Закрыл крышку и натянул штаны. «Ну, теперь все правильно», — подумал он, испытывая гордость от правильно выполненной задачи. Интересно, Ягряс, провозглашающий себя Богом удовольствия, справился бы в одиночку с походом в туалет? Надо будет у него при случае поинтересоваться.

Вернувшись из туалета, Рутья увидел Анелму. Одетая в утренний халат, она стояла на ступеньках нового дома. На голове у женщины были какие-то здоровые круглые штуки. Рутья знал, что они называются «бигуди». «Какая же неприятная и неопрятная женщина», — подумал Рутья.

— Сампса! Где ты вчера весь день пропадал? Я же просила съездить за покупками! Кажется, мы об этом договорились!

Рутья подошел поближе. Так вот какая у него, оказывается, сестра! Он немного знал про Анелму, ему удалось выудить из памяти Сампсы обрывочные сведения про нее. Однако все равно расстроился, увидев эту бабу наяву, поскольку в глубине души надеялся встретить кого-нибудь поприятнее. И надо же было ему обменяться телами с человеком, у которого такая противная сестра!

— Чего стоишь? Быстро в магазин, он скоро откроется! А потом беги за вином и пивом!

— Сама беги! — раздраженно ответил Рутья. У сына Бога грома на земле есть дела поважнее, чем суетиться, выполняя поручения какого-то зубного врача.

Анелма даже задохнулась от возмущения. Впервые в жизни брат высказал ей открытое неповиновение. И она принялась изо всей мочи орать на Рутью.

Рутья подумал, что такого ужасного поведения он не встречал даже в подземельях Туонелы. Если бы кто-нибудь вдруг осмелился, Лемпо взял бы свой самый толстый ремень и отхлестал нарушителя спокойствия по заднице так, что мало не показалось бы. А после велел бы водяным и гномам трепать неслуха за волосы и за уши до тех пор, пока в Туонеле снова не воцарились бы покой и тишина.

Рутья решил преподать Анелме урок. Он схватил женщину за уши и потянул вверх. Хоть у Анелмы были довольно крепкие уши, она заверещала еще громче и, вывернувшись, бросилась на лужайку, держась за голову руками.

Она визжала и не могла остановиться. Как это Сампса посмел тронуть ее! Она же женщина!

Рутья повернулся спиной и зашел в дом. Ему тоже было неудобно за случившееся. Ведь он пришел на землю, чтобы обратить финнов в правильную веру, а не скандалить с истеричками.

Сампсе он заметил:

— Вздорная у тебя сестра. У нас на небесах таких нет. Впрочем, есть, конечно, — Рауни. Но ей далеко до твоей сестрицы.

Сампса ответил, что Рутья, в общем-то, тоже не слишком хорошо обошелся с Анелмой. К тому же вряд ли его сестра исправится. Но Рутья уже потерял интерес к случившемуся и принялся хвастаться тем, как он успешно справился с задачей посещения туалета.

Выслушав, Сампса сказал, что теперь следует умыться. У людей принято утром сначала умываться и лишь затем приступать к дневным заботам.

Сампса потрясенно уставился на него. Умываться? Зачем? Он, что, всерьез считает, что Рутья должен облить себя водой и вымокнуть?

Сампса смешал холодную воду с теплой, налил в таз и принес его Рутье. Принес и полотенце, и бритвенный набор. На старой половине дома не имелось никаких удобств, что в данном случае было даже неплохо, ведь вряд ли Рутья согласился бы принять холодный душ.

Сампса пояснил, что на человеке скапливается грязь.

— Что такое грязь? — поинтересовался Рутья.

Сампса пояснил, что поры человеческой кожи вырабатывают невидимую жидкость — пот, которая довольно быстро начинает плохо пахнуть. Поэтому его надо ежедневно смывать с тела. Помимо этого к человеку прилипает много разной другой грязи — пыль, различные волоски и чешуйки, шерсть… Да что угодно. Перемешиваясь с потом, все это и образует грязь, которую периодически следует с себя смывать.

Рутья послушно умылся, хотя и сказал, что не понимает, зачем человек потеет.

— Наверное, создавая землю и человека, Бог грома сделал какую-то ошибку, заставив человека вырабатывать неприятное вещество. Просто невероятно…

Затем Рутья побрился. С этим ему удалось справиться без труда.

— А я не мог понять, почему ты не носишь бороду… Считал, что ты, наверное, немного странный мужчина. Теперь-то понятно. Ты ее, оказывается, сбриваешь. Зачем вы это делаете? Ты, вот, например, голову не бреешь, чем же борода помешала?

— Это вопрос моды. Когда-то носить бороду считалось модным, позже решили, что ее следует брить.

— Чудно, — заметил Рутья.

Он решил, что люди вообще впустую тратят время — на еду, сон, туалет и умывание, да еще и бреются ежедневно. Не удивительно, что они мало чего успевают и добиваются.

Сампса протянул Рутье дезодорант и велел помазать подмышки.

— Нет! Я не буду наносить на себя чужие запахи, это противоестественно!

По его мнению, пользоваться духами так же глупо, как, например, раскрашивать себя краской, чтобы казаться еще красивее.

Сампса рассказал ему, что женщины именно так и поступают. Они красят губы и ногти в красный цвет, а на лицо наносят розовую пудру.

— Можешь представить, они даже ресницы красят!

Рутья пришел в полное замешательство. О чем это Сампса толкует? Женщины красят губы? Может, они все больные? Это же выглядит безобразно. И поинтересовался, не раскрашивают ли они заодно слизистую оболочку, половые органы и задний проход?

Сампса ответил, что так далеко женщины еще не пошли.

Затем взял книгу и начал читать.

Рутья заинтересовался, что это в руках у Сампсы, и попросил посмотреть.

— Правильно ли я догадался, что маленькие закорючки в ряд — это буквы. А эта штука — книга.

Рутья подтвердил, что это действительно так, и рассказал, что книга состоит из слов, а слова — из букв.

— А я смогу прочитать? — заинтересованно спросил Рутья.

Он взял книгу, покрутил и, расположив правильным образом, принялся читать. Сначала он запинался, однако довольно быстро дело пошло бодрее. Раз Сампса умел читать, значит, и у Рутьи все должно получиться! Рутья удивился, как это в таких маленьких закорючках содержатся разные мысли и как, складывая их в слова, можно понять, о чем рассказывается в книге.

Удивительное изобретение! Это сам Сампса придумал?

— Ты мне начинаешь нравиться — у нас на небесах никто не умеет читать. Да и книг-то нет.

Сампса рассказал, что люди начали писать и печатать книги много сотен лет тому назад. Он поведал, что книги печатают на специальных станках. А букв немного, всего около тридцати. Из букв составляют слова, из слов предложения и т. д.

Рутья снова задумчиво наморщил лоб. И сколько же букв надо написать, чтобы из них вышла целая книга?

Сампса рассказал, что людей, которые складывают буквы в слова и пишут книги, называют писателями. А некоторые люди даже сделали это своей профессией.

— Тяжелая профессия, — уважительно произнес Рутья. — Тяжело, наверное, буквы по одной складывать. А почему нельзя, например, взять букву «у» и одним махом напечатать ее сто тысяч раз? А потом «а», и все остальное…

Сампса принялся объяснять: чтобы получились слова, каждую букву надо писать отдельно. Так что работу писателя ни за что не получится каким-то образом организовать и систематизировать, с этим ничего не поделаешь.

— Какое счастье, что я бог, а не писатель, — с облегчением произнес Рутья.

И он прочитал вслух отрывок из книги, которую держал в руках. Это был роман про Мурманский легион автора Юкки Невакиви.

«После похода на озеро Паанаярви в 1919 году стали ходить разговоры, что в Финляндию надо вернуться со знаменем победы в руках. И главнокомандующие наряду с остальными стали раздумывать о возможности остаться в Восточной Финляндии. Местное карельское население ничуть не возражало против этой затеи: если легионеры решат остаться, то из соображений безопасности они вряд ли рассеются на редконаселенной карельской земле, скорее, наоборот: они решат поселиться на незаселенных русскими землях на берегах Белого моря. Там они могут заняться издавна знакомым делом — работой на лесопилках и лесосплавом. Эта идея вполне соответствовала представленному в парламенте миграционному плану Эдварда Гюллинга и Оскари Токойя и к тому же полностью соответствовала идее Гюллинга о господствующей в Восточной Финляндии идее народного коммунизма. Против этой идеи выступали как Северо-Российское правительство, возникшее под крылом Британии, так и осевшие в Финляндии эмигранты из Карелии. Это обстоятельство еще больше сплотило финнов и красных активистов-легионеров».