Право волка (СИ) - Морриган Лана

Стоп! Я схватила Рокотову за руку и, попрощавшись сквозь зубы, потащила ее к озеру.

Спину и затылок жгло. Навязчиво, невыносимо и так знакомо. Провела ноготками по шее, желая избавиться от неприятных ощущений. Нельзя оборачиваться! «Не смотри!» — уговаривала я себя.

Подруга шла рядом, встревоженно посматривая через плечо, чем вызвала еще большее волнение в моей душе.

Затерявшись среди одногруппников, я присела за столик и позволила себе посмотреть на ступени, ведущие к особняку.

Одновременно испытала облегчение и разочарование.

— Дурдом, — прошептала себе под нос.

Поднялась и побрела вдоль берега. Бесцельно прогуливалась, отдаляясь от озера, разглядывала ухоженные растения. Создавалось обманчивое впечатление, что все создано природой. Но я видела, как четко прослеживается композиция. Каждое растение, каждый камень имел свое место. Все здесь — труд человеческих рук. По саду яркими змейками подсвечивались дорожки, зажгли освещение у дома и подсветку особняка. Тем самым хозяевам удалось произвести впечатление на гостей, — на меня так точно.

Разрешила себе немного помечтать. Представить, что я живу в огромном прекрасном доме с ухоженным садом, извилистыми дорожками и укромными уголками, где бы я могла рисовать. Или же каждый день гулять по хвойному лесу среди величественных сосен, наслаждаясь ароматом.

«Размечталась», — одернула сама себя.

— Лилька! — от громкого окрика я вздрогнула. — Принеси еще вискаря.

— Ты мне предлагаешь в магазин сбегать? — смотрела на Трубникова с непониманием.

— В дом зайди, в холодильнике стоит. Бери сразу две бутылки, — заорал в ответ. И указал пальцем за мою спину.

Метрах в пятидесяти, за фруктовыми деревьями расположился дом. Для гостей, наверное. Я пожала плечами. Внутри встретила непроглядная темнота. Подсвечивая фонариком на телефоне, я водила лучом по стенам в поисках выключателя. Ах, вот.

Помещение залил теплый свет. А здесь мне определенно нравится больше, чем в большом доме! Уютно, нет белоснежной стерильности, мягкая мебель натуральных оттенков и много комнатных растений. Интересно, здесь кто-нибудь живет?

— Лилька! Давай быстрее! — крик Трубникова застал меня сидящей в кресле перед камином. Полки, забитые до самого потолка книгами разных форматов, манили провести подушечками пальцев по переплетам. Расставленные не для красоты и не подобранные по цветовой гамме, книги собирались годами. Когда-нибудь я сделаю в своем доме нечто подобное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да иду! — крикнула, что есть мочи. Разочарованно побрела в маленькую кухоньку, которую высокими деревцами в кадках отделили от комнаты, совмещающей в себе столовую и гостиную. Набитый алкоголем до отказа холодильник издает жалобный звон при открытии, и я достаю заказанные две бутылки.

На улице слышатся скрипучие шаги по гравию. Аккуратно захлопываю дверцу движением бедра:

— Что, Трубников, трубы горят?! — я насмешливо фыркаю, ожидая в проеме увидеть Серегу, и застываю.

Чуть склонив голову, чтобы не удариться головой о дверной косяк, домик собой заполняет Арсений. Какая ирония: тот, кого я хотела избежать, сам меня нашел. Неясно только: специально или волей случая. Улыбка тронула мои губы, вторя мыслям.

— Чему улыбаешься, девочка?

Девочка — какая пошлая банальность.

— Мое имя Лилия, дяденька, — быстро отвечаю, удивляясь своей дерзости. Что за муха меня укусила — грубить хозяевам дома, в котором гостишь?!

И снова мне в ответ нечитаемый взгляд. Пристальный, вызывающий волнение, проникающий внутрь. Передергиваю плечами, желая избавиться от ощущения, что теряю контроль над собой: своим телом и мыслями.

— Как вы это делаете?

Да что же за вечер? Не контролирую даже свою речь!

Неуверенной походкой прохожу несколько шагов, отделяющих нас друг от друга. Словно в тумане наблюдаю, как Арсений забирает бутылки из моих рук и ставит на столик для ключей. Мои ладони тянутся к мужскому лицу: убираю волосы и провожу пальцами по шрамам. Очерчиваю каждый от начала до конца указательным пальцем.

Словно зверь ударил когтистой лапой.

— Не страшно? — интересуется, склонив голову.

— Нет, — стягиваю пальцами волосы на затылке. — Вам пойдет короткая стрижка, — пропустила через пальцы седую прядь, — седина не будет бросаться в глаза.

— Ты слепая, девочка? Седина — не самое примечательное в моей внешности, — он склонился еще ниже, давая мне возможность проследить, как грубые шрамы скрываются под волосами.

Если бы не рубцы, его можно было бы назвать красивым: с высоким лбом, прямым носом, упрямым подбородком и четко очерченными губами.

— А что самое примечательное, рост? — спрашиваю. — Можно вас нарисовать?

— Ты издеваешься надо мной? — он резко выпрямляется и смотрит на меня с высоты. А я так и тяну руки к лицу. Что я делаю?

Заставляю себя отступить шаг назад и отрицательно качаю головой:

— Нет. Не нужно на меня так смотреть, — не выдерживаю очередного пристального взгляда.

И снова это противное ощущение: кто-то внутри меня заставляет делать неразумные вещи. «Нельзя идти на поводу своих желаний», — пульсирует внутри головы. С этими мыслями я утыкаюсь лицом в мужскую грудь и оплетаю руками шею. «Лилька, ты что творишь?!» — кричу внутри себя. — «Нельзя! Он дядя твоей подруги, вы едва знакомы, у тебя есть парень!»

Доводы разума бьются словно пойманные птицы в силках. А тело поступает по-своему: я начинаю ластиться к мужчине, целуя его грудь сквозь футболку и желая большего.

Мужчина подхватывает меня за талию, приподнимая на уровень своих глаз, вжимая в свое тело, и настойчиво произносит:

— Сильная девочка, но я сильнее. Не сопротивляйся.

Сухие горячие губы находят мои, жадно впиваются. Властно, грубо, с привкусом боли. Терзают, заставляя подчиниться и отдаться во власть мужчине.

Я так и остаюсь безвольной куклой в крепких объятиях, наблюдая за собой словно со стороны.

«Это неправильно», — пробивается сквозь туман в моей голове.

— Отпустите, — шепчу, разрывая поцелуй и желая отстраниться, упираюсь в грудь ладошками. — Я не хочу.

— Врешь.

— Нет! — получается более уверенно.

Мужчина в ответ качает головой:

— Я знаю, что ты врешь. Твой запах сводит меня с ума, — он тянется к моему лицу.

— Отпустите! У меня есть парень, это неправильно, — получается высказать свои мысли, подернутые навязанным туманом желания.

— Снова ложь! На тебе нет мужского запаха. Ты пахнешь собой и алкоголем, — он морщится на последнем слове, а потом прижимается лицом к моей шее и шумно вдыхает.

— Лилька, тебя только за смертью посылать! — врывается в приоткрытую дверь Трубников. Никогда не думала, что буду рада этому непроходимому придурку. — Оу, пардоньте! Не знал… не думал… не гадал, такого вот конца, — пропел песенку, с нажимом выделив последнее слово. Паясничая, растягивает губы в улыбке. — Я вискарик возьму и свалю, продолжайте.

Извиваясь в руках змеей, выскальзываю из объятий, скатываясь, как с горки, с мужского тела. Вылетаю первой из домика, сворачиваю с освещенной дорожки в темноту, перехожу на бег и позволяю себе остановиться, лишь достигнув пляжа.

Ни ногой за территорию палаточного городка! — клянусь сама себе.

Элька скачет под музыку, плещется в озере. Набирает воду в ладошки и подкидывает над головой, имитируя дождь.

И мне не мешает охладиться. Не снимая сарафана, присоединяюсь к подруге. Прохладные капли возвращают ясность, и, раскинув руки, я расслабляюсь: падаю в воду, с наслаждением погружаясь с головой.

Глава 9

Оттолкнувшись от песчаного дна, вынырнула из обволакивающей прохлады и подставила лицо легкому ветерку.

Сарафан не сковывал движения. Я ленивыми движениями поддерживала тело на плаву. Под одобрительные крики Трубников торопился по дорожке. Парень поднял над головой бутылки, демонстрируя добычу, — те блеснули, отражая свет фонарей, и ночь огласили радостные вопли.